Хэтти притянула к себе пиджак и, приоткрыв клапан кармана, заглянула внутрь. Оттуда на неё глядела миниатюрная версия Виктора, маленькая-премаленькая, почти игрушечная.
– Ты в порядке? – спросила она.
Виктор моргнул и кивнул.
– Ты выглядишь прямо как в тот день, когда я увидела тебя в холодильнике… только без маслёнки. – Хэтти улыбнулась и поглядела на кучу вещей у своих ног. – И что мне делать со всем этим, у меня же теперь недостаёт карманов!
– Думаю, можно завернуть Виктора в мой свитер. Если с одним предметом одежды из людского царства сработало, значит, с любым получится, главное, чтобы он целиком находился внутри, – сказал Артур.
Мальчик стащил свитер через голову и положил его поверх кармана.
– Держись! – крикнул он.
Артур подхватил Виктора, быстро обернул свитер вокруг слона и поправил края, чтобы друг мог дышать в этом свободном кульке.
– Можно, я понесу его? – попросила Хэтти, когда закончила рассовывать всё по карманам.
Она поцеловала свёрток. Крохотная мордочка Виктора едва виднелась в складках.
– Вы – молодцы, Хэтти и Артур. Использовать вещь из людского царства было замечательной идеей! – И хотя Виктор стал совсем маленьким, голос его оставался глубоким и рокочущим. – Что смешного? – спросил он, когда Хэтти с Артуром начали смеяться.
– Ничего! – Хэтти подняла брови, бросив взгляд на Артура.
Голос Виктора, исходивший от такого крохотного создания, звучал ужасно комично.
– Нет, ничего смешного, – согласился Артур, отворачиваясь, чтобы Виктор не видел, как он улыбается.
В ту же секунду Хэтти согнулась пополам от хохота, пытаясь взять себя в руки. При этом свитер Артура колыхнулся и сполз с головы Виктора.
И вдруг в руках у неё словно оказался громадный булыжник. С каждой секундой булыжников становилось всё больше и больше.
– Нет! – вскрикнул Артур, когда Хэтти пошатнулась.
Колени отказывались держать её. Она могла упасть. Виктор был уже размером со среднюю собаку. Если Хэтти не отпустит его, её придавит пятью тоннами слона.
– Снова укройте меня! – завопил Виктор.
Артур подскочил к ним и накинул свитер на увеличивающуюся голову Виктора.
– Есть! – выпалил мальчик, не выпуская свитер из рук.
Боль в мышцах Хэтти отступила. Колени перестали подгибаться. Свёрток уменьшался столь же быстро, как только что раздувался. Почти всё, а затем наконец-то всё.
Виктор снова стал того же размера, как и в тот момент, когда Хэтти протаскивала слона через решётку.
– Не надо так больше делать, – чуть приглушённо предостерёг из свитера Виктор.
– Извини.
– Нам нужно быть чрезвычайно аккуратными. А теперь надо решить, как отсюда выбираться.
– А остальные слоны? Они не расскажут? – спросила Хэтти и бросила взгляд вдоль коридора.
Никто из узников не поднял тревоги, когда они вытащили Виктора из клетки, но это не означает, что они не затрубят в любую минуту.
– Они любят Лорда Мортимера ничуть не больше нас с вами.
– Давай тогда отнесём тебя в туннель, – произнесла Хэтти.
Но не успела девочка сделать шаг, как почувствовала, что свитер зашевелился. Раздался какой-то звук, но на этот раз свёрток совершенно заглушил слова Виктора. Хэтти всё же пошла по коридору и остановилась возле двери, через которую они проникли в темницу.
– Виктор, я тебя не расслышала.
– Он, наверное, говорит, что дверь не откроется, – промолвил мужчина, с которым Хэтти разговаривала раньше, и вдруг она почувствовала, что Виктор замер.
Пленник широко улыбнулся, когда Хэтти повернулась к нему.
– Очень умный ход. Твои родители могут гордиться тобой.
– Но почему же дверь не откроется?
– Это тюрьма. Попасть сюда легко, а выбраться сложнее. Хитроумная конструкция – дверь открывается только в одну сторону.
Хэтти почувствовала, как волосы у неё на затылке встали дыбом.
– И мы в западне?
– Не совсем. Вам просто нужно найти другой выход наружу, – ответил пленник и указал в конец коридора, на огромную деревянную дверь с перекрещивающимися линиями металлических заклёпок. – Вон там есть дверь, но её охраняют.
Радость, охватившая Хэтти сразу же после того, как она протащила Виктора сквозь решётку, испарилась.
– Вы знаете, как выбраться отсюда? – спросила она перемаранного грязью мужчину.
Он мазнул тыльной стороной ладони по щеке, отводя завесу засаленных волос.
– Не думаю, что я сидел бы здесь, если бы знал это.
– Простите… Я имела в виду, если бы вы были не в камере, а стояли на нашем месте. Тогда вы могли бы выбраться из темницы?
– Немало времени, конечно, прошло с тех пор, как я стоял в коридоре, но, полагаю, шанс бы у меня был.
– Как давно вы здесь?
– Одиннадцать людских лет.
– Это почти вся моя жизнь, – сказал Артур.
Пленник снова улыбнулся.
– Мне тоже так казалось.
– Вы совершили нечто ужасное? – спросил Артур.
– Некоторые так посчитали. Я расстроил брата. Будь осторожна, никогда не поступай подобным образом, – произнёс узник, глядя на Хэтти лучащимися глазами.
– Вот уж не проблема! У меня нет брата. Но что бы вы сделали, чтобы выбраться на свободу?
– Допустим, всё осталось прежним, как и в тот день, когда меня заточили в темницу… в таком случае я попробовал бы подловить стражу и, если получится, запереть за ними дверь.
Хэтти посмотрела на крепкую деревянную дверь в конце коридора, вообразив стражей на другой стороне. Пленник говорил так, словно выйти отсюда не составит труда, но она не сомневалась, что дело обстоит несколько по-другому. В Гдетам-Нынчесям ничего не давалось так просто, как казалось на первый взгляд. Девочка опять повернулась к пленнику. Он не сводил глаз с кулона у неё на шее.
– Ты позволишь мне посмотреть на это? – спросил он.
Девочка приблизилась к решётке и просунула кулон между прутьями. Мать бы остерегла её показывать свои украшения незнакомцам и сказала бы, что они хотят обокрасть Хэтти или что-то в таком духе. Но она не испытывала ни малейшей тревоги перед этим мужчиной, хотя, вероятно, и следовало бы.
Пленник разглядывал крохотный камешек на цепочке, поворачивая его из стороны в сторону.
– Очень красиво, – пробормотал мужчина. – У тебя он давно, Хэтти?
Услышав своё имя, девочка вздрогнула. Её удивило, что узник знает его, впрочем, должно быть, он слышал, как слоны окликали её: «Хэтти! Хэтти!» – когда она пыталась выяснить, который из них Виктор. Но больше всего её изумило, как естественно пленник произнёс его, словно здоровался с кем-то, кого хорошо знает.
