У Джеймса при виде сестры округлились глаза:
– Что это такое?!
На лице Джудит выступило упрямое выражение:
– Платье. Если описать ситуацию шире – сногсшибательное платье. Разве тебе не нравится?
Она крутанулась вокруг себя, кокетливо поглядывая на брата.
– Ну, как тебе сказать, сестрица? – Джеймс многозначительно хмыкнул. – Ты в нём просто огонь.
– Значит, тебе нравится?
– Даже слишком. Учитывая нашу степень родства. И если оно мне так нравится, представляю, какое впечатление ты произведёшь на других.
Джеймс перестал улыбаться:
– Оно слишком откровенно.
– Да неужели? И где же я отступила от грани приличия?
– Ни на дюйм, тут придраться не к чему: всё прикрыто, но так, что вызывает отчаянное желание сдёрнуть с тебя ткань и полюбоваться остальным.
– Ничего себе! – фыркнула, появляясь в дверях Эмили. – Джеймс, если бы мой брат говорил мне такие речи, я бы сочла его извращенцем.
– У тебя нет брата. А Джудит, верю, прекрасно понимает, что именно я хочу ей сказать.
– Комплимент или сальность? – дёрнула бровью Эми.
– Ни того, ни другого. Кстати, а где Поло?
– Запаздывает, как обычно. Пунктуальность не его конёк. Так, кажется, я забыла сумочку? Сейчас вернусь.
С этими словами Эмили вновь скрылась в доме, а Джудит, опираясь на руку брата (высокие шпильки не способствуют устойчивости в темноте на лестнице) спустилась вниз:
– Не удивлён, что не нашёл здесь Абигайль?
– Что? – Джеймс не понимающе взглянул на сестру. – Я и не ждал. С какой стати ей тут быть?
– Ну, ты собирался зайти за мной с Абигайль? Даже немного обидно, уж за полгода можно выучить, с кем живёт родная сестра? Ну, в смысле, кто её соседка?
– Я знаю. Просто в тот момент я думал об Аби, вот и оговорился.
– Думал об Аби? – многозначительно приподняла бровь Джудит. – Как интересно!
От необходимости отвечать Джеймса избавило появление Пола.
Запыхавшийся, распространяющий вокруг себя резкий запах одеколона (Поло всегда перебарщивал с парфюмерией) он бросился рассыпать извинения перед Эмили и был тут же прощён.
Студенческий Остров мягко погружался в ночь. Яркую, расцвеченную праздничными нарядами, искрометным смехом молодёжи. Всюду так и кипела энергия, били струями фонтаны и шампанское.
Стоило только брату и сестре Мэллиор появиться, как они тут же сделались центром вечеринки. Мягкое обаяние Джеймса с перчинкой сарказма и заражающее веселье его красавицы сестры притягивали к ним людей, как огонь манит бабочек и мотыльков – с неудержимой, роковой силой.
Шампанское было сладким. Мужского внимания – хоть купайся. Каждый норовил сказать комплимент, заглянуть в глаза, приблизиться и как бы между прочим, ненароком, прижаться. Джудит со смехом принимала комплименты, легко выдерживала взгляды, красиво держала дистанцию – всё это было её любимой игрой. Кавалеры наперебой оспаривали друг у друга право на танец с ней. Ей почти не удавалось передохнуть или присесть хоть на минуточку.
Жаркие взгляды, горячие тела, улыбающиеся губы, восхищение и желание. Ещё до того, как на часах пробило полночь Джудит успела получить три предложения руки и сердца. И, хотя уверенности в том, что завтра бедняги смогут продраться через похмелье настолько, чтобы вспомнить об этом, всё равно было приятно – она красива, желанна и популярна.
Джудит была некоронованной королевой этой вечеринки. Мужская половина готова была безоговорочно признать её первой красавицей Эльдхарда, а женская – разорвать в клочья самым жестоким образом.
«Бесстыдница», – говорили поджатые губы и сердитые взгляды тех из них, кому не доставалось мужского внимания, в котором купалась Джудит. Впрочем, те из них, кто был посмекалистей, вместо того, чтобы принципиально осуждать, примкнули к избранному кругу, в правильном расчёте на то, что, устав стоять в очередь за королевой и её вице-мисс, кавалеры охотнее расхватают тех, кто ближе.
Джудит вдруг почувствовала, что остро нуждается в паузе. В красном платье сложно незаметно упорхнуть из круга, центром которого являешься, но она улучила момент и выскользнула на террасу, выходящую к морю. Отсюда тянуло свежим бризом, наполняя лёгкие свежим воздухом. Он дул в лицо, остужая горячие щёки и горящие плечи.
Джудит подошла к краю парапета и опустила на него локти, любуясь спокойным морем, отражающим блики луны и окружающих её звезд.
Она поняла, что не одна, только в тот момент, когда горячие руки накрыли её пальцы своими. Обернувшись, оказалась лицом к лицу с…
– Райли?..
Отблески света ложились на его лицо, подчёркивая остроту скул и делая лицо Эдварда более хищным, чем обычно.
– Ты меня напугал.
– Разве? – он слегка усмехнулся. – Что-то не похоже на испуг.
– А на что же похоже?
Он не ответил. Зато сам задал вопрос:
– Что ты здесь делаешь?
– Дышу свежим воздухом. В толпе слишком душно.
– Это тебе-то? Не может быть. Ты человек толпы. Толпа твоя стихия.
– Ревнуешь? – насмешливо протянула она.
– Возможно, – кивнул он. – Я как-то успел привыкнуть к твоим взглядам исподтишка. Но сегодня ты на меня не взглянула ни разу. Совсем забыла о моём существовании?
– Не совсем. Просто решила взять перерыв. И вообще, – подняла она на него взгляд. – Ты что себе позволяешь?
– К сожалению – ничего.
– На каком основании ты стоишь ко мне так близко? Тебя что, не учили, что врываться в личное пространство человека неприлично? Что нужно держать дистанцию?
– Нет. Не учили.
Она попыталась отодвинуться, но безуспешно – двигаться было некуда. С двух сторон от неё были его руки, а за спиной парапет. По спине прошёл холодок. Наверное, от ветра?
Джудит вцепилась в перила, словно они могли её поддержать:
– Райли!
– Мэллиор? – склонил он голову к плечу.
– Отойди от меня на шаг. А лучше – на два, – тряхнула она головой. – Не думай, что можешь загнать меня в угол! Не будь таким самонадеянным. Никто не может знать всего и…
Она сбилась с речи, когда его пальцы легко пробежались по линии лифа её декольте, весьма интимно и в то же время исхитрившись нигде не прикоснуться к коже.
– Красивое платье, – выдохнул он ей в ухо.
– Правда? –улыбалась она сладко. – Я надеялась, что тебе понравится.
Их губы были на одной линии и Джудит надеялась, что…
Но Райли лишь продолжал улыбаться и – ничего…
– Я хочу пройтись, – разочарованно проговорила Джудит. – Составишь компанию или вернёшься к своей девушке? Ребекка, наверное, беспокоится?
