– Стрела.
– Отравляющие руны.
– Отравление…
Такими темпами он выпустит из себя немало крови, пока догадается, как правильно задать вопрос. На «отравление» книга дала-таки ответ, но снабдила лишь информацией об отравлении еды и напитков особыми травами.
Март выругался и снова полоснул себя по руке.
– Оружие.
«…Руна наносится на метательный предмет, как то: стрела, болт, нож. Ищет по крови названного жертвой. Точно попадает в цель. Любое ранение оканчивается смертью»…
– Да что ты говоришь, – разозлился Мартин. Капнул в переплет еще каплю. – Отмена заклятия оружия!
«…Обреченного следует напоить кровью черного мага не ниже восьмого уровня силы… – что еще за уровни? Март понятия не имел, к какому уровню по шкале книги относился его дар и сколько их вообще. – Положить раненого на горизонтальную поверхность и замкнуть контур вокруг рунами…».
Март расплылся в улыбке.
– Спасибо, старушка.
Но книга, не задобренная кровью, молчала.
На ужине его, должно быть, заждались, но Мартину нужно было провести ритуал в комнате Брэнигана. И чем скорее, тем лучше. Благо друг мирно спал, пока маг наносил на ножки его кровати специальные знаки, окропляя их сверху своей кровью.
Март начинал догадываться, почему подобную магию запретили: каждый ритуал, каждое действие требовали крови с частицами черного дара. Где-то был нужен уровень один, где-то восемь, как в последней прочитанной им главе, но без крови не обходилось ничего.
Подобные знания действительно являлись опасными, особенно учитывая, что ничего не мешало «умельцу» использовать чужую кровь. Мартин даже вспомнил одну из детских историй-страшилок, где старый маг-лорд сошел с ума и обескровил половину населения ближайшей деревни, собрав их кровь в огромные бочки в своем подвале. А так ли сказочна та история? И так ли безумен был старик-маг?.. Марта передернуло.
Закончив, он полил спиртным изрезанную руку и замотал бинтом, оставшимся на прикроватной тумбе. Порезы оказались неглубокими и должны были полностью зажить уже к утру, не оставив шрамов.
Только после этого он вздохнул с облегчением. Убедился, что Брэниган дышит ровно, а его лицо постепенно приобретает нормальный оттенок. И, вздохнув, направился на кухню.
За столом сидел один Густав. Мирта мыла посуду.
– А где?.. – спросил Март с порога.
И чуть ли не впервые получил от кухарки осуждающий взгляд.
– Так два часа назад звали. Девушка все на дверь поглядывала…
– Да уж, – пробормотал маг, взъерошив пальцами волосы.
То, что во время ужина он спасал Брэнигана, было весомым аргументом и оправданием нарушения правил гостеприимства. Только Корнелия-то об этом не узнает.
– Пьетро повел ее прогуляться по саду, – сжалилась Мирта, наблюдая за выражением его лица. – А вы поешьте. Всю ночь опять на ногах будете.
Верно, когда Мартин в последний раз ночевал дома? Ни разу с появления Виты в его гостиной.
– Успею, – отмахнулся маг.
Подхватил с блюда на столе пирожок и, жуя на ходу, направился к выходу.
– Молодежь, – вздохнула ему в спину кухарка.
Густав что-то ответил. Закрывшаяся дверь отрезала голоса.
Они обнаружились в конюшне.
Сначала Март услышал смех Корнелии (надо же, а Пьетро молодец), а затем голос самого мальчишки:
– …А потом он – хрясь! – и надвое его трость! Об колено!..
Не молодец…
Кровь уже остановилась, Мартин выбросил в урну бинт и вырулил из-за угла. У Пьетро, стоящего лицом к выходу, тут же стали пунцовыми уши.
– Ой, господин!
Корнелия стремительно обернулась, ее губы озарила улыбка.
– Петь, спасибо, – кивнул Март воспитаннику. – Можешь идти.
Завтра он еще непременно поговорит с ним по поводу чьего-то длинного языка. Но точно не сегодня, не при гостье.
Пьетро отчаянно закивал и бросился наутек.
Корнелия проводила его взглядом.
– Не ругай его, – правильно поняла выражение лица мага. – Он просто восхищен тобой и по-настоящему тебя любит.
Март вздохнул.
– Еще скажи: «боготворит».
– И это тоже, – не стала спорить девушка. – Но у каждого подростка должен быть свой герой.
Мартин не очень-то представлял себя в образе героя, поэтому просто пожал плечами.
– Пройдемся? – кивнул в сторону выхода из конюшни.
Она подняла на него блестящие в полумраке глаза.
– Давай лучше где-нибудь посидим?..
В саду было несколько скамеек, но почему-то Мартин и Корнелия оказались на ступенях крыльца. Точно так же он уже однажды сидел, распивая вино с ее братом.
Перед выходом из дома она накинула на себя плащ. Мартин вышел, как был, в рубашке с подвернутыми рукавами. Вечер выдался прохладным, но сегодня маг не чувствовал холода. Или сказывались длительное нервное напряжение и близость девушки.
Близость, разумеется, в переносном смысле: они сидели на расстоянии друг от друга. Его несдержанность на лесной поляне и так была чрезмерной.
– Покажешь? – Когда предыдущая тема разговора закончилась и ненадолго повисло молчание, Корнелия указала на его изуродованные шрамами руки. Март молча повернул левую запястьем вверх. Между бровей девушки вновь залегла морщинка. – Можно? – Он кивнул, и она осторожно дотронулась до загрубевшей кожи кончиками пальцев.
Мартин давно не рассматривал свои увечья. Это стало привычкой, так называемыми издержками профессии. Сейчас же проследил за движением пальчика Корнелии и осознал, что шрамы и правда выглядят жутко. Кривые, неровные, некоторые – рваные, они исчерчивали его руки вдоль и поперек, создавая подобие сетки. На правой руке было всего несколько порезов, зато левой за годы работы в Гильдии магов досталось с лихвой.
Однако на лице Корнелии не появилось ни отвращения, ни жалости. Она очертила кончиком пальца самые толстые рубцы, а затем накрыла всю его руку ладонью, вскинула глаза.
– Без этого никак?
Март покачал головой.
– Кровь черного мага часто экономит время и расход непосредственного магического резерва, – объяснил терпеливо.
Корнелия прищурилась, кажется, действительно пытаясь понять.
– И вы все так делаете?
– Не все. – Он улыбнулся, втайне наслаждаясь тем, что девушка так и не убирает свою руку. – Среди черных тоже есть те, кто боится крови, в том числе и собственной. Кто-то боится боли. Кто-то брезгует.
– Ты не боишься, – произнесла она без вопросительной интонации.
