Самый неромантический ухажер из всех, какие мне встречались. Животное!
Нужно было гнать его, пока не устроился здесь надолго. Но вместо того, чтобы возмущаться, я зевнула. Вырвавшись из медвежьего захвата, перекатилась на другой бок, лицом к Лехе… и вдруг перехотела что-либо говорить.
Слова застряли в горле. Вместе со странным першением и болью в уголках глаз.
Как я там называла его? Подлец? Подлецом и был. Расслабленным, вымотанным, без своей извечной самодовольной ухмылки и пугающе родным.
У каждой женщины есть своя тайна. Ею не поделишься со случайным знакомым в поезде, не расскажешь близкой подруге и даже наедине с собой будешь стараться не вспоминать.
Моей тайной был он, Лешка.
Потеряв, я его ненавидела, ругала, запрещала другим о нем напоминать и пытаться оправдать. Мне казалось, так легче. В черно-белом мире ориентироваться и выживать проще.
Выйдя замуж, стала вспоминать уже иначе. Это было неправильно, грязно по отношению к мужу, но я начала его идеализировать. Все плохое само собой забылось, и в каком-то очень далеком уголочке души Леха вернулся прежним.
Приходил в мечтах, когда было одиноко. Смеялся в мыслях над всеми проблемами. Мучил по ночам эротическими снами, когда после секса с мужем оставалась голодной.
Видела его здесь, на этой кровати. Точно такого же, как сейчас, и не могла переключиться. Засыпала и просыпалась с ним. Как наваждение.
Уже тогда следовало развестись с Вовкой. Не тратить свое и его время. Но мудрости не хватило. Мне нужно было, чтобы судьба ударила по голове не мыслями, а реальным образом. Из плоти и крови.
Она и ударила. Прямо так, как я хотела. Лешкой. В самое сердце и настолько сладко, что сама не заметила, как развелась, осталась одна и продолжила ждать.
Глупая. Непростительно глупая.
Нельзя любить мужчину так сильно! Нельзя прирастать. Особенно к тому, кто появляется в жизни лишь раз в шесть лет.
С годами отпускать не проще. Привыкание только жестче. А надеяться на гарантии… что в этот раз самолет не увезет его от меня…
Хотелось.
В каждом взгляде, в каждом жесте сознание отчаянно выискивало крючки, высматривало взаимность. Но и в первый раз никто ничего плохого не предполагал. И во второй Леха исчез, как призрак. А опыт… Его сложно было стереть поцелуями и сексом. Даже таким сексом!
Глава 23. Лис в курятнике
По умению переворачивать с ног на голову квартиру
мужчины могут сравниться только
с бестолковыми щенками.
Поля
Ночью я где-то около часа наслаждалась выгулом своих тараканов. Под размеренный Лехин храп они устроили настоящий пикник в голове. С воспоминаниями, рефлексией и прочими бабскими развлечениями.
Но, как показали утренние события, все это были лишь цветочки. Бодрствующий Леха оказался способен вызывать у меня еще больше опасных эмоций. Даже когда не был занят работой над потомством!
После завтрака Крамер наотрез отказался выселяться. Вместо того чтобы попрощаться, он уточнил, во сколько мне на работу, а потом потребовал во временное пользование мой ноутбук.
— Мне вопросы кое-какие решить нужно. Не ехать же домой из-за такой ерунды, — жуя бутерброд, сообщил он и принялся устанавливать на моего старичка какую-то нужную ему программу.
О том, что это не его имущество, чужая квартира и вообще его не приглашали на постой, Леха, похоже, не задумывался.
Он нагло пользовался моим шокированным состоянием. А когда шок прошел, за рабочим столом уже сидел одетый в трусы и рубашку мужик, что-то командовал десятку других важных мужиков на мониторе и беззастенчиво хлебал кофе из высокой розовой кружки.
Дикая смесь брутальности и домашнего уюта.
Будто никогда до этого не видела Алекса Крамера, не слышала об успехах, я смотрела на него со своего насеста у барной стойки и, казалось, не моргала.
Мозг находился в нирване. Нет, никто не касался моих эрогенных зон, не кормил наркотиками, а в чашке был обычный кофе. Но вот то, что я слышала…
Сколько себя помню, у Лехи всегда были какие-то полукриминальные делишки, вороватого вида друзья и жаргон главного хулигана района. Ума не приложу, как он умудрился втереться в доверие к моей бабушке, но соседи поглядывали на моего извечного конвоира с опаской.
Никто не горел желанием связываться ни с ним, ни со мной. Даже после Лехиного отъезда я осталась неприкосновенной для всего двора.
И вот сейчас передо мной тоже сидел Леха. Заматеревший, еще больше раздавшийся в плечах. А говорил он что-то, что отказывалось укладываться в моей голове. Какие-то «фондовые индексы», «виртуальные серверы», «отзывные депозиты», словно в шикарное тело прежнего хулигана впихнули оксфордского умника.
Более эротическое зрелище сложно было представить. Забыв о своем кофе, я ловила каждое слово. Скользила взглядом по хмурому лицу, длинным пальцам, которые периодически порхали над клавиатурой, голым ногам. И чувствовала, что завожусь. Сильнее, чем от прикосновений и пошлых фразочек. Ем его глазами и, как нимфоманка, жду окончания беседы.
Не знаю, как бы я объяснила Лехе свой странный эротический порыв. Перед завтраком мы уже успели спустить пар, но, закрыв крышку ноутбука, он сам утащил меня в кровать. С тем же деловым видом, словно забыл разморозиться. В рубашке, трусах. И доказал, что час разлуки — это очень долгий срок.
Такое доказательство вполне тянуло на уважительную причину для опоздания на работу. Думаю, меня поняла бы даже восьмидесятилетняя «француженка», но и здесь подстерегал сюрприз.
Из кровати никто меня так и не выпустил. Все объяснения, возмущения нагло глушились поцелуями. А когда до начала работы осталось полчаса, на мобильный пришло сообщение от заведующего центром.
Я глазам не поверила, прочитав его.
Потом перечитала. Внимательно, по словам. И чуть не запустила в Леху телефон.
— Ты вообще в курсе, что это моя работа? Я ею на жизнь зарабатываю!
Вместо телефона полетела подушка.
— Тебя никто и не увольняет. Так, отпуск на пару недель. Оплачиваемый. — Крамер улыбнулся, словно достал мне звезду с неба.
— Но я не просила помогать.
В полет отправилась вторая подушка.
— Можешь не благодарить. — Леха не позволил мне встать с кровати и резко перекатился сверху.
— А спросить у меня трудно было? Ради приличия хотя бы. Или после того, что мы вчера устроили в кабинете, о приличии мне лучше совсем забыть?
— Ты разозлилась, что ли? — он будто не понял. Двух подушек в голову оказалось мало. Надо было запустить что-нибудь еще, потяжелее.
