– Но как же…
– Тсс! Смотри…
И тут туман перед ними расступился, точно полотняный занавес, разодранный могучей рукой. Ива вскрикнула, прижимаясь к Охотнику.
В первые мгновения она не поняла, что именно увидела: решила, что это древесный ствол. Но затем «ствол» стал медленно подниматься. Ива следила за ним широко раскрытыми глазами. Нога. Огромная и толстая нога, покрытая длинной рыжей шерстью, вот что это было.
Задрав голову так, что едва не вывихнула шею, Ива уставилась на могучего зверя.
Он был такой огромный, что в голове не укладывалось, как такое возможно. Ноги-колонны, тяжелая лобастая голова; длинный хобот, толщиной с предплечье Охотника, качался, как маятник… И загибающиеся бивни, цвета топленого молока, на каждом из которых могли устроиться все жильцы дома Матушки Ночи, и еще осталось бы место. Ива не смогла разглядеть глаза этого существа – они скрывались под массивными надбровными дугами. Из-за этого создавалось неприятное впечатление, будто зверь на самом деле слеп. На его горбу покачивалась тоненькая березка с крошечными листочками. Из-за чудовищных размеров, а может, из-за тумана, зверь казался ненастоящим. Следом за ним, опираясь о посох, шагал колючий пастух.
Роган-Броган! Он шел широким шагом, длинные иглы топорщились на загривке. Ветер, которого не было, трепал длинные перья и ленты на конце посоха. Ива не могла сказать, тот ли это пастух, что похитил ее, но он был похож на него как две капли воды. Безучастным взглядом колючий пастух скользнул по Иве, по Охотнику. Как если бы они были всего лишь деталями пейзажа – такими же, как кочки на болоте или деревья в лесу.
А затем туман сомкнулся. В одно мгновение все исчезло – и огромный зверь, и колючий пастух. Осталось белое молоко перед глазами, сквозь которое не проступали даже тени.
– Пойдем. – Охотник потянул ее за руку, и они двинулись в глубь Пустошей.
Крестный шел осторожно, выверяя каждый шаг. Время от времени они останавливались и подолгу стояли на одном месте.
– Держись крепче, вороненок, – сказал Охотник, отвечая на незаданный вопрос. – Если ты потеряешься здесь и сейчас… боюсь, я не смогу тебя найти даже через сто лет. Так и будешь блуждать в этом тумане до конца времен.
Ива глянула на крестного, и на мгновение ей показалось, что рядом с ней стоит кто-то другой. Вовсе не человек, а дикий зверь с медвежьей головой. Но видение прошло быстрее, чем она успела удивиться или испугаться.
Мимо них сквозь туман скользили тени огромных зверей, порой настолько близко, что казалось, достаточно протянуть руку, чтобы до них дотронуться. Но Ива не решилась это сделать. Больше туман перед ней не расступался. Та первая встреча осталась единственной.
Впереди показался темный купол, скорее всего, покатый валун, возвышавшийся над Пустошью. Охотник направился в его сторону. Ива, спотыкаясь, топала рядом, едва поспевая за широкими шагами крестного. И вот, когда они уже почти добрались до цели, тяжелый рев сотряс воздух. Долгий гул, похожий и на вой, и на плач, и на стон, и на крик. С перепугу Ива вскрикнула, но Охотник сжал ее ладонь – не бойся, вороненок, я рядом.
А низкий гул продолжал звучать: он катился сквозь нее тугими переливами звука, становясь то громче, то тише. У Ивы заложило уши, закружилась голова. Земля завертелась под ногами, все быстрее и быстрее, огромные тени скользили сквозь туманное молоко, оставаясь при этом неподвижными. Ей казалось, что она падает, а может быть, летит через то, что не было ни пространством, ни временем, а объединяло и то и другое. Где-то вдалеке Ива увидела огонь, взмывающие к небу языки рыжего пламени, распадающиеся и превращающиеся в стаю черных птиц. Увидела лицо незнакомой женщины, все в копоти и саже – женщина тянула к ней руки… И тут же все исчезло, растворилось в клубах тумана. Ива увидела обнаженную молодую женщину на берегу черного озера – в ее черных волосах звездами сияли белые цветы. Женщина беззвучно засмеялась и прыгнула в воду… И снова белый туман. Бледная рука, сжимающая стальной нож, – Ива видела, как пульсирует бугристая вена на запястье, видела, как по серому лезвию катится капля крови. Девушка в красной шапке и длинном черном пальто бежит через зимний лес, по колено утопая в снегу, кто-то гонится за ней, но Ива не видит, кто именно. Матушка танцует в свете костра, а рядом с ней – человек с бронзово-красной кожей и рогами на голове… На Иву обрушился водопад образов и видений, странных, диких, нелепых, но все они таяли быстрее, чем она успевала их запомнить.
Волны звука били ее, мотали, как щепку в бурном потоке. Ива заплакала, и в тот же момент Охотник подхватил ее на руки и прижал к груди. Девочка зарылась лицом в грубую шерсть его одежды и зажала уши ладонями. Лишь бы не слышать этот звук, этот рев… Эту песню.
– Сейчас… – выдохнул Охотник.
В тот же момент, будто слова крестного были неким сигналом, подул резкий ветер. Такой силы, что, если бы Охотник не держал ее, Иву бы сбило с ног. Крестный что-то крикнул, но поднявшийся ураган украл его слова. Тяжелый гул, песня Ушедших Зверей застыла на одной протяжной ноте, становясь все тише и тише…
И так же внезапно, как и началось, все и закончилось. Ветер стих в одно мгновение. Когда же Ива решилась обернуться, то увидела, что исчез и туман – ураган развеял его, а вместе с белыми клубами унес тени огромных зверей и их пастухов. Девочка и Охотник остались на Пустоши совсем одни, рядом с торчащим из земли валуном. На камень опустилась маленькая птичка с ярко-красным хохолком и посмотрела на Иву рыжими глазами.
– Пииу? Пииу?
Птица взлетела и рассыпалась в воздухе тонкой пылью. Ива не удивилась. Так и должно было случиться – время этой птицы ушло и унесло ее с собой.
Ива глянула на камень и вздрогнула, когда поняла, что на самом деле это огромный череп. Тяжелая покатая кость заросла склизким мхом, а что творится в черных дырах глазниц, было не разглядеть. Присмотревшись, Ива увидела рядом утонувший в земле изогнутый бивень – не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кому принадлежат эти кости.
Они были повсюду – гигантские черепа, кости и бивни, остовы ребер, поднимающиеся частоколом. Обнаженные или оплетенные чахлым вьюнком. Кости зверей, которые всего несколько мгновений назад были здесь, рядом и пели свою песню. Пустошь оказалась гигантским кладбищем.
– Эти звери… Они были… – Ива задумалась, подбирая правильное слово. – Привидениями? Духами?
Охотник покачал головой:
– Нет. Больше чем просто духи. Они воспоминания этой земли. Ее сны.
– Сны? – заморгала Ива. – Разве земля может видеть сны?
– Конечно. – Крестный улыбнулся, но без радости во взоре. – Ей снится много снов… И я, и ты – мы тоже ее сновидения… Растаем раньше, чем она проснется.
Ива поджала губы. Все это было слишком сложно.
– А я хороший сон? – наконец спросила она.
– Когда как, – усмехнулся Охотник и взлохматил ее черные волосы. – Иногда – замечательный, а иногда – сущий кошмар…
