– Ничего из ряда вон, говоришь? – сощурилась я и, сдерживая желание кричать, ровно спросила: – Тогда объясни мне, Петя, почему же Милевский арестован?
Чернышов замолчал. Задумчиво подкрутил ус и, прямо взглянув мне в глаза, уточнил:
– Ты уверена? Откуда такие сведения?
От этого простого и абсолютно правильного вопроса я на миг лишилась дара речи. Почему? Почему я не усомнилась в словах Насти? Почему безоговорочно поверила? Да, Алексей не приехал сам, но он князь! У Милевского действительно полно дел! Мы попрощались!
Потерев воспаленные глаза, я устало призналась:
– От Денских, она ссылалась на Вяземского. Нет. Я не уверена.
– Вяземского? – переспросил Петя. – Интересно…
За нами встал экипаж, на Степана гаркнул извозчик. Мы мешали проезду, и непременно завязалась бы ссора. Я окрикнула слугу и попросила отъехать куда-нибудь в тень. Обласкав чужого возницу крепким словцом, Степан проехал вперед, чтобы развернуться. Лошадь фыркнула, Петр внимательно на меня посмотрел:
– Мария Михайловна, ты спала сегодня? Или всю ночь глаз не сомкнула, тревожилась?
Я опустила плечи, отворачиваясь в сторону, так тяжело мне было видеть беспокойство в его взгляде. Господи, опять в мыслях своих я обвинила невиновного! Не разобравшись, без доказательств… во всех смертных грехах!
И если в смерти Дмитрия не было моей вины, то сейчас я была готова! Готова вершить свой собственный суд...
Я закрыла веки, запрещая себе смотреть на синее небо. Не теперь, это больно смотреть в небеса, когда грехи твои жгут глаза. Когда от стыда и вины нельзя вдохнуть полной грудью…
– Ох ты, горюшко-горе… – пробормотал Чернышов и неловко обнял меня, почти сразу убрав руки.
От него пахло табаком, я рвано выдохнула и ладонью отерла выступившие слезы, ощущая невыносимую, нечеловеческую усталость.
– Просьбу забрать мальчика мне передал вчера Белянин. Ни о каком аресте Андрей Аркадьевич не заикался. Если бы князя арестовали, о том наверняка бы трубили все вечерние газеты.
Глубоко вдохнув еще прохладный воздух, я кивнула, принимая доводы Петра.
– Да. Ты прав, Петя.
– Единственное, что настораживает меня в твоих словах, так это упоминание Вяземского. Государь его только назначил над Беляниным, и то негласно, а теперь выходит, о том уже знают, – сказал он, и я вздрогнула, вновь натягиваясь струной. – Да глупость, Маша, – Чернышов махнул рукой. – Где бы твоя Денских могла его встретить? Не того полета птица. Суфражистка, революционерка, скандальная девица. Брат давно ей от дома отказал. Набрехала.
Я похолодела. Солгала? Она не знала, что я у Клер, не знала, что я собираюсь уехать. Слишком много случайностей для лжи!
– … а ты, – сквозь шум в ушах услышала я голос Петра, он бросил взгляд в сторону часовой башни, – а ты еще успеешь на поезд. Вещи можно и почтой переслать. Ребенок у Милевского? На Мойке?
– Нет, – собираясь с мыслями, сглотнула я. – Вася на Троицкой, с мадам Дюбуа. Мы должны были отправиться вместе. Без неё я не поеду, у меня и билета при себе нет.
Петр неодобрительно покачал головой и задумчиво потер подбородок.
– Денских сказала, что помирилась с братом, – кашлянув, добавила я. Как не пыталась я держать себя в руках, голос сорвался. – Именно у него она и встретила Вяземского.
Чернышов подобрался.
– Я узнаю, – пообещал он мне.
Пальцами найдя перевернутый к ладони бриллиант, я кивнула:
– Хорошо.
– Езжай-ка ты пока спать, Маша, – наконец, решил он. – Я на службу. А там и князь твой найдется. Выпорет тебя разок, глядишь, если не поумнеешь, так успокоишься.
Он хотел было встать, но я остановила его, положив руку ему на локоть.
– Нет, Петя.
– Понятно, что нет, – фыркнул он. – Некому тебя пороть, ой некому... – протянул он, да только я видела, что он вовсе не так весел, как хочет казаться.
– Ты сказал, дело в тупике.
– В тупике, – не стал он отпираться.
– Позволь мне ознакомиться с материалами? Сейчас. Может быть, я всё-таки смогу что-то вспомнить. Кому, как не мне, попробовать помочь следствию? Тем более, я ведь тоже пока значусь служащей сыска.
Петр замер, обдумывая мои слова. Меня же снова захлестнули подозрения. Если он откажет, если не допустит меня… то … он всё же что-то скрывает?
Сердце застучало.
– Хорошо, едем, – тихо сказал Чернышов, и от облегчения у меня закружилась голова. – Заодно официально опросим тебя, раз уж ты сама того хочешь.
Глава 21
Первая жертва – Мария Ефимовна Смирнова, 23 года. Сирота. Мать умерла, отец – профессор математики – запил и влез в долги. Образована, умна, чуть полновата, скорее загадочна, чем привлекательна и, определенно, знающая себе цену молодая женщина. Дорогая, принимала клиентов нечасто. Задушена после соития.
Мария Александровна Звонарева. Совсем девочка, 17 лет. Бланковая. Огромные распахнутые глаза доверчиво смотрели на мир с черно-белой карточки. Уроженка Тверской губернии, в проституцию вовлечена старшей сестрой. Та же и устроила ей бланк и даже с квартирой подсобила. Задушена после соития.
Кто-то открыл дверь в кабинет, поднялся сквозняк. Бросив быстрый взгляд на визитера, я положила ладонь на бумаги, но несколько листов всё же вылетели из раскрытой папки. Подбородком зажав пакет и аккуратно перехватив стакан чая в левую руку, Петя прикрыл за собой дверь в архив. Ветер стих, я поднялась со стула и подхватила упавший документ, глазами зацепившись за неразборчивые строки. То было заключение Ежова по третьей жертве.
– Прервись, – Петр поставил рядом со мной пакет, запахло выпечкой, и рот мой мгновенно наполнился слюной.
Я кивнула и, вернув лист в папку, приняла из рук Чернышова завернутый в бумажную салфетку пирожок.
– Чай бери, это тебе, – строго заметил Петя.
– Спасибо, – улыбнулась я и, кашлянув, прикрыла ладонью рот. – Я здорова, это пыль, – торопливо заметила я.
– Ну-ну, – крякнул он, а я откусила от пирога.
Горячая начинка обожгла язык, я подхватила со стола железную ручку подстаканника и глотнула сладкий чай.
– Что Белянин? – спросила я у жующего Пети.
– Еще не вернулся, – ответил он.
Сердце снова мучительно сжалось. Мы прибыли в отдел поутру, но начальство не застали. Андрея Аркадьевича на месте не было, вызвали наверх. Я запретила себе бояться – причин для вызова Белянина было множество. Не просто так Чернышов упоминал Вяземского. Наше подразделение было ничтожно мало для огромной столицы, ещё до моего отъезда в Москву пришел приказ в несколько раз увеличить штат и вывести наш отдел в Управление решением государственной думы с согласия государя. То было правильно. Имей Белянин ресурсы несколько месяцев назад ... возможно, найдены были бы террористы, готовящие покушение на царевича. Возможно, Дмитрий был жив.
