Темно-синие глаза, одежда под цвет им, аккуратно собранные сзади каштановые волосы, темные брюки, начищенные до блеска сапоги… Да, молодой человек, бесспорно, выглядел как отпрыск знатного семейства, аристократ, привыкший к великосветским приемам. Наверняка на королевском балу он смотрелся бы своим, вписался в круг знати… если бы не серебряное кольцо в левом ухе и два старых, но заметных ожога на шее под ним. Край нижнего круглого шрама частично прикрыл платок, но скрыть ожоги полностью оказалось невозможно. Да и незачем: серьга – сама по себе яркий опознавательный знак.
Мартин вздохнул и отвернулся от зеркала.
Шрамы на предплечьях чесались под плотно прилегающей тканью, и он с куда большим удовольствием остался бы дома в рубахе с закатанными рукавами, чем собирался на бал. Увы, ослушаться короля и не явиться, проигнорировав приглашение, стало бы откровенным вызовом венценосной особе. Враг в лице короля ему точно не нужен. Что принесет безродному магу открытый конфликт с правителем? В лучшем случае – тюремное заключение, в худшем – костер.
У Марта было слишком много планов, чтобы так опрометчиво лишить себя шансов на их осуществление. А значит – королевскому балу быть.
В дверь постучали.
– Входи, Петь! – откликнулся маг, почувствовав, кто пожаловал.
Дверь деликатно приоткрылась, а посетитель скромно замер на пороге.
– Господин, там экипаж подъехал.
– Уже иду. – Мартин повернулся, осматривая комнату на предмет непредназначенных для чужих глаз вещей. Все было в порядке и на своих местах – в тайниках. Можно ехать.
– Ух ты! – ахнул за его спиной Пьетро, наконец рассмотрев мага во всей красе. – Господин, вы сейчас и правда как самый настоящий высокородный лорд! – в восхищении выпалил мальчишка.
Он и есть самый настоящий высокородный лорд, если на то пошло. Но разве это имеет значение?
Март снисходительно улыбнулся.
– По-твоему, лордом делает одежда?
Мальчик смутился.
– Простите, господин… Нет, конечно нет.
Мартин собрался, отбросил от себя ненужные мысли, выпрямил плечи.
– Вот и я так думаю, – потрепал Пьетро по вечно взъерошенным волосам и направился к выходу. Мальчик посторонился, с почтением склонив голову. Март замер на пороге, обернулся через плечо. – Спину передо мной не гни, – сказал строго.
И направился к лестнице.
Несмотря на то что Мартин жил недалеко от королевского дворца, на дорогу ушел почти час.
Центральные улицы были переполнены богатыми экипажами и сопровождающими их конными отрядами. Стоило Марту выехать из своего переулка, его экипаж тут же попал в «пробку» – очередь из карет тянулась насколько хватало глаз, а уже через минуту стал, кажется, десятым в очереди: гости все прибывали.
Март покачал головой, посочувствовав организаторам праздника, перед которыми король поставил почти непосильную задачу – организовать прием такого количества гостей меньше чем за неделю. Насколько знал маг, на подготовку к подобным мероприятиям уходило порой от нескольких месяцев до целого года: украшение зала, закупка продуктов, составление меню, репетиции музыкантов, создание сценария вечера с программой развлечения гостей.
Мартин усмехнулся: а король жесток к своим подданным. Должно быть, аристократы, узнав о скором празднике, рвали на головах волосы, подыскивая подходящие наряды.
Это Март пошел и заказал костюм, который сшили за пару дней. Знатные дамы тратили недели, чтобы придумать образ и прическу, не говоря уже о том, чтобы сшить и еще тридцать раз перешить наряд, пока, по их мнению, он не достигнет совершенства.
Мартин помнил с детства, как подруги матери, заезжавшие к ним на великолепные пироги Эльзы, всегда сетовали, что до бала осталось каких-то полгода, а у них до сих пор не нарисован эскиз платья.
Вита переняла их поведение лет с пяти: всякий раз перед походом в гости закатывала родителям истерики, если ее собирались нарядить в уже однажды надевавшееся платье, и требовала пошить новое. Лорд Викандер качал головой на такое поведение дочери, но не возражал. Леди Викандер смеялась, что у них растет настоящая модница, которая явно пошла в бабушку, а не в мать. Сама Луиза Викандер могла позволить себе не шить новое платье для каждого выхода просто потому, что порой не хотела тратить на это время, а ее шкаф и без того ломился от всевозможных нарядов, как и положено знатной леди. Тем не менее дочери, как и супругу, она никогда не отказывала.
Воспоминание о сестре мгновенно стерло усмешку с губ Марта.
Где она сейчас? Жива ли? Носит ли красивые наряды, как мечтала всегда? Ходит ли на балы?
Увы, ответить было некому. Если даже Шелли не смог…
Мартин прикрыл глаза и откинулся на подголовник сиденья.
Он все же надеялся, что Вита жива и здорова. Лишь бы была счастлива, а встреча подождет.
Да, лишь бы была жива, здорова и счастлива…
На территорию королевского дворца пропускали медленно, сверяясь со списком гостей, проверяя документы и подлинность приглашений. Судя по тому, как разворачивали и отправляли восвояси некоторые экипажи, не обошлось и без авантюристов, пытающихся попасть на бал нелегально.
Март уже рассчитывал провести следующий час в ожидании своей очереди, но дверца его экипажа вдруг распахнулась.
– Привет! Не заскучал? – В проеме появилась улыбающаяся физиономия Брэнигана.
– Ничего себе. – При виде друга Мартин даже присвистнул. Обычно Рикхард щеголял легкой небритостью, а сегодня был гладко выбрит. Но впечатлило мага не это, а парадная форма сотрудника Королевского сыска – ярко-зеленая, с золотистыми лацканами, манжетами и лампасами на брюках. – А кавалерийские сапоги обязательно? – хмыкнул Март, разглядев на обуви шпоры.
Брэниган поморщился.
– Шутить изволишь? Форму не меняли уже лет двести, – посмотрел укоризненно. – Это, между прочим, повод для сочувствия, а не для насмешек. – Лорд шире распахнул дверцу. – Ты идешь или предпочитаешь вздремнуть? Держу пари, с той скоростью, с которой проводят проверку, еще успеешь выспаться.
– Предпочитаю спать в собственной постели, – огрызнулся Мартин, с готовностью покидая экипаж.
– Я тоже так подумал, – в тон ему откликнулся Рикхард, отступая и освобождая место.
Оказавшись снаружи, маг осмотрелся. Трехэтажный дворец и раньше выглядел величественно, а к празднику его украсили дополнительной иллюминацией: прямо над входом в воздухе размашисто помахивала на ветру крыльями иллюзорная птица, увитый плющом балкон обнял гигантский цветок, лепестки которого переливались всеми цветами радуги, что смотрелось особенно эффектно в наползающих сумерках.
– А белые расстарались, – прокомментировал он.
Брэниган дернул плечом.
– Обычная практика. Народ впечатляет.
