- Все, теперь спать. - Она погладила дочку по мягким волосам, вьющимся крупными тёмными локонами.
- А папа? – малышка отлипла от Ани и заглянула той в глаза. – Папы еще нет.
- Папа сегодня на работе задерживается. Пошли спать. А папа придет и обязательно тебя поцелует. Пошли, Мирось, поздно уже.
Мирослава вздохнула тяжело, совсем по-взрослому, но на ноги все-таки поднялась. Она жутко не любила ложиться, когда отца не было дома. Уговорить ее можно было разве что, пообещав перед сном небольшой концерт. Нечаева-младшая безумно любила, когда Аня играла на фортепьяно, а уж если она пела… Тут девочка приходила в полнейший восторг и могла подолгу сидеть, практически не шевелясь, лишь бы мама не останавливалась. Впрочем, когда Андрей был дома, он не многим отличался от дочери: брал ее на руки, и они вместе слушали, как Аня поет и играет.
Аня взяла Миру за руку и повела в детскую. Там помогла ей улечься, прикрыла мягким розовым одеялом и поцеловала в щечку. Убрала от ее личика волосы.
- Спокойной ночи, моя милая, - с любовью посмотрела она на дочь и поцеловала в другую щечку.
- Спокойной ночи, мамочка. - Мирослава тоже коснулась Аниной щеки губами и поудобнее устроилась в кровати. – Только не забудь сказать, чтобы папа меня поцеловал, - с самым серьезным видом напомнила она.
- Я обязательно прослежу за ним, - едва сдерживая улыбку, пообещала Аня и, еще раз поправив одеяло, выключила светильник, а затем вышла из детской и тихо прикрыла за собой дверь.
Услышав шум из коридора, Аня закрыла шкаф и пошла встречать мужа. Она как раз успела разложить постиранное белье и уже хотела позвонить ему. Соскучилась. Она всегда скучала по Андрею, когда его не было рядом.
Дождалась, пока муж снимет ветровку, и забрала ее у него из рук. Хотела повесить в шкаф, но поняла, что она влажная: видимо, весна опять «баловала» дождем. Так и есть: на темных волосах Андрея поблескивали капельки воды.
- Ты когда успел промокнуть? – Аня погладила его по голове, стряхивая воду, а потом коснулась быстрым поцелуем губ.
- Зонт в машине забыл. - Нечаев не дал ей отстраниться, обхватил за талию и поцеловал уже совершенно иначе: требовательно, глубоко. – Как вы тут без меня? – спустя минуту, все еще продолжая обнимать жену, спросил он.
- Мирося уже спит. - Аня высвободилась из его рук, взяла из шкафа плечики. – Просила напомнить тебе, чтобы ты ее поцеловал, - с улыбкой добавила она и направилась в ванную. - Пойду куртку повешу.
Андрей остановился в дверях кухни, наблюдая, как жена колдует над сковородкой. Они уже почти четыре года вместе, а ему все кажется, будто совсем мало времени прошло. Вечером хочется быстрее вернуться домой, чтобы обнять ее, а утром нет никакого желания вылезать из постели, потому что Аня так уютно посапывает у него на плече... И еще Мирося. Их маленькое чудо, совершенно невероятное создание. Сегодня, целуя спящую дочь в крохотный носик, Андрей в очередной раз думал о том, что все это могло пройти мимо него. Если бы не Аня, не было бы в его жизни этого безмерного счастья. Не было бы сейчас в его жизни этой маленькой девочки, в которой так удивительно сплелись их с Аней черты.
- Чем кормить будешь? – Он заглянул через ее плечо и со словами: «А ну, дай сюда» забрал из рук контейнер с заранее приготовленными котлетами.
- А у тебя ничего не треснет? – усмехнулась Аня, глядя, как довольный муж выкладывает все содержимое в горячую сковороду.
- Я голодный, как волк. - Он обнял ее за талию, сомкнув пальцы на животе. – Как на обед сходил, так и все.
- Что же с тобой поделаешь, - вздохнула Аня и принялась разогревать гарнир. – А если серьезно, то не дело это, Андрей, так на работе задерживаться.
- Переговоры затянулись. – Он поцеловал ее в макушку. – Потом бумаги…
- Да знаю я.
Она отмахнулась от него лопаткой и закрыла сковороду. Андрей отступил на шаг, позволяя ей отойти от плиты. И все-таки кое-что изменилось. За прошедшее время Аня стала еще красивее. В движениях появилась грация и уверенность, исчез даже намек на сутулость. Гардероб ее наполнился платьями и прочими штучками, подчеркивающими женственные очертания великолепного тела. И волосы… Как же ему нравилось прикасаться к этим отросшим шелковистым прядям!
- Ань…
- М-м-м? - Она поставила чайник и посмотрела на мужа.
- Давай еще одного ребенка родим.
Он говорил серьезно. Он всегда говорил серьезно на эту тему. А Аня всячески пыталась убедить его, что еще слишком рано. И, в принципе, он понимал, что она права, но…
Аня вздохнула. Можно подумать, что это так просто: раз, родили ребенка, и все. Нет, она никогда не жалела, что все у них случилось так быстро, что Мирося родилась фактически еще до того, как сама она успела выучить местоположение предметов на кухне Андрея. Конечно, хотелось какое-то время пожить для себя, насладиться отношениями, но раз так вышло… Теперь же, когда Мирослава немного подросла, Аня, можно сказать, наверстывала то, на что времени, в силу обстоятельств, раньше не хватило. Да, Господи, она просто наслаждалась любовью! И да, порой ей жуть, как не хотелось целыми днями вылезать из объятий Андрея! Сейчас, когда дочь немного подросла и могла оставаться на денек у бабушки, это было еще возможно. А вот если они родят еще одного малыша…
Ответа Андрей так и не дождался. Вместо этого Аня принялась накрывать на стол. Он опять подошел к ней со спины и, опустив ладони на плечи, провел по рукам до запястий. Взял кисти в руки и поцеловал каждую: вначале с тыльной стороны, а потом в раскрытую ладошку.
- Когда-нибудь ты согласишься, - коснулся губами за ушком и легко подул на волосы.
Аня улыбнулась уголками губ. Когда он так делал, у нее подгибались колени. Еще немного, и она согласится прямо сейчас!
- А я и не говорю, что не соглашусь. - Она повернулась к нему лицом и посмотрела снизу вверх. – Просто давай подождем еще немного. Может, годик или полтора. Андрей… я тоже хочу второго ребенка, правда. Но сейчас…
- Я тебя люблю. - Он прервал Анину речь, поцеловав ее в нос. – Так что через год-полтора?
Аня закатила глаза. И вот как с ним разговаривать?
- Сейчас котлеты подгорят. - Она вывернулась из его рук и подошла к плите. Проверила содержимое сковородки и снова накрыла ее. – Давай вернемся к этому разговору через год, а? – умоляюще посмотрела она на мужа. – Я пока… я не готова пока опять к памперсам, всем этим смесям, ночным подъемам, - взгляд ее стал жалобным. – Андрей… на мои работы только-только стали внимание обращать. А если мы сейчас заведем второго ребенка, мне снова придется бросить рисование. Ты же сам говорил, что я должна попробовать. Я ведь никогда не думала, что у меня может получиться.
- У тебя не могло не получиться.
Конечно, она была права. Он сам уговорил ее заняться рисованием, развить талант. Даже уроки оплачивал. Хотелось сделать что-то для нее, не для них, а именно для нее. Он видел, что ей не хватает самореализации, а как помочь, не знал. Однажды снова наткнулся на ее карандашные рисунки, и как-то пошло… Недавно институтский приятель помог выставить Анины работы среди прочих работ молодых художников в небольшой галерее. Несколько глубоких, простых и в то же время цепляющих до глубины души рисунков. На какой-то бешеный успех рассчитывать не приходилось, но с чего-то надо было начинать. И как же она была счастлива, когда получила одобрение от нескольких столичных художников! Андрей вспомнил ее горящий взгляд, торопливые слова… она пыталась сказать так много, что перепрыгивала с мысли на мысль и захлебывалась восторгом. Воспоминания отозвались теплом в сердце. Он подошел к жене и обнял ее.
