– Ты говорила, что нам негде будет встречаться? Как тебе такое любовное гнёздышко?
– Сказочно прекрасно!
Джудит вдохнула полной грудью прохладный воздух пещеры, готовясь к осуществлению своих самых сокровенных желаний.
Страсть бывает опасной – это она успела понять.
Страсть не даёт расслабиться, существует опасность полностью уйти в другого человека, раствориться в нём, потерять себя, но в тоже время она дарит крылья человеческой душе.
Только страстная влюблённость дарит человеку способность стать выше или ниже себя, взлететь или упасть – тут уж как повезёт.
Каждый раз это бывает по-разному. Иногда медленно, томительно до изнеможения, со всей изысканностью ласк на грани извращений; иногда по-животному грубо, страстно, почти примитивно.
Вот, как сейчас.
Джудит прижималась к Эдварду так сильно, что становилось сложно дышать, а он сегодня не занимался с ней любовью – он трахал, крепко держа за талию, врываясь в её тело с такой силой и скоростью, что оставалось только жадно стонать. От жёсткой хватки его пальцев на загорелой коже её бёдер оставались синяки, но пока по позвоночнику расходились волны удовольствия, ей на это было плевать.
В такие минуты на всё плевать. Остаются лишь инстинкты: её – выгибаться ему навстречу, его – вбиваться, вколачиваться в её тело до полной пустоты в голове.
Сквозь полусомкнутые ресницы Джудит смотрела, как Эд запрокидывает голову и ускорялся в предвкушении надвигающегося оргазма. Ей было хорошо, как никогда раньше. Удовольствие накатывало волнами, пекло огнём внизу живота, заставляло цепляться за плечи Райли, что предсказуемо сорвало все предохранители.
После серии рваных и резких толчков он кончил с тихим рыком.
Спустя несколько секунд он упал рядом с Джудит и уже ставшим привычным для неё жестом, собственнически прижал её покорное, влажное, насытившиеся удовольствием, тело к себе.
Их дыхание выравнивалось, успокаиваясь.
– Признайся, ты меня чем-то опоила? – с коротким смешком прижался Райли к макушке Джудит. – Была бы моя воля, я бы не выпускал тебя из постели и день, и ночь. И что я только в тебе нашёл, а? – с усмешкой протянул он. – Маленькая, худая, с отвратительным характером.
Она в ответ лишь засмеялась ему в плечо:
– Да, ладно! Будь объективен! У меня неимоверно шикарные золотые локоны, неимоверно пухлые губы, неимоверно сексапильный темперамент и… всё остальное, на что ты там запал.
– Я – жалок, – с кривой усмешкой выдохнул Райли. – Мои мозги окончательно съехали набок, я стал слюнявым размазнёй у ног девчонки. Пусть и классной, пусть и золотоволосой, и большеглазой.
– Ты стал не просто размазнёй, – ты счал счастливой размазнёй. Это чего-нибудь да стоит, да?
– Кучи комплексов и страхов мне это стоит, – с иронией проговорил Райли. – Ты меня восхищаешь: азартная и беспощадная в салонах, опекающая и милая – дома, совершенно беспомощная на кухне.
– Нельзя в жизни уметь всё, – ворчливо отозвалась Джудит, удобнее устраиваясь на его плече. – Я же никогда не занималась домашним хозяйством.
– Жаль. Было бы приятно попробовать ужин, приготовленный твоими руками.
– Тебе так не терпится загнать меня на кухню? – с наигранной ворчливостью протянула она.
– У всех есть глупая мечта. А у меня с детства была такая: я возвращаюсь вечером с работы.
– С работы? – перебила его Джудит. –Как простой клерк? Или разнорабочий?
– Как большинство людей в этом мире. Нет ничего плохого в работе. В конце концов, ведение любого бизнеса отличается от стараний разнорабочего только размахом. Но фантазия не в работе, а в том, что будет после. Почему-то в моих мечтах всегда зима, и всё вокруг снегу. В окнах – тёплый свет. Открывается дверь и мне навстречу идёт жена…
– Ты мечтал о жене?
– Скорее о близком человеке, необходимом мне так же, как я необходим ему. Это смешно? – от его, ставшего вдруг очень спокойным и тихим, голоса потянула льдом.
– Нет, – сразу отбросила ироничный тон Джудит.
– В мечтах я всегда фантазировал о накрытом столе, горящих свечах, тёплом очаге. Дело, конечно, не в еде, а в том, что жена бы готовила все эти, безусловно, вкусные вещи, думая обо мне, старалась бы ради меня. Может, я объясняю что-то не так?..
–Почему же? Всё понятно. И очень мило. Просто милые вещи плохо с тобой вяжутся. Ты кажешься таким жёстким; у тебя такой ледяной взгляд, полный презрения. Ну, как ты можешь мечтать о таких простых и милых вещах, как очаг и булочки? – хихикнула она, нарвавшись на ответную улыбку.
– Иногда ты такой ребёнок, Джудит! Вредный, капризный, шаловливый, совершенно бессердечный, ребёнок. Как и все дети.
– Словом, я совершенно очаровательна, – ты это хотел сказать? Ты когда-нибудь скажешь, что любишь меня, Эдвард Райли?
– Мне обязательно это говорить?
– Да. Я из тех девушек, кого интересует ваниль и романтика.
– А я из тех парней, кто считает, что никакой любви не существует, что каждому нужно от другого лишь своё. Каждый ищет свою выгоду.
– Ну, когда выгода совпадает, как и интересы, люди ведь привязываются друг к другу? Скажи мне, что любишь меня, Райли.
– Нет, – усмехается он ей в лицо, качая головой.
– Что – нет? Не любишь?
Он смеётся и снова качается головой:
– Не скажу. И буду вести себя так, словно чувства к тебе не выворачивают меня наизнанку.
– Это так сложно? Просто три простых слова?
– Попробуй сама! – показал он в усмешке белые ровные зубы.
Джудит надула губы.
Но он был прав. Три простых слова сказать бывает очень сложно.
***
Как вскоре выяснилось, Райли о способах заработка на Студенческом острове говорил не просто так. Первоначально они с Джеймсом Джудит ничего не рассказывали, а когда она прознала, чем они промышляют, то пришла в ярость.
В истории оказались замешаны не только Джеймс и Эд, но и остальные их однокурсники. Неизвестно, где и когда Райли этому научился, но он умел открывать Портал За Грань. Они с Джеймсом долго объясняли Джудит, рассыпая многоумными словами и заумными терминами, но суть, если отбросить научную муть была проста и жутковато – они фактически спускались в ад, нарушая все предписанные правила и запреты, мыслимые и немыслимые.
– Вы в своём уме? – орала она на них. – Да вы что творите?! Если об этом узнают, вас не просто исключат из Академии – вас посадят! Я уже умолчу об опасности встретить какую-нибудь тварь и пойти ей на обед.
– Мы практикуемся. Проявляем осторожность. И не позволим себя сожрать, – сделал слабую попытку успокоить её Райли.
