Я извлек из-под стола корзину и принялся доставать из нее продукты. Ничего особенного, практически все домашнее: вареные яйца с картошкой, краюха хлеба, огурцы и конечно же жареная курица. Половина. Остальное оставил дома. Пришлось собственноручно зарезать. В последнее время много чему научился, начиная с собирания картошки и заканчивая разделкой птицы. А Ермолай пообещал скоро заколоть свинью. В смысле этим буду заниматься под его руководством. Будем коптить мясо и жрать сало. Про полезность фруктов как-то неудобно говорить за полным их отсутствием. Ну, если не считать всяких яблок-груш. Корзина питания совсем другая. Неудивительно, что помирали чуть не к шестидесяти.
– Угощайтесь, Михаил.
– Ну что вы, – натужно отказался репетитор, – я не голоден.
– Уважьте, будьте любезны. Одному кушать неудобно.
Не так уж и много затратил сил на все это, разве курицу попросил приготовить. Все остальное элементарно берется с огорода или в курятнике абсолютно бесплатно и в котелке варится. А парень явно не особо жирует. Чего ж не поделиться, если ничего не стоит.
Михаил явно собрался возражать, однако я и слушать не стал, подвинув нехитрую снедь поближе к нему.
– Кстати, у тебя по этой части нет запретов? Что-то я такое слышал.
– Я не придерживаюсь религиозных правил, хотя властям это без разницы. Им все равно: воевал, приносил пользу стране или нет. Все перевешивает происхождение.
Сказал и осекся. Похоже, это уже критика, и при посторонних такие вещи не обсуждают. Я изобразил глухоту, переводя беседу в нужное русло.
– Заодно и обсудим программу обучения. А то… хм… несколько растерян, с чего начинать. Уж больно много незнакомого. Выскажите компетентное мнение.
– Полагаю, через два-три месяца, – очищая картошку от кожуры, задумчиво произнес Михаил, – для сдачи начальной школы вы будете готовы. Читали много, и особых трудностей не предвижу.
– Другое дело – пятый и шестой классы, – подхватываю понятливо. Я старательно штудировал Катины учебники и похвалой остался доволен. Правда, обязательный Закон Божий затвердил наизусть без вдумчивости, но так поступали практически все, по уверению сестры. С историей была та же проблема. Все эти ничего не говорящие имена и древние разборки не затрагивали. Не случайно появился тот самый метод, выданный Кате. Для себя составлял. – К счастью для моих незрелых мозгов, латинский и греческий отменены, однако химия, физика и тригонометрия остались. Я в них ни в зуб ногой.
– Должен сказать, – проглотив кусок, сказал Михаил, – что все несколько хуже. Физику с географией мы непременно подтянем. Черчение и чистописание тоже для усидчивого и старательного не представляют нечто ужасное. Однако вы…
– Ох, да называйте меня на «ты», не настолько у нас разница в возрасте. Да и человек я невысокого полета, чтоб по отчеству величать. Идет?
– Как хотите, – после паузы сказал он.
– Как хочешь!
– Ну да. Ты плохо представляешь требования на экзамене по русскому языку и словесности.
– И? – Вручил репетитору ножку курицы.
– Ты сумеешь написать сочинение на тему? – Он вытер жирные пальцы о какую-то тряпку, отыскал соответствующую бумагу и зачитал: – «Слово как источник счастья», «О проявлении нравственного начала в истории», «Почему жизнь сравнивают с путешествием?», «О непрочности счастья, основанного исключительно на материальном богатстве».
– Последние две темы без проблем, хотя мои представления могут заметно расходиться с установками министерства образования. Скажем, по первой тезисы звучат так: перемещаясь по земле, человек общается с людьми разных культур, традиций и даже иных религий. Если он будет излишне явно проявлять норов и отказываться соблюдать некие общеизвестные правила, легко получить по башке. То есть путешествия невольно учат терпимости, дают новые впечатления, идеи, знания, эмоции и настроения. Как и сама жизнь. Кое-кто просуществует, никуда не двигаясь и не интересуясь окружающим миром, но если хочешь развиваться… Человек, который прожил день, не узнав ничего нового, и лег спать таким, каким проснулся, – никчемен… В таком роде.
– Неплохо.
– А уж развить тему «не в деньгах счастье». Уж извини, надо быть полным дебилом. Про любовь и здоровье, которые не купить, три десятка страниц с ходу наваяю. Хотя на самом деле, имея приличный капитал и врача, получишь знающего и женщину нередко… Кипяток у тебя есть? Самовар тащить было как-то не с руки, а вот чаю пару ложек прихватил. Ну не в трактир же идти, – объяснил на взгляд. – Я и без полового могу заварить.
– Сейчас, – поднимаясь, пообещал Михаил.
«Надо бы керосина принести банку», – подумалось лениво.
– А можно вопрос? – спросил он, проделав привычные манипуляции со спичкой и поставив на весело загудевшую керосинку побитый чайник.
– В обмен. Я отвечу, ты тоже. Идет?
– Ты правда людей лечишь касанием?
Сапожник, видать, сказал. Интересно, что тот знает конкретно.
– И мелкие операции без хирургического инструмента. Заранее говорю, ничего по-настоящему серьезного у тебя нет.
– И как это происходит? – спросил заинтересованно Михаил.
– Боюсь, ты не поймешь. Это все равно, что ребенку говорить: «Не трогай огонь, обожжешься». Пока не коснется, не поверит. По-простому, сначала вижу внутри тела, что, откровенно говоря, довольно гадостно. Вместо человека кишки, мышцы, кровеносные сосуды, и все это шевелится, двигается, пульсирует, по ним нечто перемещается, и далеко не всегда приятное. К счастью, предварительно нужно настроиться, а то не жизнь, а жуть была бы. Ну а потом убираю очаги болезни, вытягивая из себя энергию и выжигая или отрезая больные части. Если нечто серьезное, потом долго отдыхать приходится. Упрощая, привожу человека в некое «идеальное» состояние. Именно для лучшего понимания, как лечить, и нужен аттестат. Без него не примут в фельдшерскую школу.
– Почему не врачом?
– Учиться дольше, а на выходе я ж все равно половину полученного применять не собираюсь. Скальпелем резать брюшину, брр. Кровь хлещет, куча народу рядом оценивает. Я могу проще и без таких вещей. Анатомии и строению внутреннему любого профессора научу. Про физиологию достаточно знаю, а фармакологию, увы. Тут требуется профессионал для уроков. И официальный диплом, чтоб не цеплялись власти. Не хочу всю жизнь сидеть на уровне бабки-ворожеи. Придет час, большие деньги получать стану, и клиенты станут за счастье считать их отдать, толпясь в очереди. Надеюсь, не шокировал последним откровением?
– В моем положении очень быстро сознаешь: не в деньгах счастье, а в их количестве.
Оба посмеялись. На фоне недавно озвученной темы странно такое произносить.
– Теперь моя очередь спрашивать, – говорю. – Я читал учебники и современные газеты, однако хотелось бы неофициальную точку зрения. Что, собственно, произошло в семнадцатом году? Единственно верное решение, Отец нации, Спаситель Отчизны и совершенно невразумительные объяснения про иностранных шпионов.
