Март кивнул. Имя «Жиль» девушке с волосами-спиральками шло, чего нельзя было сказать о «Ханне».
– Так не было?
Кардиан посмотрел на него в ответ как на несмышленыша.
– Я же тебе говорил: ближайший год не жди – унеслась.
– Выполнять задания Шкипера?
Март сказал наобум, но результат превзошел все его ожидания: у трактирщика буквально отвисла челюсть.
Сначала он посмотрел по сторонам, не подслушивают ли их, а затем наклонился над столешницей и заговорщически произнес:
– Откуда ты знаешь о Шкипере?
– Так Ханна, то есть Жиль, и сказала, – с самым честным видом ответил Мартин, пользуясь эффектом внезапности и растерянностью трактирщика.
– Глупая баба, – зло проворчал Кардиан и замолчал.
Даже так? Все становилось интереснее и интереснее.
Мартин тоже склонился над столом.
– Познакомишь?
– Размечтался. – Март вопросительно приподнял брови, а Кардиан снова посмотрел вокруг, прежде чем ответить. – Со Шкипером не знакомятся, – прошептал, почти распластавшись по столу. – Вернее, только если Шкипер захочет.
– Передай, что мне есть что ему предложить, – не сдавался Мартин.
– Слушай, ты вроде неплохой парень…
– Передай.
Кардиан закатил глаза.
– Да знает Шкипер о тебе. Обо всех вновь прибывших знает.
– И?
– Шкипер передо мной не отчитывается, – то, как трактирщик пожал плечами, выглядело искренне.
Однако и то, что они со Шкипером близко знакомы, не вызывало сомнений.
– И все же передай, – настойчиво попросил Мартин.
– При случае, – неопределенно пообещал тот. – При случае.
После чего выпрямился, встал, одернул сбившийся на животе фартук и отправился к стойке.
«Шкипер», – мысленно повторил Март.
Что за имя вообще такое?
Глава 11
В тот день лето неожиданно резко решило вступить в свои права. Окна были распахнуты настежь, тем не менее тюль на них часами оставался неподвижным – ни ветерка.
Март, одетый в одни закатанные до колен брюки, забрался на табурет, чтобы дотянуться до дальнего угла комнаты под потолком. Он уже проклял свое решение нанести защитные знаки на стены именно сегодня, но оставлять дело на полпути не стал.
Маг все еще не продвинулся дальше трети в изучении древнего фолианта, однако уже успел почерпнуть для себя много полезного. Например, эти самые знаки – вроде тех, которые использовали Гелена Роуг и ее сын, чтобы спрятать следы магического возмущения на кладбище в Прибрежье.
Эти руны были похожи, но несли в себе иной смысл: оповещение и защиту. Март всегда использовал в своем жилье «щиты» и сигнальные заклятия, замыкая их на заряженные накопители, чтобы не тянули силы из резерва. Однако резерв тратился так или иначе – артефакты все равно приходилось заряжать самостоятельно.
Древние руны могли избавить от траты магической энергии. Они вообще почти не требовали ее использования. Зато требовали другого: терпения, скрупулезности и умения их наносить.
Мартин взмок, пока очертил знаками свою спальню. А ведь впереди еще целый дом…
Вырисовав мелом последний завиток руны, маг легко спрыгнул на пол; отошел на середину комнаты, упер руки в бока, критически оценивая проделанную работу. Руны теперь красовались в каждом углу помещения, у пола и у потолка, и были незаметны для тех, кто не знал, куда следует смотреть.
Функция конкретно этих – служить внутри помещения помехой для использования магии любым человеком, кроме хозяина, а также оповестить его в случае проникновения в помещение посторонних во время его отсутствия.
Март долго решал задачу, как поместить знак на себе, чтобы замкнуть контур, и наконец выбрал обычную деревяшку, начертал на ней знак и повесил на шею на тонкой веревочке. «Кулон» сделал и отполировал Себ, мастер на все руки, не отличающийся красноречием и, по обыкновению, не задавший ни единого вопроса о назначении странного заказа.
Стоило дорисовать последнюю руну, контур замкнулся; деревяшка на миг потеплела – и вновь стала обычным самодельным кулоном с непонятным для несведущих рисунком. Март не солгал Брэнигану: дерево не проводит черную магию. Но в данном случае черная магия и не применялась – руны тянули энергию из самого мироздания.
Убедившись в том, что работа выполнена качественно, Мартин отряхнул измазанные меловой пылью ладони и улыбнулся, довольный собой. Если изучить наконец всю книгу, страшно представить, какие возможности по экономии резерва это даст…
Он не додумал мысль – в дверь постучали.
Помня, как смутилась кухарка в прошлый раз, когда он, распахнув дверь, предстал перед ней с голым торсом, маг накинул на себя рубаху и только потом отправился открывать.
– Мартин, простите за беспокойство, – все равно засмущалась Мирта. – Но там снова пожаловал этот господин из сыска.
Вот же черт: Март так увлекся рунами, что не почувствовал чужого присутствия в доме.
Что еще раз подтверждало: следует изрисовать знаками все углы. И позаботиться о том, чтобы ни кухарки, ни мальчишки в этот момент не было дома, а то, с их отношением к магии и всему, что с ней связано, перепугаются до смерти.
– Я сейчас спущусь, – кивнул Мартин. – Напои гостя чаем, пожалуйста.
Мирта улыбнулась:
– Уже подала, – и поспешила обратно на кухню.
Вот уж с кем ему повезло, так это с Миртой.
Март закрыл дверь, он был удовлетворен проделанной работой. Кроме того, защита не среагировала на гостью потому, что он сам впустил ее. Значит, все сделано верно. Для проверки следовало бы протестировать защитный контур на ком-то незваном, но мысль, что можно проводить эксперименты на своих домочадцах, Мартин отринул сразу.
Умываясь и одеваясь, он все еще думал, на ком можно было бы провести опыт.
Может быть, мышь?
Как отреагирует Пьетро, если маг попросит его отыскать для него полевку?
Сделает, скорее всего, но наверняка решит, что Март собрался с ее помощью проводить какой-нибудь жутко зловредный черный ритуал.
Если даже уполномоченный Королевского сыска ждал от него черепов и склепов, то что говорить о запуганном подростке?
Брэниган, ожидавший внизу, облачился совсем не по погоде: как и в прошлый его визит, на нем был надет наглухо застегнутый сюртук, да еще и шейный платок.
На столике стояла недопитая чашка чая. А уполномоченный Королевского сыска опять расхаживал по гостиной, сцепив руки за спиной и рассматривая картины.
Март усмехнулся: как же гостя зацепили эти пейзажи вместо склепов. Потом придал своему лицу спокойно-серьезное выражение и, не торопясь, спустился вниз.
