— Понимаете, но вы же тоже странно себя повели… А я просто не знал, что вы учительница… А потом мне дочка сказала, и мне так стыдно стало…
— Но откуда ваша дочка узнала о вчерашнем? — удивилась я. — Вы, наверное, врете! Вы что, следили за нами? Откуда вам известен мой адрес?
— Дело нехитрое, — он приподнял уголки губ в усмешке. Он и до сих пор казался мне красивым. Еще больше оброс щетиной, и это его не портило, скорее даже наоборот… — Всем известно, где живет Евгения Викторовна. А вы ее сестра. Об этом мне тоже рассказала дочка… Она вчера все видела. Ее зовут Люся, и она ваша ученица, — терпеливо объяснил «Джеймс Бонд».
— Люся Синицына?! — ахнула я.
— Я же еще не представился. Юрий Синицын.
— Анна, — я вяло пожала его руку. — Но как же так…
— Что?
Я осеклась. Ему было совсем необязательно знать то, о чем я в тот момент подумала. А подумала я вот о чем: как же могло так получиться, что у распущенной, страшненькой, хамоватой, прыщавой, приземистой Люси такой отец? Что за ошибка природы? Конечно, Люсе могла достаться внешность мамы, но сложно поверить в то, что такой мужик женился на гибриде крокодила и лошади Пржевальского.
— Да нет, ничего… Что ж, извинения приняты.
— Я честное слово, совсем не хотел…
— Да верю я, верю. Ладно, пойду в дом, и правда холодновато здесь стоять, — заторопилась я.
— Да и мне пора, на работу… Вы, кажется, интересовались нашими достопримечательностями?
— Именно так, — надменно подтвердила я.
— А у нас их нет, — улыбнулся Юрий Синицын. — Вернее, есть, но только одна.
— Церковь? — вежливо уточнила я.
— Нет, Вахтанг Теймуразович Гагадзе.
— Кто-о?
— Вахтанг Теймуразович Гагадзе, — терпеливо повторил Синицын, — хозяин ресторанчика, где готовят самые вкусные в России чахохбили. Этот ресторанчик находится у нас в городе. Завтра вечером я вас туда приглашаю.
— Меня?
— В качестве извинения, естественно. Семь часов вас устроит?
«А как говорит, как говорит-то! — насмешливо подумала я. — Можно подумать, что не в глухой провинции живет, а в английском поместье со слугами! Где же он, любопытно, таких речевых оборотов набрался? Вроде бы простой мужик…»
— Семь часов? — нахмурилась я. В голове было пусто.
— Рановато? Тогда в восемь.
Чахохбили… Мужик с манерами великосветского лорда и внешностью стареющего ловеласа приглашает меня на чахохбили. Как давно у меня не было секса? Кажется, накануне шутки ради я производила подсчет.
— Ладно, в восемь часов я могу.
— Вот и договорились! — весело подытожил Юрий Синицын. — Тогда зайду за вами завтра. А сейчас идите в дом, а то простудитесь и мне будет не с кем завтра ужинать.
У калитки он обернулся:
— Послушайте, неудобно, конечно, вам это говорить. Но вы в курсе, что у вас язык зеленый?
И, не дожидаясь ответа, он скрылся за забором.
А я, зевая, лениво поплелась к зеркалу. С добродушной улыбкой взглянула на физиономию той, которой только что назначил свидание первосортный мужик, коротко вскрикнула и мгновенно протрезвела окончательно. Мое лицо было широким, бледным и рыхлым, как полная луна в горах. Обескровленные губы были похожи на совок для сборки мусора. Глаза заплыли, в тот момент меня запросто можно было причислить к монголоидной расе. И как ему только удалось разглядеть, что они разные? И что это он там говорил про язык?
Приготовившись к худшему, я вывалила язык, и только тогда мне стало страшно по-настоящему. Я заверещала, как брезгливая неженка, обнаружившая в своей постели таракана.
— Помогите!
На мой зов тотчас же примчалась Женя, которая выглядела, как мой однояйцевый близнец, — те же глазки жительницы Страны восходящего солнца, тот же рот-совок.
— Что случилось?
— Кажется, я мутировала, — сообщила я, продемонстрировав ей ярко-зеленый язык.
Перекрестившись, Женя отступила назад.
— Что с тобой? Почему он зеленый?
— Сама не пойму. Слушай, а что мы вчера делали?
— Пили, — неуверенно сказала Женя. — Потом пели. Надеюсь, у меня с языком все в порядке… Ой! Мамочки!
Стоит ли говорить, что Женин язык колором ненамного отличался от моего.
— Я поняла, — вздохнула Женя, — это же ликер.
— Какой еще ликер?
— «Божественный киви», — усмехнулась она. — Помнишь? Я еще вчера говорила, что ликер был лишним… Да ладно, Анюта, не расстраивайся, сейчас языки щеточкой потрем и как новенькие будем. Не на свидание же тебе с таким языком.
— И то верно! — обрадовалась я. И вдруг вспомнила о том, кто проинформировал меня о зеленом языке. — Черт!
— Что-то еще?
— Только обещай, что не будешь смеяться.
— А что такое? — насторожилась Женя.
Я рассказала ей про неожиданное появление «Джеймса Бонда» по имени Юрий Синицын. Женя всплеснула руками. Под конец моей душещипательной истории у нее заблестели глаза.
— Ну ты даешь, Анюта! Прямо как в сериале! — бесхитростно восхитилась она. — Он увидел тебя и влюбился с первого взгляда.
Я скромно улыбнулась. Приятно, конечно, когда тебя считают роковой женщиной, но, кажется, Женя чего-то недопоняла. Наверное, рассказчик из меня никудышный.
— Все было не совсем так, — мягко поправила я. — Он увидел меня и послал куда подальше. А потом его дочка сказала, что я — учительница. Наверное, он испугался, что я могу устроить его дочке проблемы в школе. Вот и все.
— Какая ты прозаичная, — нахмурилась Женя. — Постой, но ты бы никогда не узнала, что Люся — его дочка. Он же сам тебе сказал. Я, например, этого мужика никогда не видела. А я работаю в этой школе уже двенадцать лет. Сначала учительницей была… И Синицыну с первого класса помню. На родительских собраниях он не появлялся, все время ее мать приходила. А потом и она куда-то делась.
— Да, не сходится… Но неужели я могла ему понравиться? В халате, с похмельной рожей, да еще с зеленым языком?! Это невероятно!
— Невероятно, но факт! — бодро воскликнула Женя. — А что, ты совсем неплохо смотришься в халате. И язык забавный. А завтра, когда мы тебя нарядим и причешем, вообще будешь, как конфета.
Я мельком взглянула в зеркало. Раздалась, ох раздалась! А все малоподвижный образ жизни плюс жареная картошечка. Впрочем, халат и правда мне идет. Вырез выгодно подчеркивает грудь — уж если я чем-то и могу гордиться, так это бюстом.
— Так ты думаешь, я должна пойти?
— Конечно!
— Подожди! Ты сказала, что на собрания приходила мать Синицыной. — Мне отчетливо представились аккуратные стрелки на его тщательно отглаженных брюках. — Выходит, он все-таки женат?
