— Какой двойной подбородок, бог с тобой! У тебя и первого-то нет.
— И щеки не толстые?
— Впалые щеки.
— И живот не выпирает?
— Живот скоро прилипнет к позвоночнику.
— И жир на спине не висит?
— Спина вся в ребрах, как у блокадницы! Ты похожа на скелет, деточка.
— Ну слава богу! — просияла Олина ненормальная сестра. — Пойду еще раз посмотрюсь в увеличительное зеркало. Вдруг прыщ какой-нибудь найду. Тогда придется его срочно ликвидировать!
Когда она вышла, тетя Жанна повернулась к Оле и продолжила:
— Все дело в предварительных ласках, написала я той девушке. Надо ухитриться размять мышцы во время них. Тогда никаких повреждений не будет.
— Что за бред? — вырвалось у Оли. Вообще-то она никогда не спорила с мамой и тетей Жанной, несмотря на то что содержание рубрики «Сексуальные советы» действительно казалось ей бредовым. Даже странно, что довольных собой и своей сексуальной осведомленностью дам кто-то и правда считал за авторитетных специалистов — в противном случае их бы давно уволили из журнала.
— Почему бред?
— Потому что секс — это не спорт. Ты бы еще назвала это интервальной тренировкой. Разминка — раз-два, кладем ноги на плечи партнера, три-четыре, живее, веселее, увеличиваем темп! Не халтурить, граждане совокупляющиеся!
Ольга не заметила, как перешла почти на крик. Тетя Жанна потрясенно молчала, мама отвлеклась от перемешивания риса, и тут же в кухне запахло паленым, но никто не обратил на это внимания. Даже Влада оторвалась от своего увеличивающего зеркала и прибежала на кухню.
— Что с тобой, детка? — наконец спросила мама.
— Ничего. Просто я сказала, что спорт и секс — это разные вещи. Вот и все.
— А по-моему, ты не права, — бодро заметила тетя Жанна, — что-то общее все-таки есть.
— Точно. Вот я иногда начинаю кадрить мужиков просто ради спортивного интереса, — рассмеялась Влада, — а еще моя подруга встречается с футболистом. Так он когда кончает, начинает вопить: «Го-о-ол!!»
— Если будешь в форме, то выиграешь, — поддержала ее мама, — причем кубок победителя может быть бронзовым, серебряным и золотым.
— Бронзовый — это когда мужчина староват, небогат, но в общем и целом подарок, — поддержала мамину игру тетя Жанна. Они с мамой столько времени проводили вместе, что каждая из них легко могла с полуслова подхватить и продолжить фразу подруги. — Серебряный кубок — это если он помоложе, покруче и преуспел в области орального секса.
— А золотой кубок — это Гоша Кудрин! — неожиданно выпалила Влада. — Мой золотой кубок!
Оля не удержалась от язвительного замечания:
— А откуда ты знаешь, что в области орального секса он преуспел?
— Скоро узнаю, — уверенно улыбнулась сестра. Оле захотелось кинуть ей в лицо луковицу, чтобы увидеть, как по красивому лицу сестры течет дорогущая коричневая тушь. — Я ведь пригласила его на конкурс. Если он увидит меня в короне, то будет относиться ко мне совсем по-другому.
— Может быть, тебе просто стоит купить корону в магазине «Все для карнавала» и показаться ему? — Почему-то когда речь заходила о Гоше Кудрине, Оля, как по мановению волшебной палочки, перевоплощалась в язвительную стерву.
— Какие глупости, — фыркнула Влада, даже не удостоив ее взглядом, — я выиграю этот конкурс! Чего бы мне это ни стоило! А потом мы с Кудриным поедем отмечать мою победу в ресторан. Ну а потом… — она мечтательно улыбнулась. — Потом у меня будет возможность убедиться, такой ли он золотой кубок, каким кажется.
Оля стиснула зубы. Ей вовсе не хотелось ссориться с сестрой, она прекрасно понимала, что потом сама же об этом пожалеет. Но… Это было просто невыносимо! Если это случится, она, Оля, с трудом такое переживет. Даже несмотря на то что теперь у нее есть Эдуард. Эдуард — это тоже, наверное, золотой кубок, если пользоваться разработанной тетей Жанной спортивно-сексуальной терминологией. И Владка точно на него западет. Но Гоша Кудрин… Он навсегда останется для нее совершенным, как и любая несбывшаяся мечта.
«Я не хочу, чтобы Влада выиграла конкурс красоты, — эту отчетливую мысль словно чужой голос произнес в Олиной голове. — Не хочу, не хочу!» А что же ты хочешь, голубушка, спросила она саму себя. И сама же себе ответила — хочу быть ею. Хочу идти по подиуму в крошечном купальнике и слушать, как якобы феминистичные женщины-зрительницы презрительно говорят, что ни за что не желали бы оказаться на моем месте, а сами при этом втягивают животы. Хочу, чтобы мужчины смотрели на меня восхищенно (или один-единственный мужчина?!). Хочу, чтобы на мою голову водрузили позолоченную корону с огромным фальшивым брильянтом, хочу давать интервью подбежавшим журналистам, хочу до смерти устать от внимания окружающих, ослепнуть от фотовспышек хочу. Хочу, чтобы Он — неважно, кто именно это будет, Эдуард ли, Гоша ли Кудрин, смотрел на меня снизу вверх, как язычник на тотем. Чтобы он снял специально для меня шикарный гостиничный номер, чтобы мы вдвоем нежились в пенной ванне, чтобы лощеный официант принес нам шампанского, чтобы…
— Оль, ну ты с луком-то закончила?
Мамин голос вернул ее из мира шелкового постельного белья и изысканных деликатесов на крошечную кухню, где вся ее семья воссоединилась в кулинарном порыве.
А на кухне немного пригорел плов. И уже невыносимо пахло тушеным луком.
Эдуард звонил каждый день. Оля и сама не заметила, как заболела телефонной зависимостью. Каждый вечер между десятью и одиннадцатью часами она усаживалась на табуретку возле телефона и принималась бездумно перелистывать какой-нибудь журнал. Все женские глянцевые журналы казались ей одинаковыми, она не понимала, зачем Влада ежемесячно спускает на них такие гигантские суммы. Все журналы пропагандировали худобу как безусловный идеал красоты. В то же время они бодро советовали — будь собой, полюби себя такой, какая ты есть. Полнота — это не диагноз, говорили они. Но это не мешало им украшать каждую страничку фотографиями ярко накрашенной модели с выпирающими ключицами и прилипшим к спине животом. Ольга так к этому привыкла, что почти не обижалась. Она и журналов этих не читала, просто машинально перелистывала странички.
На самом деле она ждала телефонного звонка.
Однажды Эдуард со смехом признался:
— Знаешь, а я ведь стал, как наркоман. Если не поговорю с тобой на ночь, потом не могу уснуть.
— Я тоже, — промямлила Оля. Давно она не чувствовала себя такой счастливой. Будущее представлялось простым и логичным, как сошедшийся пасьянс.
— У меня много друзей, но такой умной девушки, как ты, я еще не встречал. В тебе вообще нет женской дряни. Как тебе удается?
— А что ты понимаешь под «женской дрянью», если не секрет?
— Нарочитое кокетство. Зависть. Малодушие.
— Видимо, с бабами тебе не везет, — рассмеялась Оля.
