— Это была бы катастрофа, — серьезно подтвердил он. — Мне бы пришлось работать на шоколадной фабрике своих родителей… У нас небольшой семейный бизнес — шоколадная фабрика.
— А я тоже шоколадная, — она плотнее прижалась к нему и положила его руку на свое бедро, — еще какая шоколадная! Пальчики оближешь.
— Хочешь, я свожу тебя на экскурсию на фабрику? Сам я шоколад не ем, но мне будет приятно посмотреть, как это делаешь ты. — Улучив момент, он ухватил ее за ягодицу.
— Я съем столько шоколада, что сбой в производстве будет обеспечен! — подмигнула она.
Он поил ее вином «рот в рот». То есть набирал вино в свой рот, а потом крепко прижимал свои губы к Олиным и направлял струйку разбавленного слюной вина между ее напряженных губ.
А потом они поднялись в его люкс. Забрались в джакузи, прихватив с собой бутылку «Джека Дэниэлса» и упаковку презервативов. Впервые увидев Ольгу обнаженной, Колосков присвистнул: «Да в тебе тела на пятерых баб!» Оля хохотала и пила виски прямо из горлышка бутылки.
Вечером они были не разлей вода. Колосков наполнял ее фуршетную тарелку сладостями и во весь голос приговаривал: «Кушай побольше, жирненькая ты моя». Остальные гости удивленно переглядывались. Мужчины смотрели на эту колоритную парочку с усмешкой, а женщины — с отвращением: мол, как эта девица может позволять так с собой обращаться? Хотя с ее весом выбирать не приходится…
Оле было все равно. Она-то знала, что Колоскову не так просто будет отделаться от воспоминаний об их гостиничной любви, насквозь пропахшей ванильной пеной для ванн.
Они вернулись в Москву.
У культуриста Колоскова была девушка.
Ярко мелированная тренерша по фитнесу с бриллиантиком в пупке. Она встречала его в аэропорту. Они были красивой, гармоничной парой — таким впору сниматься в рекламе полуфабрикатных котлет. Колосков вяло ответил на ее поцелуй, но тренерша списала его апатию на тривиальную самолетную усталость. Оля молча прошла мимо. Она знала, что Колосков ей позвонит, несмотря на то что телефонного номера ему не оставляла. У них были общие знакомые, и узнать Олин телефон — проще простого.
Он позвонил через неделю и с ходу начал жаловаться на жизнь. Оказалось, что эту неделю он потратил на то, чтобы интеллигентно избавиться от своей фитнесистки. В конце разговора он признался Оле в любви.
Они встретились субботним утром, и Колосков повез ее на маленькую шоколадную фабрику, как и обещал. На ней был нежно-голубой сарафан в горошек, светлые густые волосы забраны в пышный хвост. Будь она чуть стройнее, считалась бы мужским идеалом. Колосков расцвел, когда она ему улыбнулась. В машине он держал ее за руку, выпуская Олину ладошку только для того, чтобы переключать скорости. У него был темно-зеленый «лендровер». Оле всегда нравились большие машины, ей казалось, что такой автомобиль может принадлежать только серьезному и взрослому мужчине. Она с опаской относилась к пижонам, раскатывающим на приземистых гоночных авто. Она не могла отделаться от впечатления, что в мужчине, купившем яркий гоночный автомобиль, есть что-то гомосексуальное.
Культурист Колосков был мужчиной на все сто. У него был квадратный волевой подбородок, как у голливудского секс-символа шестидесятых, — да, он вполне мог бы сниматься в паре, например, с Одри Хепберн. Его светлые волосы немного выгорели на солнце, его литые мускулы четко вырисовывались под черной футболкой «Хьюго Босс».
— Я в тебя влюбилась, — сказала Оля, чтобы не молчать.
— Я в тебя давно влюбился, — обрадовался Колосков. — Выйдешь за меня замуж?
— Посмотрим, — сказала Оля, подумав: «А почему бы и нет?»
На фабрике она объелась шоколадом так, что Колоскову пришлось вызывать «скорую». Пожилой врач с отвращением смотрел на толстую тетку в дорогом сарафане, скрючившуюся на кожаном диване в кабинете директора. Испуганный Колосков держал ее за руку. Все обошлось. Ей сделали промывание желудка, и через несколько часов культурист уже вез ее обратно в Москву.
Он был таким внимательным и нежным, что Оля растрогалась и подумала, что из него и впрямь получился бы неплохой супруг. К тому же ей недавно исполнилось двадцать шесть лет, да и перед родственниками оправдываться надоело. Феминисткой она не была никогда. Ей всегда хотелось, что называется, хлопать крыльями — создавать уют, готовить для любимого, воспитывать детей, гладить рубашки (правда, рубашек культурист не носил, но для него она могла бы прогладить и спортивные штаны) — короче, вращаться малой планетой вокруг раз и навсегда избранного солнца.
Было это в субботу, а в воскресенье утром он подарил ей золотое кольцо со скромным фианитом. Оля рассчитывала, что свадебный подарок будет более шикарным. Колосков мог себе позволить и настоящий бриллиант. «Наверное, мы еще слишком чужие, для того чтобы он мог вкладывать в меня деньги», — решила она.
В понедельник она вдруг с ужасом поняла, что не знает, как его зовут. Потому что с самого начала она так и называла его — Колосков. Его все так называли. Она собиралась выйти замуж за человека, имени которого не знала.
Оля позвонила Колоскову на мобильный и поделилась своим неожиданным открытием. Он рассмеялся и сказал, что его зовут Егор. Она немного разочаровалась — по ее мнению, это имя ему не подходило. Она повторила несколько раз: Егор, Егор… А потом по старинке стала называть его Колосковым.
Через месяц они отнесли паспорта в загс. А потом Колосков пригласил ее в ресторан «Краб-Хаус» и подарил еще одно кольцо — на этот раз с натуральным камнем и гравировкой «О. от Е.». Ольга расслабилась и подумала, что неплохо бы познакомить Е. с семьей О. Это будет своеобразный тест. Если Колосков выдержит пространный монолог тети Жанны о методах контрацепции или редких сексуальных извращениях, значит — он точно свой человек.
В ресторане «Краб-Хаус» оказался какой-то ушлый фотограф из светской хроники, который умудрился запечатлеть момент дарения кольца. На следующее утро их фотография появилась в одной из отдающих желтизной газет. Оля купила газету и ужаснулась: про нее написали: «жирная истеричная звезда эстрады умудрилась заарканить красавчика». Колосков тоже купил газеты. И тоже ужаснулся — ему показалось, что на фотографии он выглядит располневшим. А на носу — европейские соревнования по бодибилдингу.
Оля так и не познакомила его со своими колоритными родственниками. Потому что у них едва хватало времени друг на друга. Они виделись все реже. Ольга выматывалась на репетициях, Колосков тренировался целыми днями. Он стал больше внимания уделять своей внешности. Два раза в неделю посещал солярий, купил антивозрастной крем и прошел курс омолаживающего иглоукалывания. В итоге он выглядел, как стареющая фотомодель, Оля же больше была похожа на запущенную домохозяйку. От плотного грима у нее испортилась кожа, от хронического недосыпания под глазами залегли темные тени. Она выглядела гораздо старше своих лет, несмотря на то что бархатная маска дорогой косметики по-прежнему превращала ее в красавицу, которой завидовало полстраны.
