– Он ушёл? У нас много работы! Давайте начнём. Я разожгу огонь, потом перестелю свою кровать и кровать миссис Плакетт.
– Я тоже перестелю кровать, а потом смахну пыль в гостиной и кабинете, – сообщила Элинор.
– Я вымою посуду и наведу порядок на кухне, – вызвалась Душечка Роберта.
– Серебро и латунь, – объявила Мэри-Джейн, размахивая салфеткой для полировки.
– Мы с Мартой займёмся стиркой, – сделав глоток чаю, сказала Рябая Луиза.
Невозмутимая Китти, всё ещё погружённая в свои мысли, с немалым усилием изгнала из головы образ кудрявого незнакомца, наконец обратила внимание на происходящее и скривилась.
– Надо было раньше спохватиться, – признала она. – Теперь осталось только выметать золу. Печь и камины совсем забиты. Элис, позволь, я почищу печь, пока ты не развела огонь.
Элис взяла тост.
– Как будет угодно, Золушка, – сказала она.
Каждая занялась своим делом. Китти вымела золу из кухонной печи, Элис разожгла огонь, чтобы согреть воды для стирки.
Китти ходила из комнаты в комнату, от очага к очагу, чтобы покончить со своим грязным заданием. Не раз ей пришлось вынести пепел на улицу. её взгляд невольно привлёк худосочный саженец вишни, словно обвинительный палец торчащий из тайной могилы мистера Годдинга и миссис Плакетт.
– В какие неприятности вы нас втравили, – бросила она погребённым телам. – Покоитесь тут мирным сном, как спящие котята, а мы горбатимся!
Упрёк, по недолгом размышлении заключила Китти, всё-таки был не совсем справедлив.
Покончив с каминами во всём доме, она набрала бадью воды и вылила под корни вишенки. Не дело дать побегу засохнуть, ведь он скрывает следы их преступления. Впрочем, вовсе не их – а чьего-то ещё. Снова наполнив бадью, Китти ещё разок полила саженец. Она никак не могла отделаться от жуткой картины, как на мистера Годдинга и миссис Плакетт льются вода, грязь и навоз.
В саду показалась взволнованная Крепышка Элис с письмом в руках.
– Взгляни, Китти, – сказала она, протягивая письмо. – Я нашла это под подушкой миссис Плакетт, когда перестилала постель.
Вытерев руки о фартук, Китти взяла конверт. Внутри оказалось десять фунтов бумажными деньгами. Почерк директрисы Китти узнала сразу же, а вот богато украшенный лист писчей бумаги, с зубчатой окантовкой и выбитыми по краю розочками, видела впервые.
Китти зачитала вслух:
«Мой дорогой брат Олдос!
Желаю тебе всего наилучшего. Празднование твоего дня рождения уже окончено. Застолье (и вложение в конверте) – моя оливковая ветвь, надеюсь, ты это понял. Молю тебя, не сердись! Дело сделано. Я говорила с мистером Уилкинсом, вопрос уже решён, так что обсуждать более нечего. Это для твоего же блага и ради дорогого юного Джулиуса. Я по-прежнему буду делать для тебя всё, что в моих силах, но не позволю сложить этот дом и наследство моего покойного мужа на алтарь твоей распутной жизни.
Ты обвинил меня в чёрствости, но на твои требования я ответила отказом не из жестокосердия, а из глубокой заботы о тебе! Именно потому я должна поступить по совести и перестать поддерживать твои пороки. Возьми себя в руки, брат, и позволь снова, как прежде, гордиться тобой. Ты ещё способен многого добиться. Умение владеть собой – вот ключ к успеху. Пусть отец и наш покойный брат Джоффри послужат тебе примером. Пожалуйста, прими сей небольшой подарок, дабы смягчить твоё нынешнее положение.
Остаюсь навеки твоя,
Констанс».
Волоча за собой плетёную корзину для белья, в саду появилась Рябая Луиза. За ней по пятам бежал маленький Олдос, яростно теребя её подол. Она достала из корзины мокрые простыни, развесила их на верёвке и только потом заметила Китти и Элис. Они показали Луизе письмо, и она медленно его прочитала.
– И что это значит?
– Что деньги нам очень кстати, – ответила Китти, убирая купюры в карман. – Нужно заплатить доктору Снеллингу. Мистеру Годдингу подарок всё равно не пригодится.
Крепышка Элис ещё раз пробежалась глазами по строчкам.
– О чём это она? «Дело сделано, вопрос уже решён…» Какое дело? Что за вопрос?
– Полагаю, мы никогда не узнаем. – Китти стряхнула с юбки пепел. – Какое-нибудь семейное дело. Будем надеяться, оно умерло с ними.
Луиза забрала письмо из рук Крепышки.
– Ты меня поражаешь, Китти, – заявила она. – Куда подевалась твоя любознательность? Разумеется, это важно. У мистера Годдинга и миссис Плакет имелись какие-то разногласия. Миссис Плакетт предприняла… что-то. Не прошло и дня, как оба умерли. Должна быть связь! Это ключ к разгадке.
– Луиза права, – кивнула Элис. – Мадам упоминала мистера Уилкинса, стряпчего. В понедельник утром его клерк, мистер Мерфи, принёс только что подписанную копию завещания миссис Плакетт. Может быть, дело касается её последней воли?
– Она его изменила! – Глаза Луизы широко распахнулись. – И изменения касались мистера Годдинга.
Элис и Луиза повернулись к Китти.
– Оставила ли она ему какие-то средства? – спросила Элис. – И сколько?
Китти нахмурилась. Она сердилась на замечание, отпущенное Луизой, и досадовала, что Элис первой догадалась о смысле письма. В каждодневной суете Китти совсем закрутилась. То нехватка денег, то покупки, то стирка… Где уж тут упомнить подробности неудобочитаемого завещания?
Но отказываться от роли мисс «Решу-все-проблемы» она не собиралась.
– Пойдёмте отыщем завещание и проверим, – предложила Китти.
Подруги заторопились в дом.
Китти вымыла руки от сажи, а Луиза бросила корзину.
Они пошли прямо в спальню миссис Плакетт, где в бюро директрисы Китти всё ещё хранила конторскую книгу и списки счетов, отправленных родителям девочек.
Завещания там не оказалось.
– Ты уверена, что оставила его здесь? – поинтересовалась Рябая Луиза.
У Китти лихорадочно забилось сердце.
– Разумеется. Я всегда помню, что делала с бумагами. – Она рылась в содержимом бюро, переворачивая каждый клочок и заглядывая в каждый конверт.
– А ты, Элис, не брала завещание? – продолжала Луиза. – Ты первая взяла его из рук того клерка.
Элис ползала по полу, перерывая сброшенные с кровати подушки и одеяла. Она посмотрела в тумбочке и даже под матрасом.
– Ничегошеньки нет! – вздохнула она. – Уверена, что оставила его у Китти.
– Пропало не только завещание, – сказала Китти. – В этом ящике лежало восемь фунтов, полкроны, два шиллинга и шестипенсовик. Всё исчезло.
Луиза выглянула в коридор и закричала:
– Девочки! Срочный сбор!
