На что он… рассмеялся. Холодно и цинично.
— Не могу? — вскинул бровь. — А что я, скажи на милость, сделал несколько часов назад?
— Но это неправильно! — выдохнула я. — Я же ничего такого не сделала, Олег Евгеньевич!
Меня честно начинало потряхивать, потому что я смотрела в его глаза и видела там лишь… ничего. Ни капельки участия. Только лед. И тут я попыталась вспомнить, что я о нём знаю. Олимпийский чемпион, влиятельный тренер, кажется, когда-то он был женат. И еще эта Селезнёва. Едва я перешла в центр Коршунова, меня тут же поставили в известность, что Лена — протеже тренера и лучше не вставать у неё на пути. Что я, собственно, и делала эти два месяца. Но потом эта мутная история с её травмой… Никто не видел, как она её получила. Только Коршунов. Они были на… индивидуальной тренировке. Разрыв связок с каждым мог произойти, и в принципе, такое лечится, но у Лены все было гораздо хуже — порваны «кресты» — крестообразные связки колена. И это паршиво. Очень паршиво. Но и такая травма могла бы быть залечена. Вот только восстанавливаться Лена не стала. Объявила о завершении карьеры и уехала в Америку, где жили её родители.
— То, что я делаю, что говорю и даже что думаю — правильно, Яна, — услышала я. Он что, серьезно?! Ну, судя по выражению его лица, вполне.
— Это еще почему?! — вскинулась я прежде, чем успела понять, что снова что-то пошло не так. Ну что ж я промолчать то не могу?!
— Потому что. — Он наклонился ко мне и заглянул прямо в душу. — Я Олимпийский чемпион, а ты — никто. Пустышка. Думаешь, я взял тебя в группу из-за твоего таланта? — Коршунов снова усмехнулся. Нет, ухмыльнулся. В груди неприятно кольнуло. Губы затряслись. А он продолжил бить по больному: — Да ты самая посредственная фигуристка. И такая же посредственная девчонка. В тебе нет ни капли индивидуальности, таких как ты сотни в России.
— Тогда какого хрена Вы меня в Центр позвали?! — прохрипела я.
Он чуть отстранился и, не переставая улыбаться, ответил:
— Ты красивая.
Я чуть не задохнулась.
— В смысле?! Вы меня только что посредственной назвали!
Я попыталась отойти от Коршунова, но он не дал, притянул ближе к себе, так, что я ощутила. Блин!.. Да у него стоял на меня! Я в ужасе попыталась отпихнуть его, но силы были неравны. В итоге я оказалась прижатой к Олегу еще теснее, так, что моя грудь упиралась в его живот.
— Красивая посредственность.
И тут я почувствовала прикосновение его губ к шее. Против воли втянула в легкие его запах. Запах уверенного в себе мерзавца. Потрясающе красивого сволочного… мерзавца.
— Ай! — вскрикнула я, когда ощутила, как его ладонь, скользнув по бедру выше, задирает подол платья, как его пальцы очерчивают тонкую ткань трусиков. — Прекратите! — прошипела я.
— Уверена? — Он оторвался от моей шеи и посмотрел на меня.
И тут я поняла. Поняла, чего он хочет от меня. Того же, что и от Селезнёвой. Да, Абрамова, вот ты влипла! Я сглотнула и попыталась убрать его руку со своей ягодицы, однако это у меня не получилось.
— Отпустите.
— Нет. — Все та же нахальная усмешка. — Хочешь вернуться в группу? — Ну да, я ждала, когда же он приступит к условиям.
— Хочу.
— Тогда ты знаешь, что должна делать. — И мы оба понимали, что именно я должна делать.
— Вы всем своим спортсменкам такое предлагаете? — Новая попытка выбраться из его хватки обернулась оглушительным провалом. Чем больше я пыталась, тем сильнее Олег прижимал меня к себе, тем выше поднималась его рука. Он погладил мой зад и полез в трусики. Я во все глаза смотрела на него, пытаясь высказать свое возмущение, а он только шире растянул рот в улыбке и продолжил:
— Не всем.
Пальцы его подцепили ткань трусиков, и я ощутила прикосновение к моей плоти. Сдвинула ноги, но это не помогло. Он провел по моей промежности, проник пальцем внутрь, погладил клитор. Из моей груди вырвалось нечто странное, похожее не то на всхлип, не то на истерический смешок. Но больше всего меня напрягла горячая волна удовольствия, неподвластная моему разуму. Боже, меня лапает мой собственный тренер… Ну ладно, бывший тренер. А я стою и… мне нравится!
Видимо, почувствовав то, о чем я только что подумала, он убрал руку и поднес её к своим губам. Втянул мой запах, облизал пальцы и только потом довольно договорил:
— Только красивым, Яна.
Меня охватило два чувства. Отчаяние и стыд. И я готова была разрыдаться перед ним. Господи, ну почему это случилось именно со мной?!
— А если я кому-нибудь расскажу? — в моей ситуации, конечно, глупо угрожать Олегу, но попытаться стоило.
— Например? — Он отошел от меня, и я спешно поправила платье. Надо бы бежать, но я стояла, будто истукан, и смотрела своему тренеру в глаза.
— Например, журналистам, — предположила я, сделав вид, будто бы это только что пришло в мою голову. Хотя это итак пришло в мою бедную рыжеволосую голову только сейчас. Опасно, Яна.
— Попробуй.
— Думаете, не смогу? — сипло выговорила я.
Коршунов ничего не ответил. Он вообще отвернулся от меня и подошел к шкафчику. Открыл дверцу и вытащил оттуда бутылку виски и бокал.
— Будешь? — через плечо глянул в мою сторону.
Я помотала головой. Пить мне нельзя определенно. Последний раз, когда мы с Сашкой напились, я… Блин, Сашка! Я достала из сумочки, которую до сих пор сжимала в руке, телефон и посмотрела на время. Мой парень меня убьёт, потому что мы договорились сегодня встретиться и сходить в кино… Он даже билеты заранее купил, на сеанс, который закончился час назад. У меня висело два вызова и пять смс. Паршиво. Ладно, потом прочитаю. Сунув телефон обратно, я снова посмотрела на Олега. Он не отрывал от меня взгляда и цедил виски. От этого его взгляда внутри у меня всё сжалось.
— Олег Евгеньевич. — Я решила предпринять последнюю попытку уговорить его вернуть меня без последствий. — Пожалуйста, возьмите меня обратно. Не рушьте мою карьеру, и я… я забуду о том, что тут произошло. — Щеки мои против воли вспыхнули. Снова. Но я мужественно держала плечи расправленными.
Коршунов продолжал молчать и сверлить меня взглядом. Допив виски, он поставил пустой бокал на журнальный столик и только тогда сказал. Точнее, приказал.
— Подойди.
— Нет.
— Подойди, Яна. — Тон его не терпел возражений, и я повиновалась. Сделала один нерешительный шаг, затем второй. Он преодолел оставшееся расстояние между нами сам и, схватив меня за волосы, потянул назад.
— Мне кажется, мы уже обсудили условия твоего возвращения, — прошипел он, склонив ко мне голову так близко, что его шершавая щека прижималась к моей. Мне было больно, я схватилась за его руку, пытаясь отодрать пальцы от своих волос, но он сжал крепче. И добавил: — Будешь хорошей девочкой, завтра приходи на тренировку, а нет, собирай монатки и вали в свой Ярославль.
