На земле тем временем бой вообще превратился в какую-то жуткую фантасмагорию: расплавленный жаром Великого духа огня ледяной каток вновь превратился в жидкую грязь, где, увязая, продолжали драться наши отряды. Маларухи, хоть и напоминали громадных крокодилов, но им это не помогало — только сложнее было уворачиваться от огненных плюх. Голем плоти раздулся до невероятных размеров, сожрав Болотного дракона, и теперь охотился за останками всего живого, попутно наращивая массу, поглощая мертвые тела, валявшиеся в грязи. Линеры бессмысленно метались вокруг, их дротики для некроконструкта значили меньше заноз. Дух огня, вырвавшись вперед, врезался в остатки Бехолдеров, и теперь те, ярко вспыхивая, с громкими хлопками опадали на землю. Огненные лучи, выпускаемые ими, на огненного же элементаля никакого воздействия оказать не могли. Следом за соратником неторопливо брели уцелевшие Каменные элементали, аж целых пять штук.
— Поцелуй жизни готовьте, — скомандовал я Хранительницам Колодца.
— Вовремя ты поставил мысленную защиту, — прошипел наг, с помощью Голема плоти пытаясь найти последнего вражеского полководца, сумевшего где-то укрыться.
— Что произошло? — тут же поинтересовался я, так как старался не упустить ни единой возможности научиться чему-то новому, раз подвернулся шанс. — Это чем таким меня приложили?
В этот момент на Компасе отразилось, как Водянки наконец-то достигли заклинателей врага. Встретившееся по пути неожиданное препятствие в виде каких-то подземных тварей не позволило им сразу достичь поставленной цели и снять антимагическую защиту с отрядов врага, но наг неплохо справился и так. Сейчас же под удар двух моих распаленных схваткой и горячими подземными источниками Больших элементалей воды попали Шаманы — единственные из заклинателей, сохранившиеся у противника: после гибели Эшхарин, ее отряды начали стремительно исчезать, оставляя Уббалаха в одиночестве.
— Тебя пытались поставить под контроль, — меж тем ответил наг, не отвлекаясь от наблюдения за происходящим на поле боя. — Хорошая попытка, не знал, что у Эшхарин есть подобное. Кукольник — очень редкое отрядное заклятье, сильнейшее из доступных подотрядам в колоде Разума. Со мной бы подобное не прошло, а вот с тобой бы наверняка получилось, если б не твоя новая защита. Вполне рабочий план: одновременная атака со всех сторон, плюс неожиданный контроль на тебя — и твои отряды ударяют мне в спину. Могло получиться. С кем-нибудь другим.
Водяные хлысты перечеркнули фигуры Шаманов, кружившихся перед тотемами. Погрузившись в молитвенный транс, они оказались беззащитны перед внезапной атакой, да и вряд ли они могли ожидать, что из трещины в полу пещеры объявится враг, миновавший под землей сторожевой барьер, раскинутый вокруг холма с идолами.
— С Шаманами врага все, — отчитался я нагу.
— Да и здесь почти закончилось, — согласился он.
Прямо у меня на глазах Голем плоти, раздувшись до размеров дома, лопнул и распался на две половинки. Осталось только найти Уббалаха и прикончить его. Но это лишь вопрос времени.
Это конец. Уббалах отчетливо это осознал.
Сотни лет в Игре Хаоса, тысячи сражений. Шаг за шагом он шел вверх, остались в прошлом годы нужды и страданий, трупы врагов превратились в ступени на лестнице силы, а теперь — все. Завтра не будет.
Уже два уродливых некроконструкта перекатывались по полу пещеры в поисках живых, которых можно сожрать. Дикая Охота, добив остатки его отряда и прикончив Эшхарин, скоро доберется и до него — от глаз Короля мертвых не спрячет Аура сокрытия жизни, спасавшая его от обычной нежити и элементалей.
Он был воином и не раз читал в глазах поверженных это бессильное неверие, осознание конца. Никогда он не думал, что испытает нечто подобное сам. Нет, только не так! Рука нащупала на поясе тяжелую булаву, верную подругу, длинный кинжал с узким лезвием он взял в другую. Старые, почти забытые слова молитвы нехотя вырвались изо рта:
— Тебе, Отец Клинков, я посвящаю эту битву, прими достойно в царстве своем и удостой места за дружинным столом, я ухожу в бою с оружием в руках, не склонив головы и не прося пощады.
Слова молитвы богу битвы вернули ему силы, он вышел спокойно, гордо вскинув голову и глядя вперед. Увидел нага, стоящего вдали. Тот внимательно осматривался, явно выискивая его. Или играясь с ним, как змея с обессилевшей жертвой. Скорее всего, так и есть. Гнев пробудился в его сердце. Нет, он не будет играть в эти игры, выгадывая лишние мгновения своей жизни! Он воином был, им и уйдет, не сдавшись и не склонив ни перед кем головы!
Он шел вперед. Големы, заметив движение, покатились было к нему и внезапно отпрянули в стороны, повинуясь команде нага. Всадники и Гончие, спустившись почти к самой земле, замерли. Псы рычали, скаля клыки, охотники на храпящих конях расступались, повинуясь воле предводителя. Мертвый король, сидя на своем могучем скакуне, мрачно наблюдал за смертным, идущим по дороге мужества и чести.
— Если ты воин и не утратил храбрости, а честь для тебя не пустой звук, прими мой вызов на бой! — крикнул Уббалах нагу, молчаливо ждущему его, когда между ними оставалось не больше сотни шагов.
Наг пожал плечами и, чуть выждав, ответил:
— Ты проиграл битву умов, твоя армия повержена, твои соратники мертвы, ты сам скоро станешь трупом, ты жив лишь для того, чтобы сполна насладиться горечью поражения. Ты бросил вызов мне, моему Дому, убил моих людей, а после пожрал их плоть, рассказывая всем как сладко мясо и кровь у Змей. А сейчас воешь о чести? У тебя ее нет. Но я дам тебе бой, о котором ты просишь. Не из-за твоих слов, а во имя своих обещаний, данных мною над могилами моих людей.
Наг неспешно пополз вперед, с каждой секундой преображаясь: исчез темно-серый доспех, оказавшийся обманкой, а вместо него возник, сияя золотым и алым, Доспех кровавого сокола, в руках появились черные клинки, тело напружинилось и налилось силой.
Армия нежити раздалась в стороны, образовав широкий круг.
— Начинай.
Наг приглашающе махнул клинком, и Уббалах, громко взревев, ринулся в атаку. Прыгнув вперед, он размашисто ударил сверху булавой и резко полоснул кинжалом, пытаясь подловить нага на уклонении от первого удара, но Шепчущий и не думал уклоняться, принял сокрушительный удар, способный раздробить череп дракону, на свой меч и выдержал его, даже не сдвинувшись ни на шаг. Второй выпад он небрежно отбил и вовсе не глядя.
Ящер явно не ожидал подобного. На миг замер, глядя в змеиные зрачки нага, а тот насмешливо произнес:
— Уба, ну что же ты так? Объявил себя Змееедом и великим воином, а оказался слаб во всем.
Новый удар, звон клинка, еще удар и еще, но мечи нага черными змеями пластают воздух, отбивая удары Уббалаха.
— Ну что, ты уже ощутил горечь поражения? — голос нага жалил сердце сильнее уколов стали. — Ты проиграл во всем, и в следующем рождении будешь самкой, потому что такие как ты недостойны родиться мужчиной, — новый удар, от которого наг с ленцой отмахнулся, продолжая говорить: — Твой Дом мертв, приведенный тобою на смерть, твоя любовница, следовавшая за тобой и оставшаяся за пределами арены, мертва. Ты не смог защитить ни ее, ни себя. Ты сам мертв, проиграв и как воин, и как полководец.
