Все танцовщицы были молоды, у всех были правильные интересные лица и роскошные ухоженные волосы, все излучали энергию жизнелюбия.
А режиссером была та самая Эльвира, с которой Ольге повезло познакомиться в туалетной кабинке несколько дней назад. И снова она была одета с экстравагантностью стопроцентно уверенного в себе человека — красные кожаные брючки в обтяжку с бабочкой из сверкающих стразов на колене и черный кружевной топ, плотно обтягивающий грудь, похожую на два кабачка породы цуккини-великан, уложенные бок о бок в корзинке.
— Ну как тебе мои девочки? — она подсела к Оле, не отрывая глаз от сцены.
— Супер, — вежливо улыбнулась Ольга. А что еще она могла сказать? Что считает данное действо нарушением прав человека? Современной модификацией популярного в начале века цирка уродов? С тем отличием, что раньше людей смешили бородатые женщины и лилипуты, теперь же зрители веселятся при виде пляшущих толстух? — А сама ты почему не танцуешь?
— Танцую, но не в этом номере. Я много лет была в первом составе ансамбля, все перетанцевала. А потом нас покинул худрук. И так получилось, что его место заняла я. А совмещать сложно… Мне вот что сейчас, Оль, интересно. Почему бы тебе не примерить костюм?
Оля тревожно посмотрела сначала на толстую попу ближайшей к ней танцовщицы — крошечные трусики, казалось, подчеркивали безобразные складки и целлюлит — а потом на свои замаскированные просторными брюками бедра.
— Что ты, я не могу! Я же предупредила, что только посмотреть пришла, — она почувствовала, как дрожит голос. «И что я так нервничаю? Не заставит же она меня силой!»
— Да я тебя не прошу плясать. Просто примерь. Неужели тебе самой не интересно?
— А какой смысл? — заупрямилась Оля. — Если я не буду выступать в этом шоу, если я не готова, то зачем мне отнимать твое время и мерить костюм?
— Ты не отнимаешь мое время, — добродушно возразила Эля, — ты же видишь, у меня репетиция. Но раз уж ты пришла… Надо же развлечься. Ты производишь впечатление авантюрного человека.
— Это только впечатление…
— Только не говори, что я ошиблась. Я никогда не ошибаюсь в людях… Солнышко, ну нельзя же быть такой упрямой. Никто тебя не берет в шоу. Я же просто повеселиться предлагаю.
Эльвира была из породы людей, спорить с которыми невозможно. Она немедленно соглашалась со всеми Олиными аргументами и в ту же секунду умудрялась вывернуть их наизнанку — мол, а я что тебе говорю? То же самое и говорю… Она была прирожденным руководителем с редким талантом к деликатной ликвидации сомнений собеседника.
Через десять минуть пререканий Оля взмокла так, словно все это время вместе с ансамблем танцевала на сцене самбу.
— Ладно, — наконец сдалась она. — Я согласна это примерить. Самой любопытно увидеть себя в костюме арабской наложницы. Но учти, я примерю и тут же переоденусь обратно!
— Конечно-конечно! — медоточиво заулыбалась Эльвира, вручая ей пакет, из которого нахально высовывались оранжевые перья.
Оля взяла пакет и поплелась в комнатку, оборудованную под гримерку.
А Эльвира с улыбкой смотрела ей вслед. Что за чудесная непосредственная девчонка эта Оля Бормотухина! В ней столько огня — да вот только сама счастливая обладательница опасного внутреннего вулкана даже не подозревает о его наличии. Но ничего — уж Эля-то сумеет подобрать к ней правильный ключик. Из этой девочки может получиться настоящая звезда — при правильной эксплуатации ее обаяния.
Пока в шоу-балете «Вива, Рубенс!» была только одна звезда — сама Эльвира. Она танцевала уже почти семь лет, с самого основания «Рубенса». Тогда, в девяностых, москвичи еще не привыкли к столь шокирующим танцам, и шоу-балет производил настоящий фуррор, где бы ни появлялся. Это сейчас пресыщенных россиян ничем не удивишь. А были времена, когда Эле предлагали двадцать тысяч долларов за выступление на частной вечеринке. Она молодая была, осторожная — отказывалась, дура. Сейчас бы не отказалась. Что ей сейчас терять — не невинность же! Хотя и тогда никто не обвинил бы ее в излишней трусости. Именно она первая придумала танцевать в ночных клубах «Fat-стриптиз». Многим девочкам из ансамбля эта работа казалась сомнительной, но Эля не видела ничего крамольного в том, чтобы продемонстрировать свой гигантский бюст разгоряченным невиданным зрелищем мужчинам. Кучу денег на этом заработала.
Эля была полненькой с детства. В школе ее неизменно дразнили «кадушкой», а сарказм институтских одногруппников был куда изворотливее и злее. Но она приучила себя не реагировать на сомнительные остроты, она всегда считала себя особенной, исключительной («Я не только толстая, но и толстокожая. Можете говорить обо мне все что угодно. Мне все равно»).
Она всем утерла нос, когда ей исполнилось восемнадцать. Вышла замуж за самого красивого аспиранта, по которому сохла половина девочек с ее курса. Как они убивались — любо-дорого посмотреть! И что он нашел в этой уродине, перешептывались они в курилке. И как он может с ней спать? И что это за женщина, поднять на руки которую под силу лишь чемпиону мира по тяжелой атлетике?.. Ой, девчонки, а после родов ее, наверное, еще больше разнесет…
Когда до Эли доходили подобные сплетни, она чувствовала не обиду, а злорадство.
Детей у нее так и не появилось — сначала было недосуг, а потом врач поставил неутешительный диагноз — непроходимость труб. Ее это не расстроило — она была слишком молода и взбалмошна, чтобы всерьез задуматься о детях. К тому же сразу после свадьбы ей на глаза попалось объявление — в шоу-балет толстяков требуются красивые крупные девушки…
Как же орал на нее муж, когда она ненароком похвасталась, что стала примой. Немедленно уходи из этого притона! Ты же меня позоришь! Хорошо, что ты не стесняешься своей полноты, но нельзя же ее так выпячивать!!
В итоге Эле было сказано — либо я, либо балет.
Она, не сомневаясь, выбрала второе. Все силы танцам отдала, всю энергию — и была вознаграждена по заслугам — постоянными гастролями, высокими гонорарами, известностью в узких кругах и новым, без памяти влюбленным в нее, мужчиной.
У Эльвиры были сотни поклонников. Но сама она считала, что с мужчинами ей не везет. Большинство из них западало на ее экзотическую внешность, ее нестандартную броскую красоту. Удивительный парадокс — почти со всеми мужчинами она знакомилась во время выступлений. И все они через какое-то время требовали, чтобы она покинула балет.
Но Эля была по натуре оптимисткой и даже сейчас, когда ей было под тридцать и за ее мощными белыми плечами остались сотни отношений без хэппи-энда, даже сейчас она верила в романтических героев.
Таких, как, например, Гришуня, их звукорежиссер. Эля давно ловит на себе его восхищенный взгляд. Гришуня молод, холост и тоже работает в шоу-бизнесе. У него отменное чувство юмора, и он ласково называет Элю «старушкой». Так нежно у него получается — старушка…
Из гримерной выглянула Ольга, красная, как перезрелый томат.
