Старик фыркнул:
– Да. Для этого и придумали сахар.
Сахар обнаружился в другой жестянке: старик от души сыпанул его в бурлящее варево и не стал размешивать.
Ива смотрела на него с ужасом. Она знала слово «кощунство», но до сих пор смутно представляла, что оно означает. Теперь все встало на свои места. Кощунство – это то, что господин Капитан делал с кофе. Что бы он там ни готовил, но назвать этот напиток «кофе» язык не поворачивался. По консистенции он напоминал густую кашу, в которой вздувались и лопались жуткие пузыри. От одного вида мурашки по коже. Ива не поняла, каким образом Хендерсон определил готовность этого варева. В какой-то момент он снял его с огня и отлил немного в самодельную кружку – тоже из консервной банки.
– Держи и пей. И лучше сразу одним глотком.
– Спасибо, – Ива поморщилась, – мне не хочется…
– А жить тебе хочется? – сверкнул глазами старик.
– Да, но… – Ива отпрянула.
– Вот именно, что хочется, – сказал Хендерсон. – Ты же не совсем дурочка, не так ли? Так что слушай меня: кофе здесь твое единственное спасение. Усекла?
– Спасение? – Ива заглянула в чашку, которую старик настойчиво пихал ей в руки. – Как это?
– Кофе не даст тебе заснуть. Единственное, что еще хоть как-то помогает.
Пожалуй, в этом старик был прав: один глоток чудовищного напитка, и она неделю не сомкнет глаз.
– А что с того, если я засну?
Хендерсон поперхнулся и с ужасом вытаращился на Иву. И только сейчас она обратила внимание на то, какие у него красные и воспаленные глаза. Сколько же он не спал на самом деле? Сколько вообще человек способен обходиться без сна и сохранять хотя бы подобие рассудка?
– Если ты уснешь, он тут же до тебя доберется. Он только этого и ждет!
Он замер, к чему-то прислушиваясь, но когда Ива последовала его примеру, то не услышала ровным счетом ничего, кроме бульканья кофе да сиплого дыхания старика.
– Кто? – спросила Ива. – Кто доберется? Здесь же никого…
– Буньип, – перебил ее Хендерсон.
Наверное, это странное слово и было ответом на все ее вопросы. Одна беда – Ива понятия не имела, что оно означает.
– Бунь-ип? Это какой-то зверь?
Господин Капитан шарахнулся от нее так, что едва не расплескал свой кофе.
– Зверь? Нет… Он приходит к спящим и забирает их сны. Поначалу… Но потом ему становится этого мало, и он забирает их плоть и душу. Пожирает все без остатка. Он всех забрал…
На секунду его взгляд затуманился, но затем он встрепенулся и сердито зыркнул на девочку.
– Хватит мне зубы заговаривать! Давай пей, потом спасибо скажешь.
Ива не стала спорить и сделала крошечный глоток. К несчастью, напиток оказался даже хуже, чем она представляла, – речная грязь и та была бы вкуснее. Все, чего хотелось после первого глотка, – это хорошенько прополоскать рот, можно с мылом. Она едва удержалась от того, чтобы сразу не начать отплевываться.
– Очень горькое. – Ива поморщилась. – И очень сладкое…
Хендерсон решил, что это похвала, и удовлетворенно кивнул. Сам он в один присест осушил свою чашку и теперь пальцем выскребал со дна остатки.
И в этот момент Ива увидела его совсем другими глазами: в белоснежном кителе с золотыми пуговицами, с аккуратно подстриженной бородой, счастливого и довольного. В серых глазах не было и тени нынешнего безумия. Господин Капитан стоял на мостике, улыбался и время от времени что-то выкрикивал в металлический рупор.
Ива растерялась. Опять чужое воспоминание. Кто-то взял и вложил его ей в голову, без каких бы то ни было объяснений и инструкций. Мол, сама разбирайся, что с этим делать. Но она понятия не имела, что от нее требуется.
– Э… А давно вы здесь? – наконец спросила Ива. Хотя на самом деле стоило спросить, как долго он не спит.
– Что? – Старик вздрогнул.
– Я спросила, давно ли вы на этом пароходе?
Хендерсон провел рукой по бороде, размазывая кофейную жижу.
– Так, девочка, давай договоримся – никаких вопросов. Вопросы до добра не доводят.
– Но…
На самом деле Ива уже получила ответ на вопрос, которого, правда, не задавала: почему борода у господина Капитана такого странного желтушного цвета. К тому же его слова навели ее на определенные мысли. Хендерсон и в самом деле не задавал вопросов, вообще никаких. Он так и не спросил, откуда пришла Ива и с какой целью, не спросил, кто она такая. Не потому, что не хотел знать, куда вернее слово «боялся».
– Я хочу есть, – сказала Ива. – Я сегодня не завтракала и на обед уже опоздала.
– Что? – дернулся Хендерсон. – О чем ты говоришь, девочка? Обед, завтрак…
– Еда. Слышали такое слово? Или вы тут не едите, что ли? Тогда я пойду домой. Если потороплюсь, может, к ужину успею…
В лице старика что-то переменилось. Словно он наступил на острую колючку и скривился от жуткой боли. А затем, не успела Ива среагировать, он метнулся и схватил ее за плечо. Ива громко вскрикнула от боли, но в ответ старик так сильно сжал пальцы, что у нее слезы брызнули из глаз.
– Никуда ты не пойдешь, девочка, – просипел Хендерсон. – С корабля нельзя сходить, или он схватит тебя и сожрет!
– Пустите!
Ива попыталась вырваться, но старик схватил ее второй рукой. Жестянка с недопитым кофе упала, расплескав по полу коричневую жижу.
– Глупая девочка! Ничего не понимаешь!
Ива попыталась пнуть старика по ноге, но тот ловко уклонился, а затем перехватил ее за волосы и с силой дернул вверх.
– Больно! – крикнула Ива.
– Больно будет, когда буньип начнет пожирать твою душу. Не думай, будто мне это нравится, – прошипел Хендерсон. – Я делаю это для твоего же блага. Если не наделаешь глупостей, потом спасибо скажешь.
Ива обмякла, сделала вид, что сдалась, а мгновение спустя рванулась в сторону. Но и этот трюк не удался. Господин Капитан с силой дернул ее за волосы. Ива упала на колени, и он с размаху влепил ей пощечину. Не дожидаясь, когда она поднимется, старик поволок ее по полу.
– Глупая девочка, – говорил он при этом. – Посиди под замком да хорошенько подумай о своем поведении…
В дальнем конце камбуза обнаружилась железная дверь, за которой находилось что-то вроде кладовки. Туда-то Хендерсон и затолкал Иву.
– Тут ты будешь в безопасности. Сюда он точно не доберется, он не выносит железа.
– Моя Матушка все узнает! Она придет за мной и… и…
Ива захныкала. Не от боли, а от обиды. Ей было стыдно: она-то считала себя смелой и сильной, а этот гадкий старик справился с ней в два счета. Одной пощечиной вернул с небес на землю.
