– Пожалуйста… – Его тон не терпел возражений.
Сян все еще обнимал ее, но она почувствовала, как напряглось его тело.
Отпустив его, Марсиа отступила на шаг.
– Ты моя жизнь, Сян. Попав ко двору хана, я стала заложницей обстоятельств. Меня берегли, чтобы впоследствии использовать. Заставили возлечь с представителем мелкого благородного рода моих земель, дабы род императора не угас. Свели меня с ним, как племенную кобылу. Главное, чтобы дитя было светловолосым и голубоглазым… – Она запнулась и прижала ладонь к животу. – И я знаю, что, если родится мальчик, его убьют. Чистота рода определяется только по женской линии.
– Это наш ребенок. Никто его не убьет.
Сян сказал это спокойно и уверенно. Эту черту в нем Марсиа особенно любила. Сян был человеком сдержанным и никогда не вел себя нарочито. Это придавало его словам больший вес. С ним она чувствовала себя в безопасности. Всегда!
Он поцеловал принцессу в лоб.
– Я рад, что у нас будет ребенок. А теперь ступай. Мне нужно поговорить с командирами отрядов. Завтра мы уничтожим этих рыцарей. Никому с этого холма не спастись.
Она хотела что-то сказать, но его взгляд заставил ее замолчать.
– Я съездил к ним на переговоры, Марсиа. Ты сама видела. Это их выбор. И они выбрали смерть.
– Но ты мог бы спросить их еще раз. Они ведь, несомненно, поняли, что…
– Нет!
Еще никогда он не говорил с ней так.
– Сегодня погибло больше четырехсот моих воинов. Повторные переговоры были бы неуважением к павшим. Эти рыцари выбрали смерть. Вероятно, они надеются на помощь ордена. Но орден не успеет. Мои разъезды уже давно заметили бы их. Завтра все люди в том укреплении умрут.
– Но и ты потеряешь немало воинов, – она еще раз попыталась переубедить его.
Ей нравились эти рыцари, ставшие изгоями из-за того, что отказались предавать ее отца, императора.
– Этого не произойдет.
На сей раз его непоколебимая уверенность в себе вызвала у Марсиа страх.
– Завтрашний бой будет совсем другим. А теперь ступай, Марсиа!
На его лбу блестел пот. Может быть, Сян заболел? И еще кое-что… Его глаза. У генерала был загнанный взгляд. Марсиа никогда еще не видела его таким.
Перед юртой генерала стоял в ожидании один из командиров отряда, молодой воин с тонкой бородкой. На черненой кирасе у него красовался алый феникс. Мельком улыбнувшись принцессе, воин вошел в шатер.
– Где Анг Минь? – тут же напустился на него Сян.
Генерал настолько повысил голос, что Марсиа замерла от неожиданности и прислушалась.
– Сейчас он успел бы только доскакать до каравана со снабжением, – спокойно возразил командир.
– Ты его защищаешь? Если окажется, что Минь предатель, я вздерну его на ближайшем дереве, а ты будешь болтаться рядом, говорю тебе!
Ленг, ее телохранитель, подошел к Марсиа.
– Тебе не стоит находиться здесь, госпожа. Генерал сегодня не в духе. Но я уверен, что завтра его настроение улучшится.
Вестермарк, южнее Черного Леса, вечер, 12-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол
– Занета?
Голос доносился до нее сквозь пелену боли. Занета лежала… где-то. Последним, что она помнила, была боль, обрушившая ее во тьму. Женщина хотела открыть глаза, но темнота не отступала.
Она подняла руки. Коснулась лица.
– Не трогай повязку! – строго распорядился кто-то.
Занета узнала голос дяди. Не обращая на него внимания, она дотронулась до левого виска и охнула от боли. Повязка была влажной от крови.
– Я же сказал…
Чья-то сильная рука перехватила ее запястье, помешала избавиться от этой ужасной повязки.
– Что со мной случилось, дядя?
Его молчание было выразительнее любых слов. Даже не снимая повязку, Занета в точности могла представить себе его лицо сейчас. Она чувствовала растерянность дяди.
– В тебя попала стрела. Очень неудачно. – Рыцарь вздохнул. – Ты… – Он умолк.
Занета снова потянулась к повязке. Боль уже не пугала ее. Она попыталась оторвать прилипшую к коже грубую ткань.
– Говори! – хрипло потребовала женщина.
– Ты потеряла левый глаз. А правый… переполнился кровью и… Не снимай повязку. Правый глаз должен восстановиться.
Занета сглотнула, позабыв о жаре летней ночи. События прошлого дня вспоминались урывками. Битва. Хруст сломанного древка. С одним глазом она больше не сможет сражаться на мечах. Однажды дядя устроил урок фехтования, закрыв ей один глаз повязкой. Как давно это было, много лет назад… Тогда дядя хотел показать важность зрения. С повязкой на глазу Занета не могла верно определить расстояние между клинками и потому плохо парировала удары… Одноглазый мечник уже ничего не стоит. Быть может, ей и удалось бы одолеть какого-то вооруженного крестьянина. Но рыцаря, всю жизнь упражнявшегося в искусстве владения клинком, ей не победить.
Занета приподнялась.
– Как прошел бой?
– За весь день они так и не предприняли повторной попытки атаковать. Эти проклятые песоеды словно чего-то ждут.
– Как и мы.
На самом деле у Занеты не осталось надежды на то, что рыцари ордена Черного Орла прибудут на поле боя. Они бы давно уже были здесь. Возможно, Железная орда перехватила их на марше и разбила войско, как разбила войско имперских рыцарей под Креенфельдом. По слухам, генерал Сян Юй еще не проиграл ни одного боя в своей жизни. Занета горько улыбнулась. Вступать в сражение именно с ним… было не лучшей ее идеей.
– Помоги мне подняться! – сказала она дяде.
– Проклятье, ты должна отдыхать!
– Я не собираюсь проспать последнюю ночь в моей жизни. Уже отдохнула. Пора заняться моими людьми.
Она все-таки сдвинула повязку. Ткань прилипла к ранам, и в виске снова вспыхнула боль. Корка запекшейся крови в глазнице отслоилась, и по щеке заструилась горячая влага. И Занета все еще ничего не видела!
Она потрясенно ощупала глаза. Слева зияла открытая рана, от глаза осталась лишь истерзанная плоть. Правый глаз слипся от крови. Она принялась оттирать веко. Женщине показалось, что корка лопнула, и наконец она смогла открыть глаз.
Она смутно видела дядю – лишь тень на фоне костра. Но это уже что-то.
– Не стоит тебе этого делать, – укорил Занету Ян, впрочем, уже не пытаясь помешать ей.
Постепенно тень обрела четкие очертания, и Занета увидела, что на дяде кожаная кираса, как у тех воинов, которые сегодня штурмовали ее укрепление. И шлем на нем тоже был вражеский.
– К чему этот маскарад? – прорычала она.
