– Кои, – вмешался преподобный Рамси, с нетерпением вскочивший на ноги, – теперь в основном завещаны церкви Святой Марии, поскольку другой наследник, мистер Годдинг, мёртв.
– Вовсе нет, – поправила Крепышка Элис. – Правда, Барнс?
Бывшая экономка задрожала от ярости и ткнула пальцем в Элис, словно всё ещё путала её с миссис Плакетт.
– Она угрожала вычеркнуть Олди из завещания после того, как они поссорились! Кто знал, что ведьма успеет обстряпать дело ещё до субботы?
Констебль Квилл тяжко вздохнул. В свете ламп он выглядел старым и измученным.
– Завещание? И что насчёт завещания?
Барнс как подкошенная рухнула обратно на софу.
– Она всё оставила Джулиусу. Добралась до поверенного раньше, чем мы смогли её остановить.
Джулиус Годдинг удивлённо округлил глаза, но не произнёс ни слова. Преподобный с глухим шумом опустился на своё место.
– Барнс могла узнать это, офицер, только если украла новое завещание, которое клерк мистера Уилкинса принёс в понедельник, – подтвердила Крепышка Элис. – Сегодня она не впервые пробралась в пансион, чтобы всё разнюхать. Полагаю, искала самого мистера Годдинга.
– Или деньги, – вставил Снеллинг.
– Ничего не понимаю! – воскликнула Китти. – О каких деньгах идёт речь? Доктор рассчитывал найти здесь какие-то ценности, иначе они с мистером Ригби не стали бы сюда вламываться. Барнс и мистер Годдинг тоже думали, мол, состояние достаточно велико, чтобы пойти ради него на убийство. Но клянусь, я перерыла в этом доме все конторские книги, все документы и ящики, каждый клочок бумаги – уверяю вас, и лишнего фартинга не найдётся.
Констебль Квилл захлопнул блокнот.
– Тем ироничнее, верно? Убить без выгоды? – И кивнул Твиди, а тот отстегнул наручники с ремня на поясе и защёлкнул их на запястьях Аманды Барнс.
Та, заливаясь слезами, подчинилась.
– Ах, Олди, Олди… – шептала она. – Мы были так близко!
Рябая Луиза и Невозмутимая Китти незаметно переглянулись. Неужели Барнс и правда его любила? Невероятно, хотя можно попробовать вообразить. Женщина, чьё сердце трепетало от любви к жирному отвратительному мерзавцу – младшему брату миссис Плакетт. Барнс придётся доживать дни с мыслью, что она отравила свою единственную любовь – даже если, как подозревали девочки, весь гнусный план изобрел сам Олдос Годдинг.
– Однако вот чего я не понимаю, Барнс, – вмешалась миссис Годдинг. – Зачем вы подсыпали яд в пунш адмирала Локвуда?
Барнс заморгала и уставилась на неё.
– Вы же сказали, с ним всё хорошо, что не надо волноваться. Он крепок, как старый дуб, – так вы говорили!
– Адмирал Локвуд скончался, – отрезал констебль Квилл.
Барнс уставилась на миссис Годдинг, словно та её предала.
– Вы были потрясены, – пояснила леди. – Поэтому я не желала причинять вам лишних страданий.
– Зря старались, – отрезал Квилл. – Очевидно, мисс Барнс вызвалась помогать на кухне, чтобы отравить напиток. Верно?
Мисс Барнс упрямо сжала рот, однако ей уже было не до сражений.
– Она убила моего Олдоса, – сказала Барнс, мотнув головой в сторону Элис, и жалко всхлипнула. – Грозилась вышвырнуть его в сад. Глупый старик выпил из её бокала. Яд предназначался ей!
Глава 28
Девочки сгрудились в небольшую сиротливую кучку и стали наблюдать, как офицеры при помощи старшего и младшего Баттсов грузят в полицейский фургон доктора Снеллинга. Механизм завертелся, и пансионеркам в собственном доме досталась лишь роль зрителей.
«Хотя недолго ему таковым оставаться», – с горечью подумала Китти.
Взгляд её упал на маленькую дрожащую фигурку Барнс. Всеми покинутая, она так и сидела на софе. Гнев и сострадание, отвращение и раскаяние терзали сердце Китти. Аманда Барнс готовила им яйца на завтрак, меняла постели, убирала пыль, полировала туфли. Она была такой же частью их жизни, как тосты к вечернему чаепитию.
И такой поворот.
Китти гадала, что могло бы спасти Барнс. Вспоминала тысячи раз, когда они с девочками принимали услуги экономки как должное. Они не обращались с ней грубо или невежливо, по крайней мере нарочно, но иногда словно бы не замечали. Ведь она всего лишь прислуга.
Будь они с ней добрее, помогло бы это избежать преступления? Нет оснований полагать, будто причиной всему стало отсутствие сердечности. Однако, возможно ли было иное – теперь уже никогда не узнать.
Китти подумала о миссис Плакетт и её могиле и порадовалась, что погост в саду уничтожен. Столько трудов положено, чтобы его скрыть, но теперь, к счастью, у мадам будет приличный гроб и надлежащая панихида. Она заслуживает куда большего. Нельзя не отметить, что смерть заставила Китти взглянуть на директрису другими глазами.
Рябая Луиза тоже погрузилась в размышления. Пульс её, чувствуя вкус победы, бешено стучал. Она это сделала! Самая младшая из всех разгадала загадку. Вряд ли Мэри-Джейн, назначая её их домашним – как там она говорила, Сперлок Джонсом? – всерьёз думала, что у Луизы в самом деле получится. Но сладкий вкус победы отдавал горечью. Верно, подруг от тени подозрения она уберегла, и правосудие свершилось. Однако их время закончилось. Так что победа оказалась бессмысленной. Расставание с девочками разобьёт ей сердце.
– И что теперь, Китти? – прошептала Глупышка Марта.
– Не знаю, милая. Всё перевернулось с ног на голову. – Китти обняла Марту и поцеловала в лоб.
Остальные последовали её примеру, прильнув друг к другу и взявшись под руки. Даже Мрачная Элинор прижала к себе Рябую Луизу, чьи покрасневшие глаза полнились слезами.
– Неужели пришёл конец нашему сестринству? – вздохнула Луиза.
– Это невозможно, – возразила Глупышка Марта. – Мы не допустим.
Невозмутимая Китти поджала губы.
– Не знаю, сумеем ли…
– Бедняжка Барнс, – пробормотала Элис.
– Бедняжка миссис Плакетт, – подхватила Душечка Роберта.
– Луиза! До конца дней своих я больше не стану попрекать тебя унылыми нарядами. Сегодня ты была изумительна! Самый юный и самый проницательный детектив во всём Кембриджшире! – воскликнула Мэри-Джейн.
Луиза постаралась спрятать улыбку, однако губы её предательски дрогнули.
Офицеры, усадившие Снеллинга в фургон, вернулись за следующей задержанной.
– Стойте!
Голос принадлежал миссис Годдинг. Аманда Барнс удивлённо вскинула голову.
Элейн Годдинг глубоко вздохнула.
– Мисс Барнс. Я искренне верю, что на преступление вас толкнул мой деверь. Я выступлю перед судьёй в вашу защиту и попробую всё ему объяснить. – Она немного помолчала и продолжила, качая головой: – Что же касается убийства вашей хозяйки… Она не была к вам добра?
