Констебль Харботтл залез рукой под шлем и почесал голову.
– Разве мы обсуждали не убийство? Или я что-то пропустил? Я запутался, ещё когда заговорили о телятине.
Китти так и вскочила с кресла.
– Констебль Квилл, – начала она. – Сегодня к нам вломились, обшарили дом сверху донизу, а потом ограбили. Вы сами видели. Воры разбили окна, украли посуду, серебро и подсвечники. Едва не уморили щенка. Среди украденного – мы знаем это наверняка! – был эбеновый слон миссис Плакетт, инкрустированный драгоценными камнями. Мисс Элинор Сивер только что вытащила его из саквояжа доктора. Он и есть вор!
– Доктор? – обратился к нему констебль. – Что скажете?
Снеллинг тоже вскочил на ноги.
– Вам достоверно известно, чем я занимался. Во время приёма курил сигары на улице, и это может подтвердить дюжина других джентльменов. Затем отправился с вами в участок. Так скажите на милость, что именно я, по-вашему, сегодня натворил?
– Доктор Снеллинг… – Рябая Луиза крепко прижимала к себе Олдоса, и слова её прозвучали весьма многозначительно. – Вы спрятали в карман клочок тряпки. Можно на него взглянуть?
Доктор принялся застёгивать саквояж.
– Не представляю, о чём вы. Какой клочок?
Луиза смело встретила его взгляд.
– Тот, который выплюнул Олдос, когда приходил в себя. Не покажете ли его?
Снеллинг взял саквояж под мышку и повернулся, словно собрался уходить. Констебль Квилл выразительно кашлянул. Помедлив, доктор с оскорблённым видом вывернул карманы жилетки и пиджака.
– Видите? Никаких тряпок. Вы, должно быть, её себе просто вообразили. Что, в свою очередь, несомненно обусловлено избытком нервных истерик.
– Вы её положили в правый карман брюк, – упорствовала Луиза. – Сунули туда вместе с платком, потому что она была влажной из-за собачьей слюны.
Губы Снеллинга дёрнулись, словно изо рта у него так и рвались слова, которые нельзя произносить в обществе дам. Доктор вытащил из кармана клочок ткани в чёрно-белую клетку.
Его вид озадачил Китти.
– Похоже, девочка не ошиблась, – хмыкнул доктор. – А я и забыл. Просто хотел убрать подальше. Всегда распихиваю по карманам всякие мелочи. Как-то раз положил пинцет и не мог отыскать…
Тут Китти наконец озарило.
– Брюки! – вскричала она.
– Чего? – снова почесал голову констебль Харботтл.
– Очередная истерика, – диагностировал доктор Снеллинг.
Китти яростно помотала головой. Всё стало понятно!
– Брюки Гидеона Ригби!
– Чьи брюки? – заинтересовался Квилл.
– Гидеона Ригби, – повторила Китти. – Он приходил к нам собирать пожертвования в пользу престарелых плетельщиков корзин. Торговец антикварной мебелью.
– В Или такого торговца нет, – заметил Харботтл.
Констебль Квилл принялся листать блокнот так быстро, что страницы едва не загорелись.
– Гидеон Ригби – одно из имен Гейнсфорда Ропера. Это хирург из Хадденхэма, что за Уитчфордом. Если не ошибаюсь, один из университетских друзей доктора Снеллинга.
– Вздор, – отрезал доктор. – Вы несёте какой-то бред. Вы что, вместе с псом лаудаума нанюхались? Ну есть у меня давний друг из Хадденхэма, который носит брюки. И в чём вы меня обвиняете? В убийстве? – Он одёрнул жилет. – Ни один доктор не сохранит практику, если начнёт убивать пациентов.
– Пока что я обвиняю вас лишь в организации незаконного тотализатора, – сообщил Квилл. – И намерен вас за это задержать.
– Тотализатор? – расхохотался доктор Снеллинг. – Вы, должно быть, не в своём уме. Я – врач.
– Состоятельный врач, – вставила Рябая Луиза. – Хотя сами сказали: деревенскому хирургу никогда не разбогатеть.
Забрав эбенового слона у Элинор, констебль Квилл внимательно его осмотрел.
– Судя по всему, вы со своим приятелем Ропером, собирая игорные долги, прибегали к весьма решительным мерам. Взлом и проникновение. Кража с отягчающими обстоятельствами. И это лишь начало…
– Какие тому доказательства?! – возопил доктор. – Откуда вы знаете, что я не раздобыл этого… носорога совершенно законным путём? Я ведь мог просто купить его в лавке!
– Слона, – поправила Мрачная Элинор.
– Олдос вырвал доказательства прямо из мерзких брюк вашего приятеля, – огрызнулась Невозмутимая Китти. – А тот – доктор! – за это едва ли не уморил нашего щенка.
Тут вмешалась Рябая Луиза, не дав офицерам вымолвить ни слова.
– Вы сами говорили, что были всё время заняты. Если вы не успели украсть слона, откуда нашлось время его купить? До того, как мы отправились на суаре, слон был здесь. Вор, скорее всего, вломился в дом, украл слона, а потом, на приёме, каким-то образом вам его передал. Возможно, как раз пока вы курили сигары. Любопытно, что ещё у вас там в саквояже…
– Что до тотализатора, – добавил констебль Квилл, – власти давно собирают против вас улики. Миссис Лалли из Уитчфорда нам в этом деле крайне поспособствовала. Один из ваших основных клиентов – её постоялец. Когда он пропал, мадам встревожилась, подумав, что тут есть какая-то связь, и предупредила нас. Она не раз замечала мистера Ропера, когда он выбивал долги, а потом видела вас вместе. Вот почему мы так основательно взялись за расследование исчезновения мистера Годдинга. – Казалось, грудь Квилла ещё сильнее раздалась вширь. – А теперь ещё кража и… слон. Так что все необходимые доказательства у нас имеются!
– Какая околесица, – поморщился доктор Снеллинг. – Я направляюсь домой. Не собираюсь выслушивать досужие наветы.
– Харботтл! – рявкнул Квилл. – Возьмите его под стражу.
Снеллинг попытался изобразить сопротивление, однако Харботтл проявил сноровку, какой от человека такого плотного сложения не ожидаешь. Снеллинг быстро сдался, и констебль защёлкнул на нём наручники.
Пока полицейские бравировали доблестью, Луиза присела на диван, уложила Олдоса себе на колени и принялась суматошно листать блокнот, вычёркивая какую-то писанину.
Разгадка где-то здесь – Луиза точно знала! – нужно просто сложить кусочки по порядку.
– Констебль, – окликнула миссис Годдинг. – Я в замешательстве. Вы утверждаете, что моя золовка проигралась? Она что-то должна этому господину? Какой абсурд!
– Нет, – покачал головой Квилл. – Игроком был её брат, мистер Годдинг.
Та открыла рот, словно намереваясь протестовать, но передумала.
Снаружи, на крыльце, послышались шаги и звук открывшейся входной двери. Луиза прислушивалась к беседе, впитывая каждую деталь. Она опустилась на колени, бережно положила Олдоса на коврик и начала яростно строчить в блокноте.
Аманда Барнс, что оцепенело лежала на диване с тех пор, как упала в обморок, с трудом приподняла голову:
