Мальчик тут же вскинулся вновь.
– Что вы, господин! Вам не нужно напоминать! Я никому ни одного словечка, я…
Верность, самоотверженность. И самое поганое то, что Пьетро действительно умрет, но не выдаст его. Ничего толком не знает, но станет защищать до последнего.
– Идиотом не будь, – перебил Мартин, злясь больше не на собеседника, а на себя – за то, что привязал к себе мальчишку, но дело до конца не довел. – Эти люди придут не на чай и, если надо, развяжут язык любому. На любой их вопрос – отвечай правду. Говори – всё. Действительно всё. Это понятно?
– Но как же?..
– Это понятно? – повторил Мартин с нажимом.
– Да, господин.
– Да, Март, – поправил скорее по привычке, чем осознанно.
– Да, господин, – как всегда, уперся Пьетро. Ну да бог с ним.
Ощущения обострились: «гости» были совсем близко. Март почувствовал, как покрывается гусиной кожей, – дом накрывали куполом.
Мышеловка, из которой не уйти.
Но разве он собирался уходить? Защита рун была специально убрана им с дома заблаговременно.
Март встал и опустил закатанные рукава рубашки; застегнул манжеты.
– И чтобы вел себя покорнее мыши, – бросил взгляд на растерянного Пьетро. – Полное содействие. Для Мирты в ящике кухонного стола я оставил жалованье на месяц вперед, отдай ей, пожалуйста.
Кажется, до мальчика наконец дошло.
– Это что же… – У него даже губы побледнели. – Правда они?
Март усмехнулся.
– И еще группа поддержки, – проворчал себе под нос. Пьетро услышал, часто заморгал, не понимая. – Уши закрой! – резко велел Мартин.
Пьетро послушался мгновенно – привык доверять и полагаться на своего «господина», – накрыл ладонями уши. В следующее мгновение рвануло: ухнуло, громыхнуло, дверь слетела с петель и улетела в другой конец помещения, со звоном и грохотом сбивая все на своем пути.
Пьетро согнулся, как под обстрелом. А Март остался стоять. Посреди комнаты. С идеально прямой спиной. Только повернулся лицом в сторону так агрессивно и совершенно нелепо открытой двери.
О да, их было много. Столько гостей в период обитания тут Мартина этот дом еще не видел.
– Не двигайся! – рявкнул седовласый светлый маг в необъятной хламиде, первым ворвавшийся в помещение. Можно подумать, он сам своей белой «святой» силой вышибал дверь. Март не шелохнулся. Только стоял и смотрел. – Подними руки! – Поднял, нарочито медленно, тягуче – вверх, немного в стороны, ладонями к визитерам, чуть расставив пальцы, демонстрируя, что не собирается использовать магию; внутри купола и не смог бы. – Взять его!
Мартин не сопротивлялся, ни когда к нему подбежали двое огромных «служак» и заломили руки за спину, заставив согнуться, ни когда светлый накидывал на него «пелену покорности». Только повернулся к вжавшемуся в угол Пьетро и чуть смежил веки, напоминая об обещании.
Отвернулся.
Его повели к выходу.
Глава 16
– Что значит, не пропустите без личного приказа главы?! – доносился из коридора рассерженный знакомый голос. – Вы знаете, кто я? У меня высший уровень доступа!
– Лорд Брэниган, мы знаем, – монотонно бубнил стражник в ответ. – На этот счет глава Приуз выразился ясно: никого, кроме него или его величества.
Брэниган возражал, охранник раз за разом повторял, что так велено, и позиции не сдавал.
Мартин откинул голову на стену и прикрыл глаза. Конечно, он поступил с другом нечестно и даже жестоко, поправ его моральные устои. Но и сейчас, целую ночь размышляя обо всем, что произошло, Март не раскаялся в своем поступке: другого выхода он не видел.
Его арестовали и препроводили в камеру в здании гильдии. В одну из самых надежных, надо полагать. «Щит», которым была накрыта камера, был настолько плотным, что даже воздух гудел от напряжения. Из такой ловушки не сбежишь ни с древними рунами, ни с собственными талантами. Чем-то подобным когда-то накрыли дом Викандеров. Мышеловка.
Вероятно, в целях экономии энергии, чтобы не растягивать «щит», камера и была размером с наперсток: узкая койка, отхожее место и пустое пространство шириной в полшага между стеной и лежанкой. Отличный вариант, чтобы сесть на спальное место, подтянуть колени к подбородку и смотреть в стену напротив. Собственно, именно этим Мартин и занимался в последние часы.
Зато здесь было не холодно и не жарко, не влажно и не сухо, свежий воздух свободно поступал в камеру, вероятно, тоже благодаря магии белых. Потому как Март не заметил ни единого отверстия ни в стенах, ни в потолке, не считая плотно запертой на несколько засовов двери. Свет в каморке тоже оказался искусственным, однако шел будто отовсюду: ни лампы, ни светильника – белые постарались.
Он не пытался бежать, не проверял на прочность дверь или «щит». Просто сидел и ждал – решение принято и отступать поздно.
Если Мартин правильно понимал логику захвата, то его произвели одновременно: часть служителей закона направилась в лагерь Шкипера, часть – к нему домой. Иначе, он не сомневался, Приуз лично приехал бы на его задержание и уж точно не стал бы разносить в щепки двери ни в чем не повинного дома господина Переуса. Но глава гильдии был нужен в другом месте, а Марту достался очередной ненавистник черных. Плевать.
В коридоре было тихо до самого утра, пока не появился рассерженный Брэниган и не попытался прорваться к заключенному. Рикхард и охрана спорили около часа, в итоге старший уполномоченный ушел ни с чем, а в коридоре вновь поселилась тишина.
Или Мартина как особо опасного преступника определили подальше от других заключенных, или других заключенных вообще не было. Потому как в его камеру больше не долетало ни одного постороннего звука, кроме шагов стражи, время от времени прохаживающейся по коридору взад-вперед, разминая ноги.
Еды ему тоже не предлагали. Вода подавалась в камеру прямо из крана, а кормить смертников, очевидно, не полагалось. Впрочем, Март был не в обиде: вряд ли ему полез бы кусок в горло.
Голоса вновь послышались еще через несколько часов – знакомые голоса.
– Сюда, ваше величество, – спокойный и деловой голос Приуза.
– Я помню, – бесцветный, без каких-либо эмоций – короля.
Значит, Лионар решил-таки побеседовать с одним из своих несостоявшихся убийц лично… Эта мысль вызвала горькую усмешку: тот, кого приглашали встать вместе со своей сестрой во главе сопротивления, сдал себя сам, а заодно и основные силы будущего восстания.
Вита переоценила его порядочность. Жива ли она? Март предпочел не думать об этом. Даже если уже мертва, вряд ли он переживет ее надолго.
Гудение «щита» сделалось тише, а затем дверь распахнулась.
Первым на пороге появился Приуз. Лицо хмурое и уставшее, за прошедшую ночь на нем легли новые морщины. Навряд ли главе гильдии удалось сомкнуть глаза за последние сутки хотя бы на несколько минут. Разве что взгляд… В светло-голубых глазах Приуза не было враждебности, скорее молчаливый укор.
