– Моя очередь, – вздохнул Джеймс. – Я никогда не спал ни с кем, так и оставшись до сих пор девственником.
Это был откровенный бросок в сторону бедняги Самуэля. Тому, хочешь, не хочешь, пришлось делать глоток под громкий хохот компании. Компанию бедняги составила только Ребекка, весьма порадовав этим Джудит.
Но пока она радовалась, её брат отметил, что «стопки» Джудит в списке недочёт. У Джеймса даже зрачки от ярости расширились. Было бы можно, он прямо сейчас выволок Джудит куда-нибудь подальше от компании и выпытал бы имя мерзавца, лишившего её девственности.
Ладно тебе, братец? Ты вон, оказывается, тройниками балуешься? Джудит такое тоже не к душе, но она терпит? И с тебя – не убудет.
– Я никогда не пробовал тяжёлые наркотики, – выдала свою версию «не» Джудит.
Таких «невинных» оказалось довольно много: она, Эмили, Ребекка, Самуэль (ожидаемо), Абигайль (слава богу, после предыдущего откровения всякое может случиться). Джеймс (к облегчению душевному).
А вот Райли и Поло оказались в списке тех, кто уже в «я не» не вписывался.
Эмили была в тихой ярости иДжудит подумала, что пора завершать игру. Какой интерес, когда вместо веселья назревает скандал?
– Я никогда не изменял любимому человеку, – и снова взгляд Бекки метнулся к Райли.
Эми сделала глоток почти демонстративно. Ребекка, Самуэль и Джудит традиционно её поддержали.
– Похоже, самые невинные напьются самими первыми, – постаралась разрядить Джудит грозовую атмосферу, воцарившуюся в комнате. – Жизнь не справедлива, – театрально вздохнула она.
– Я никогда не рассказывал чужих секретов, – выдал Райли.
Вопрос и интересный, и нейтральный. В этом он был весь. Умел правильно повести себя в любой ситуации.
– Ну, что? – с усмешкой протянул Джеймс. – Переходим ко второму этапу «бутылочки»?
– Мне что-то не нравится эта игра, – напряжённым голосом заявила Ребекка.
Она была расстроена. Ей не нравилось здесь всё, от атмосферы до компании. Робинсон чувствовала себя чужой, залётной птицей, к тому же, слишком уязвимой. Боялась насмешек и недобрых розыгрышей, о которых была наслышана и которые, что греха таить, в среде «золотой молодежи» по отношению к безродным выскочкам были не редкость.
– Отказываться поздно, ведь мы уже играем, – обратилась к ней Абигайль.
– Ладно. И что там во втором туре?
– Да ничего особенного! Ведущий крутит бутылочку, когда она останавливается тот, на кого указывает горлышко, целует крутящего, затем ход переходит к следующему. Самуэль – начинай.
– Сначала – задание.
– Ну, для разминки, вполне достаточно будет «просто поцелуя» в губы.
Все захихикали и закивали.
Самуэль, зажав пальцами бутылку, резко вертанул её. Ему в пару досталась Эми. Оба покраснели, как варёные раки, но не от смущения, как можно было бы подумать, а потому, что химии между этими двумя было ещё меньше, чем между Джудит и Джеймсом. К тому же вид насупившегося, как сыч, Поло, не упрощал ситуацию.
Кончилось тем, что, встав рядом и вытянув губы трубочкой, Самуэль и Эмили поцеловались, держа такую дальнюю дистанцию, какую только смогли.
– Не абы что, – усмехнулся Джеймс, кивнув, – но засчитывается.
– Взрослые поцелуи с языками, – хмыкнул Самуэль.
Эми, пожав плечами, вернулась на своём место и, опустившись на колени, толкнула бутылку, предавая той ускорение и вращение.
Бутылочка закрутилась вокруг своей оси, постепенно замедляя ход.
– Интересный расклад, – хмыкнул Поло, прикладываясь к вновь открытой бутылке шампанского. – Джудит? Ну, давайте, девчонки, повеселите нас!
– Как же так? – растерянно переводила взгляд в одного лица на другое Ребекка. – Я думала, что целоваться могут только парень и девушка.
– Как видишь, ты ошиблась, – пожал плечами Джеймс.
Глаза мужской половины аудитории азартно блестели, пока Эмили и Джудит, со вздохом поднявшись, сделали шаг к центру круга, сближаясь.
– Готова? – шёпотом спросила Эмили.
Отказываться – дать слабину, признать свои страхи. Нет уж! Если идти, то вперёд и до конца.
Потянувшись, подруги прикоснулись друг к другу губами, осторожно пробуя друг друга на вкус. Ощущения при этом были приблизительно как при мытье в душе. Чувствуешь прикосновения и тебе не неприятно, но эмоций – ноль.
Джудит ощущала руки Эми, лежавшие на её талии, свои она опустила на плечи подруги в тот момент, когда, приоткрыв рот, они переплелись языками.
И снова ничего эротичного в этом не было. Ну, если не считать той волны возбуждения, что шла от зрителей.
Девушки чисто и механически отработали поцелуй до конца, стараясь целоваться красиво, словно на камеру. Раз не суждено самим получать удовольствие, то радость можно найти и в том, чтобы осчастливить кого-то другого.
– Зачтено? – фыркнула Эми, оторвавшись, наконец, от Джудит и смерив притихших, вытаращившихся на них, едва ли не пускающих слюни парней насмешливым взглядом.
Самуэль закивал:
– Более чем! Было вполне горячо.
– Кому как, – пожала плечами Джудит и вернулась на место.
– Тогда, – пожала плечами Эмили, – я только рада добавить ещё немного перчика. Пусть будет долгий, влажный, страстный поцелуй. Исполняй! – махнула она рукой и Джудит не оставалось ничего другого, как придать бутылочке ускорение.
«Только бы вышло не слишком…», – додумать не получилось, потому что вышло как раз очень даже «не»!
– Да ну? – охнула Джудит, желая подтолкнуть как-нибудь противное горлышко в сторону любого другого – лишь бы не туда, куда она было обращено сейчас. – Да что б тебя!.. Я отказываюсь. Это ненормально!
Горлышко бутылки дерзко указывало на Джеймса.
Абигайль засмеялась, с заговорщицким видом взглянув из-под длинных ресниц на Джеймса, явно провоцируя его:
– Тебе слабо, Джеймс?..
«Извращенка!», – была единственная мысль, промелькнувшая у Джудит.
– С язычком? – хмыкнул он.
– Непременно! – сморщила Абигайль хорошенький носик.
– Минуту! – протянула Джудит. – А мой голос считается?
– Конечно – нет! – со смехом отозвалась Эмилия.
– Вы тут все больные?
– Правила игры, крошка, – поднялся Джеймс с пола и, протянув ладонь к сестре, вытянул её на себя, точно морковку.
Райли, в отличие от остальных, не смеялся. Он сохранял серьёзность, даже казался недовольным, но не ввязывался и не торопился высказываться. Лишь внимательно смотрел, наблюдая за происходящим.
Ребекка тоже явно чувствовала себя не в своей тарелке.
