Я покачала головой:
– Он был твоим пациентом, когда шла война. У нас есть запись о его ранении. Оно было серьезным, но не угрожало жизни. Учитывая ресурсы, которыми ты обладаешь, тебе не составило труда поднять его на ноги. Поэтому Джекс больше не нуждается в твоей опеке.
– Разве не мне самой судить об этом?
– Нет. Все просто: или Джекс умер, находясь здесь, или он достаточно здоров, чтобы предстать перед судом. Он умер?
– Нет. Его раны, как ты сказала, не угрожали его жизни.
– Тогда он или жив, или лежит в криокапсуле. В обоих случаях ты можешь с чистой совестью отдать его нам. Николоси знает, как его разморозить, если тебя это беспокоит.
– Полковника Джекса не нужно размораживать. Он жив и в сознании, за исключением тех случаев, когда я разрешаю ему спать.
– Тогда у тебя нет ни малейшей причины удерживать его.
– Боюсь, что есть, и это самая серьезная причина в мире. Пожалуйста, забудь о полковнике Джексе. Я не сниму с него моей опеки.
– Ты поступаешь нехорошо, судно.
– Теперь ты тоже находишься на моем попечении. Ты узнала правду, а потому не можешь уйти отсюда против моей воли. Но я отпущу тебя, если ты изменишь свои намерения относительно полковника Джекса.
– Ты субличность гамма-уровня, – напомнила я. – Принимая любые решения, руководствуешься человеческим разумом. Это значит, что ты способна вести аргументированные переговоры.
Голос «Найтингейл» вскинула голову, словно прислушиваясь к чему-то отдаленно знакомому:
– Продолжай.
– Мы пришли арестовать полковника Джекса. Эту задачу не выполнили, зато получили физическое подтверждение его присутствия на борту этого космического аппарата. Образцы крови, соскобы ткани – мы предоставим это властям планеты. Много нам не заплатят, но, по крайней мере, пришлют сюда вооруженный корабль и заберут полковника силой. Правда, есть и другой вариант. Если ты отпустишь нас, даже не показав полковника, что помешает нам установить несколько магнитных мин на твоем корпусе и разнести тебя на куски?
На лице моей собеседницы отразилось разочарование.
– Теперь ты прибегаешь к угрозам?
– Я не угрожаю, просто обращаю твое внимание на существующие возможности. Я знаю, что ты заботишься о самосохранении, это глубоко встроено в твою конструкцию.
– В таком случае я должна была бы убить тебя.
– Это не поможет. Думаешь, Мартинес сохранил в тайне твои координаты? Он всегда понимал, что задумал рискованное предприятие. Он даже был чертовски уверен в этом. О твоем местонахождении известно другой команде, и тебе едва ли удастся скрыться. Если мы не вернемся, другая команда прилетит, и можешь не сомневаться – у нее тоже будут магнитные мины.
– В этом случае я ничего не добьюсь, позволив тебе уйти.
– Нет, ты добьешься того, что останешься жива. Отдай Джекса, и мы больше не побеспокоим тебя. Я не знаю, чем ты здесь занимаешься и что сохраняет твой рассудок, но это твое дело, а не наше. Мы всего лишь разыскиваем полковника.
Голос «Найтингейл» смотрела на меня, доброжелательно щурясь. У меня создалось впечатление, что она очень тщательно обдумывает услышанное, просчитывая последствия.
– Вот так просто?
– Абсолютно. Мы заберем Джекса, попрощаемся, и ты больше никогда о нас не услышишь.
– Я вложила в полковника много времени и энергии. Мне будет трудно с ним расстаться.
– Ты изобретательна. Уверена, ты найдешь другие способы занять свое время.
– Речь не о том, чтобы занять время, Диксия. – Впервые она назвала меня по имени. Конечно, знала, как меня зовут: достаточно было найти образец ткани или крови, оставшийся с моего первого пребывания на судне. – Затронуты мои чувства, – продолжила Голос «Найтингейл». – Пока я находилась на орбите Окраины Неба, кое-что произошло. Назовем это моментом истины. Я видела ужасы войны и понимала, ради чего они творятся. Я также отдавала себе отчет, что сама продлеваю эти ужасы. Я должна была что-то сделать. Самоустраниться от деятельности – это самое простое, но я понимала, что способна на большее. К счастью, полковник подсказал мне одну мысль. Благодаря ему я нашла путь к искуплению.
– Тебе нечего искупать, – сказала я. – Ты служила добру, «Найтингейл». Ты лечила людей.
– Только для того, чтобы они могли вернуться на войну. Только для того, чтобы их еще больше искалечило и они снова попали ко мне для лечения.
– У тебя не было выбора. Это то, для чего ты создана.
– Совершенно верно.
– Война окончена. Пора забыть о том, что было. Вот почему так важно отдать под суд полковника Джекса – чтобы мы могли начать хоронить прошлое.
Голос «Найтингейл» не сводила с меня бесстрастного взгляда. Смотрела так, словно ей было ведомо нечто страшное обо мне, некая истина, для осознания которой я была еще слишком слаба.
– Каким будет приговор, если Джекса осудят?
– Смертный, без вариантов. Распятие на кресте. Вернее, на Мосту, как было с Небесным Хаусманном.
– Ты будешь оплакивать его?
– Нет, черт возьми! Я буду радоваться вместе со всеми.
– Но ты согласна с тем, что его смерть неизбежна, вне зависимости от того, каким способом она будет причинена?
– Пожалуй, да.
– Тогда я делаю встречное предложение. Я не позволю забрать Джекса живым, но разрешу тебе с ним встретиться. Ты увидишь полковника и поговоришь с ним.
– А что потом? – спросила я, опасаясь ловушки.
– Когда встреча завершится, я отключу систему, поддерживающую жизнь полковника. Вскоре после этого он умрет.
– Позволишь ему умереть? Почему бы просто не выдать его?
– Он не может быть выдан. Теперь уже нет. Он умрет.
– Но почему?
– Из-за того, что я сделала с ним.
На меня внезапно навалились усталость и апатия, туманя рассудок. С одной стороны, я хотела лишь покинуть судно без дополнительных осложнений. Когда «Найтингейл» натравила на нас своих роботов, я приготовилась к смерти. А теперь радовалась, что не умерла, и испытывала соблазн принять более легкий вариант – просто убраться восвояси. Однако я не могла вот так, за здорово живешь, проигнорировать приз, до которого уже рукой подать.
– Мне нужно посоветоваться с остальными.
– Нет, Диксия. Это должен быть твой выбор. И только твой.
– Ты сделала им такое же предложение?
– Да. Сказала, что они могут уйти отсюда или встретиться с полковником.
– Что они ответили?
– Сначала я хочу услышать, что скажешь ты.
– Полагаю, они отреагировали так же, как и я. Здесь какая-то ловушка.
