– Я и так злюсь, – пожала плечами Элис. – Чего тебе?
Китти пересказала ей свою беседу с Барнс. Натянув оборки ночного чепца миссис Плакетт пониже на лоб, Элис забралась под одеяло в кровать директрисы. Невозмутимую Китти одолел приступ бурного веселья. Что ж, оно и понятно: день выдался тяжёлый.
– Ах, бабушка, – захихикала она. – Какие у тебя большие уши!
Элис закатила глаза.
– Это чтобы лучше слышать стоны уволенной прислуги, Красная Шапочка!
– Помни: ты больна! И сердце твоё просто разбито от того, как всё повернулось.
Крепышка Элис, в точности подражая усопшей мадам, властно указала на дверь и провозгласила:
– Прочь! Веди сюда Барнс, и покончим с этим.
Невозмутимая Китти привела Барнс в спальню. На каминной полке горела единственная свеча, укрывая лицо Элис завесой тьмы. Казалось, мадам без сил рухнула в подушки, словно, предприняв героическую попытку сесть, так и не нашла сил сохранить вертикальное положение.
При виде хозяйки Барнс будто пала духом. От стула, предложенного Китти, она отказалась. Глянула на миссис Плакетт и быстро отвернулась.
– Как жаль, что вы так слабы, мадам, – запинаясь, выдавила Барнс. – Зря я вас потревожила.
– О нет, – донёсся безрадостный голос из-под чепца. – Это мне следует перед вами извиниться за столь прискорбное положение дел. Душа болит за вас.
Барнс совсем растерялась.
– Ваш брат правда уехал в Индию?
– Уехал, – кивнула Элис. – Дай ему бог вернуться поскорее с добрыми вестями. Ах, Барнс… – Дрожащей рукой она поднесла к глазам платок. – Я так за него боюсь! Сердце подсказывает, что в этом мире мы с ним больше не свидимся.
– О нет! – Барнс с усилием сглотнула. – Разве можно такое говорить… Вы и так слишком слабы.
Элис вытерла платком нос.
– Как только окрепну, напишу вам рекомендательные письма с объяснением всех обстоятельств, сопутствовавших вашему уходу. Это поможет вам в поисках работы.
– Буду весьма обязана, мэм. – Барнс низко склонила голову. – Надеюсь, вы с юными леди сумеете управиться с хозяйством.
С кухни донёсся запах гари, торопливые шаги и разочарованные голоса, оплакивающие судьбу несчастных кексов.
– Мне пора, – тихо сказала Барнс.
– Мы пошлём вам письмо и жалованье за месяц вперёд.
Барнс кивнула и открыла дверь. В спальню сразу же ворвался дух горелой выпечки. Впрочем, экономка была слишком горда, чтобы закашляться, и прошествовала прямо к выходу.
Услышав, как за Барнс закрылась парадная дверь, Китти от облегчения едва не лишилась чувств.
В спальню заглянула Беспутная Мэри-Джейн.
– Как всё прошло?
– Скверно, – отозвалась Крепышка Элис, стягивая чепец. – Как ужин?
– Кексы не совсем удались, – пожала плечами Мэри-Джейн, – зато пудинг выглядит прилично. Ну, может, немножко комковат. Но есть пирог с угрём, который принесла Барнс. Она испекла его специально для тебя.
– Проверили на яд? – осведомилась Элис.
Тут Невозмутимая Китти наконец разрыдалась.
– Нам незачем проверять пирог, – простонала она, уткнувшись в подушку. – Он в полном порядке. Бедная, бедная Барнс!
Глава 13
На следующее утро ученицы школы Святой Этельдреды, вооружась зонтиками от солнца и корзинками, отправились в Или, дабы выполнить несколько жизненно важных задач.
День выдался ясный, и тёплое солнце вполне смягчало прохладу свежего ветерка с болот. Когда за девушками закрылась дверь пансиона, колокола церкви Святой Марии как раз пробили десять часов. Барышни, сопровождаемые ликующим криком мистера Шамблса, заперли за собой калитку и отправились в путь.
– Неплохо для разнообразия, – заявила Беспутная Мэри-Джейн, шагая по Приквиллоу-стрит в направлении Или. – Дом уже надоел до печёнок.
На дальней станции жизнерадостно прогудел поезд.
– Давайте как-нибудь сядем в этот поезд и отправимся в путешествие, – размечталась Крепышка Элис.
– Да, – поддержала её Беспутная Мэри-Джейн. – В дальние экзотические страны.
– Но до поры, пока мы не сядем в поезд, нам предстоит много дел, – строго напомнила Китти. – Сегодня покупки, завтра – стирка. Платья в ужасных пятнах, к тому же мы обещали Элис постирать вещи миссис Плакетт.
– Кстати, – оживилась Элис, – о вещах миссис Плакетт. Китти, милочка, куда ты спрятала слона адмирала Локвуда?
– В шкаф с сувенирами в гостиной, – отозвалась Китти. – А почему ты спрашиваешь?
– Даже не знаю, – нахмурилась Элис. – Он ведь очень ценный…
Почувствовав необходимость защищаться, Китти показала шипы.
– Шкаф заперт! Он вполне надёжен. Уверена, миссис Плакетт так бы и поступила.
– Я просто вспомнила о нашем убийце, только и всего. Он сумел пробраться в дом и отравить мясо.
– Может, лучше спрятать слона там, где никто и не догадается искать? – осмелилась предложить Глупышка Марта.
– Я подумаю, – заносчиво отрезала Китти, про себя понимая, что Элис права.
Однако в их маленьком клане соблюдать осторожность было привилегией Китти. Всё, о чём она не побеспокоилось первой, принципиально не имело значения.
Вскоре юные леди очутились среди городской суеты. Поскольку Или мог похвастать собором, поселение считалось городом. По любым другим параметрам это была просто маленькая шумная деревушка. Однако смышлёным общительным девушкам, слишком много времени проводящим в пансионе, Или казался чуть ли не столицей.
Вид лавочников в чистых фартуках, торговцев в сапогах, домохозяек в шляпках и с младенцами бодрил взор. Наглядное доказательство, что мир состоит не только из семи девиц, двух трупов и щенка. Даже Мрачная Элинор с любопытством посматривала на других живых существ.
Сначала они заглянули в отделение почты на Маркет-стрит, где отправили стопку счетов по одному на каждую из семей, а также несколько писем, начертанных поддельным почерком. В послании, адресованном мисс Фрингл, «миссис Плакетт» вежливо справлялась о её здоровье, в записке к миссис Рамси благодарила ту за ткань для скатерти, и, наконец, в письме адмиралу Локвуду мадам рассыпалась в любезностях за беспокойство последнего и его щедрые подношения.
– С адмиралом было ужаснее всего, – пробормотала Мрачная Элинор, бросая конверт в ящик. – Китти заставила меня переписывать дважды. Недостаточно соблазнительно!
– Фу, гадость! – воскликнула Рябая Луиза.
– Необходимость, – вздохнула Невозмутимая Китти.
– Изумительно скандально! – добавила Беспутная Мэри-Джейн.
Но Элинор никак не унималась.
