Кухонное полотенце, Блэкпул
Глиняная маска гнома-кочевника
Я остановился перед последним артефактом и передёрнулся. Маска была почти такой же, как та, за которой скрывался безумный Окулюс, когда пытался уничтожить отель.
– Ох, так бы и слопала! – захихикала Нэнси, разглядывая большую стеклянную банку с маринованными мюмзиками из Франции.
– Я совсем как дома, – захохотала Плакунья. Она взяла погремушку из ветхого старого черепа болотношара и замахала его в сторону Нэнси. – У-У-У! Кажется, я встречала этого парня в Дублине! ХА-ХА!
– Потрясающе! – воскликнула мама с другой стороны кабинета. Она стояла перед большой рамой, висевшей между двумя ветвями дерева. – Фрэнки, угадай, что это!
Я подошёл ближе и увидел, что это карта города. Вот только я понятия не имел, какого именно. Мама указала на слова, написанные внизу.
– Град Градибаш, – прочла она вслух. – Это дом курганных гоблинов! Оттуда родом Грогба!
Ха! Я не мог поверить своим глазам! И тут же заметил прямо в середине карты большое здание, возле которого стояла подпись: «ДВОРЕЦ КОРОЛЕВЫ ГАЛЬЮНЫ».
– Вот где вырос Грогбяка! – изумлённо воскликнул я. – Вот бы он туда вернулся!
– Забудь про эту козявку, – засмеялся папа. – Лучше посмотри сюда!
Я обернулся и тут же расхохотался. Папа рылся в сундуке с побитой молью одеждой. Он нарядился в потрёпанный старый плащ, покрытый странными тролльими рунами.
– Как я выгляжу? – весело спросил он.
– Сногсшибательно! – хихикнула в ответ мама и послала ему воздушный поцелуй.
– Я словно волшебник! О-о-о, вот ещё! – папа бросил плащ обратно в деревянный сундук и выхватил жёлтую шерстяную шапку с синим краем и красным помпоном. – Что это такое?
– Выглядит не слишком интересно, – заметила мама.
– А мне нравится, – пожал плечами папа и натянул шапку на голову. – А-А-А-А-А-А-А-А!
Как только шапка оказалась у него на макушке, папа взмыл в воздух, вылетел из кабинета и не останавливался, пока не стукнулся головой об один из золотых когтей, которые держали пузырь над бальным залом. Потом папа с громким БУМ снова свалился в кабинет.
– Ох, матушки-мраки! – закричала Нэнси. – Барджес, ты в порядке?
Папа поднялся на ноги и сдёрнул шапку.
– Фу! – простонал он, слабо опираясь на деревянный сундук. – Я в порядке… Кажется… Что это было?
Все повернулись к дедушке Эйбу в поисках ответа, но старый призрак стоял к нам спиной и рассматривал что-то в тёмном углу, затянутом паутиной.
– Абрахам? – окликнула его Нэнси, но он как будто не слышал.
– Эй! – ещё громче крикнула Плакунья. – Ты там задрых, что ли?
Дедушка Эйб медленно повернул голову и увидел папу с жёлтой шапкой в руках.
– Ох, – пробормотал призрак. – С этим нужно быть осторожнее, это летучая шапка из сибирского копытохвата.
– Ну, теперь-то я знаю! – просипел папа. – Мог бы меня предупредить, Эйб… Эйб?
Папа нахмурился. Дедушка Эйб снова отвернулся и пялился в угол. Что бы там ни находилось, из-за этого призрак не обращал никакого внимания на хаос вокруг.
– Всё в порядке? – спросила мама.
Дедушка Эйб долго молчал, а потом проговорил:
– Мне нужно вам кое-что показать.
18. Могила гробырицы
Мы все собрались вокруг дедушки Эйба, чтобы как следует рассмотреть то, что так привлекло его внимание.
Он стоял перед нишей в дереве, которую заполняли старые пожелтевшие фотографии в рамках. Их было, наверное, не меньше пятидесяти.
– Окулюс и Олимпия, – прошептал дедушка Эйб.
Из-за стекла каждой рамки на нас смотрел Окулюс Ноктюрн. Рядом с ним стояла его высокая худая мать. В голове у меня прозвучал смех моего прапрадедушки.
– Значит, ты их помнишь? – спросила Нэнси у дедушки Эйба.
Тот весь ссутулился.
– Я… эм… Да, помню.
– Постойте-ка минуточку, пук вас раздери! – воскликнула Плакунья. – Ты хочешь сказать, что вся эта трепотня про «я забыл» – ложь?!
– Не совсем. – Дедушка Эйб повернулся к нам лицом и вскинул руки, словно ожидал атаки. – Кое-что я забыл, но не всё. Просто… просто…
– Просто что? – строго спросила мама. – Что ты скрываешь?
– Просто… Я НЕ МОГ НИЧЕГО СКАЗАТЬ ПЕРЕД ОТРЫЖУЛЕЙ! ОНА УЖАСНО РЕВНУЕТ!
Секунду все молчали.
– А? – выдавил папа. – Не понимаю.
– Вчера я вернулся в отель, и это было ошеломительно! Я столько лет не видел своего пупсика! И когда вы начали задавать мне вопросы, разумеется, я хотел сразу вам всё рассказать, но не мог. Это бы ТАК расстроило мою медуничку, а она уже очень сердилась! Я надеялся… нет… я знал, что если покажу вам свой кабинет, то докажу, что я не трусливый толстоног.
– ВРУН! – крикнула Плакунья.
– Знаю, – вздохнул Эйб. – Но я так хотел, чтобы вы мне доверяли. Не каждый день призрак встречает своих потомков.
– Значит, ты всё помнишь о той ужасной ночи? – спросила мама. – Бедняжка.
– Конечно, я вспоминаю мою милую Олимпию и малыша Окулюса, – сказал дедушка Эйб. – Но на самом деле я мало что могу припомнить о том, что случилось, когда гробырица их зачаровала. Когда ты призрак, твои воспоминания в лучшем случае затуманены. Должен признаться, я немного волновался о том, что мы тут найдём.
Дедушка Эйб взял в руки одну из фотографий и уставился на неё. На его лице отражалось множество эмоций.
– К моему облегчению, это фото доказывает, что я не сбежал, как убеждал вас Окулюс. Тут он неправ.
– Я всегда в тебя верил, – сказал папа.
– Теперь ко мне возвращаются воспоминания. Моя дорогая Олимпия превратилась в жабу! Она терпеть не могла этих животных, даже больше пукозадов. Для неё это наверняка было невыносимо. Мне же повезло. Когда проклятая волшебница накладывала чары, я, кажется, настраивал старую камеру в стороне, и это спасло меня.
– Так что с тобой случилось? – спросил я.
– Мне начисто стёрло память. Когда я проснулся в камышах, то не помнил ничего, начиная с того момента, как мы пришли в логово старой гробырицы у реки.
