Лен-лоа, болезнетворные духи, вновь, как и когда-то давно, обрели свободу. Они уже не раз появлялись в этом мире, щедро раздавая свои дары, опустошая страны и города. Вселяясь в тела людей, они разносили болезни все дальше. Раз за разом находились глупцы, впускавшие их в этот мир. Но в этот раз они спали слишком долго: монахи, сумевшие захватить вместилище, замуровали его в одном из подвалов монастыря, где лишь спустя века его нашла экспедиция «Наследия». Поняв, что нашли, ларец заперли здесь, среди прочих реликвий, укрыв на затерянном в океане острове.
Духи ринулись к людям, соревнуясь друг с другом, кто первый захватит новое тело. Звонко щелкнул Призрачный кнут, отбросив назад и заставив взвыть от боли одного из духов, попавших под удар, но на его место ринулся десяток других.
*****************
Жаклин плотно прижала ладонь к холодной стали двери и шепнула слово Разрушения, напитав его силой. Черное пятно разложения начало расползаться по металлу там, где его касалась женская рука, оно ширилось и расползалось, подгоняемое ее силой. Немного ожидания — и надежная дверь черной трухой осыпалась вниз, открывая проход.
Наверху гремел бой: она чувствовала биение силы. Магия чужаков сильна, но даже им не остановить сонм мелких болезнетворных духов. Убей одного, и на его место встанут трое. Что ты ни делай, они будут лишь плодиться и размножаться, неудержимые, до тех пор, пока открыт ящик, а закрыть его духи не позволят никому.
Но это все не важно. Главное духи уже сумели сделать, дав ей время и возможность проникнуть сюда. Каменный саркофаг с Шамашем встретил ее посреди небольшого зала. Погребенный тысячи лет назад, он так и стоял посреди пустыни, не потревоженный никем за тысячи лет. Археологи же сумели сделать то, что не вышло у отверженной: найти гробницу, — но затем их опередило «Наследие», сумев вывезти саркофаг с телом сюда. Жалкие глупцы стаскивали к себе все, что несло отголоски силы, зачастую даже не понимая, с чем имеют дело.
Взмах руки — и порыв силы разносит на осколки крышку саркофага. Чужая сила бурлила в крови, ее собственных врожденных способностей проделать подобное не хватило бы, но проект глупых ученых так любезно предоставил ей тех, кто нес в себе магию. После короткой схватки Жаклин без малейших сомнений опустошила двух колдунишек, и теперь остатки их дара будоражили ей кровь. Мысли же текли в голове тихо и ровно.
Несколько быстрых шагов вперед и, задержав дыхание, она с восторгом глянула на того, ради кого все это было проделано. Его тело тысячелетия назад было выковано из небесного металла, сорок мужей добровольно отдали свои жизни, чтобы его укрепить, сотни пленников умерли в пламени кузниц, когда ковали тело, чары жрецов открыли врата миров, и Шамаш вошел в этот мир во вместилище, созданное персонально под него.
Цари шумеров думали использовать его против своих врагов, но пали, сами став для него пищей. А дальше была война, не кончавшаяся никогда. Жрецы торжествовали: никогда их власть не была столь крепка, как в сотрудничестве с демоном. Племена процветали, зарождались города. Шамашу пытались противостоять, но все его враги пали пред его мощью, их тела становились прахом, а страдания — пищей. Но даже несокрушимому порой был нужен отдых, и во время оного и было ему на грудь возложено перо, под тяжестью которого он был не в силах встать… а следом неблагодарные смертные заживо погребли его под толщей песков!
Она видела злосчастное перо и сейчас — лежащее на груди металлического гиганта, длиною с локоть, оно, словно ожившая радуга, сверкало и переливалось лучами света. Его она осторожно подхватила белоснежным покрывалом, стараясь ни в коем случае не дотронуться до него самой, ибо для нее это мгновенная гибель…
Покрывало с пером, скомканное, летит в угол, а следом Жаклин положила обе руки на грудь уснувшего гиганта и использовала Зов.
*****************
Тяжелым маревом сон укрывал его собой десятки веков, спасая от безумия вечного заточения. В спасительное забытье он соскользнул сам, едва минула первая сотня лет его заточения. Спрятался в него, укутался без тени надежды вновь когда-либо открыть глаза. Но сейчас, приглушенное дымкой бесконечного сна, до разума пленника донеслось нечто новое, лучом света разорвав густоту его ночи. Зов коснулся его, пробуждая.
— Кто ты? — прошептал он, не веря в происходящее.
— Пробудившая тебя. Повелитель, оковы сняты, ты можешь вновь явить миру свою силу.
— Зачем?
Тысячелетия плена давили на него, рождая неуверенность в себе. Не страх, но нечто близкое к нему. Едва начав мыслить вновь, он не был готов к схватке к равными по силе врагами. Сотни лет на его груди лежало перо из крыла богини Иштар, подтачивая его силу, иссушая ярость… и истончая должную быть нерушимой связь с телом. И теперь, когда этих оков нет, может, стоит соскользнуть назад в ад, из которого он и был призван жрецами? Оставить это вместилище и материальный мир. Там, в кострах ада, он вернет себе силу, пожирая более слабых, чтобы отвоевать свой трон в пылающем дворце, по праву снова заняв достойное его место.
— Хозяин, мир слаб и только и ждет твоего пришествия! — страстно прошептала Жаклин, явно догадавшись, о чем думает тысячелетний узник. — Сейчас в нем нет тех, кто сможет тебе противостоять: Единый уснул, выставив барьеры, закрывшие наш мир от остальной вселенной, а иные покинули Землю после ослабления веры в них. К тому же при создании барьера Единый перенаправил мировые потоки маны на поддержание установленных им границ, и теперь в мире практически не осталось владеющих силой. А те, что есть, толком ни на что не способны. Люди слабы и глупы, пошли по пути развития технологий, утратив знания предыдущих поколений. Им попросту нечего тебе противопоставить! Нынешние смертные способны быть лишь кормом. Мы готовились к твоему приходу, спрячем, укроем тебя, дадим набраться сил, нас много, и мы будем тебе хорошими слугами…
Ее слова заставили удержаться в этой реальности, не дав ее покинуть. Целый мир смертных — это океан силы. И весь — только его! Он проник в мысли говорившей с ним, перебрал воспоминания. Ее слова искренни, а намерения ясны — жажда власти и силы, всё как всегда. Людишки думают использовать его, но он использует их. Гораздо больше его напрягли те двое, позволившие Жаклин проникнут сюда: кто они? зачем сюда пришли? быть может, за ним?..
— Их убьет книга Гузуфа! — вскрикнула женщина. — А если нет, пожрут духи лен-лоа, я специально освободила их, чтобы выиграть время. Потом же эта мелюзга станет для тебя отличной пищей или слугами, как решишь сам.
Искушения… Он был силен в них сам, а теперь словно искушают его. Вновь воплотившись в своем вместилище, он уже будет не в силах покинуть его, ибо станет с телом единым целым. Так было сделано для того, чтобы его было невозможно изгнать из физической оболочки, но у всего есть цена: разрушится тело — погибнет и он сам…
*****************
Серебряный дождь на время разогнал темно-зеленную дымку тумана, в которой скрывались мелкие духи-паразиты. Это дало небольшую отсрочку перед тем, как эта гадость вновь полезет вперед, а у меня имелось не так уж много доступных способов бороться с таким врагом.
