– Дора в эти выходные уедет, так что можешь не переживать, что рядом будут ведьмы, – шёпотом сообщаю я Оуэну утром в пятницу, чтобы никто в классе нас не услышал. – За нами будет приглядывать Говард. Он обычный человек и не знает, что женат на ведьме, так что никаких проблем.
– Прекрасно, – улыбается Оуэн, обрадованный, что нам не придётся заниматься в парке, как мы думали изначально.
– О чём вы там шепчетесь? – спрашивает Айрис, внезапно появляясь рядом.
– Мы… Э… Об учебной группе! – быстро отвечаю я. – Решили завтра у меня дома готовиться к докладу. Хочешь с нами?
– У тебя дома? Да! – радостно кивает она. – Идея супер! Спасибо!
– Эй, Феликс, – кричит Оуэн через класс, а потом поворачивается ко мне и тихо спрашивает: – Ничего, если он тоже придёт? Феликс обидится, если узнает, что мы его не позвали.
– Конечно, – отвечаю я, пожимая плечами, хотя от одной мысли, что проведу с ним субботу, у меня сжимается сердце.
Феликс отрывается от игры в телефоне, нехотя ставит её на паузу и подходит к нам.
– Что? – спрашивает он.
– Мы хотим позаниматься завтра у Морган. Ты с нами?
– Мы с папой на футбол идём, – отвечает он и снова утыкается в телефон. – Хотя идея хорошая.
Моя челюсть падает на пол. Поверить не могу, что Феликс только что сказал, что заниматься у меня дома – хорошая идея. Я подозреваю, если бы он не был занят, то мог бы и правда к нам присоединиться. Ещё неделю назад он бы непременно отпустил шуточку, что не хочет подцепить микробов чудил или что-то вроде того, но теперь он считает, что оказаться у меня дома – хорошая идея.
Но я рада, что он не придёт. Я и без того нервничаю, что у меня дома будут Айрис и Оуэн. Я вдруг понимаю, и это ужасное открытие, что я никогда не приглашала в гости друзей. Что в таких случаях делают? Нужно приготовить нам перекусить? В фильмах всегда делают закуски! Я куплю чипсы. И напитки. Много разных соков и газировок. А ещё надо привести дом в порядок и спрятать все магические артефакты. Как должно выглядеть место, где мы будем заниматься? Каждому нужен отдельный стол?
Ах, есть же ещё детские фотографии! Нужно непременно убрать все мои фотографии, которые мама развесила по дому. Что, если Оуэн и Айрис их увидят и заметят, с какой огромной головой я родилась? Они поднимут меня на смех! А если в школе узнают о моей гигантской младенческой голове, то тут же забудут, что я хорошо показала себя в викторине. Не хочу, чтобы другие знали про мою огромную голову. Врач сказал маме не волноваться, что я непременно до неё дорасту, но мне кажется, что уши так и остались великоваты.
Учебная группа – ужасная ошибка!
– Ну почему ты так волнуешься? – спрашивает меня Мерлин, когда мы выходим из школы. – Ты снова вспотела. Что с твоими потовыми железами?
– Всё с моими железами в порядке! Я волнуюсь потому, что не хочу, чтобы Оуэн с Айрис пришли завтра и решили, что я странная…
– Оуэн и так считает тебя странной, ведь ты ведьма. Уверен, Айрис с ним согласна, ведь… Ну… Ты очевидно странная.
– Ладно, не хочу, чтобы они решили, что я ещё более странная, – фыркаю я, замечая, что мама уже ждёт меня возле машины.
– Успокойся, всё будет хорошо, мы постараемся всё обставить так, чтобы они решили, что ты совершенно обычная. – Он минуту молчит, а потом спрашивает: – Скажи, какое домашнее животное ты предпочитаешь, крокодила или носорога?
– Я читала о ведьмах.
Мы с Оуэном вскидываем головы, удивлённые таким заявлением Айрис, и обмениваемся озабоченными взглядами. Она, кажется, не замечает нашей реакции. Айрис лежит на диване в моей комнате, смотрит в потолок и задумчиво накручивает на палец прядь волос.
– И зачем тебе читать о ведьмах? – спрашиваю я с нервным смешком. – Доклад мы пишем о Тюдорах.
– Вы слышали, что у ведьм обычно есть фамильяры? – спрашивает она, совершенно не обращая внимания на мои слова, слишком занятая своими мыслями.
Мы с Оуэном невольно бросаем взгляды на Мерлина, который в образе чёрного кота дрыхнет посреди комнаты в тёплом солнечном луче, удачно падающем из окна.
– В семнадцатом веке даже были правила на их счёт, – продолжает она. – Закон о колдовстве запрещал их иметь. Я читала, что их считали демонами. Ужас, правда? Представляете, каково жить, если рядом всё время находится демон?
– Звучит… глупо, – говорит Оуэн, прочищая горло.
– Да, очень глупо, – соглашаюсь я. – А знаете, что совсем не глупо, а, наоборот, интересно? Две жены Генриха VIII состояли в родстве. Кэтрин Говард и Анна Болейн были кузинами. Наверное, сделаю доклад о Кэтрин Говард.
Такой интерес Айрис к ведьмам, если честно, пугает меня до чёртиков. У нас дома на виду не так много волшебных артефактов, на случай, если зайдут нежданные гости, но я всё равно несколько раз внимательно всё проверила, чтобы ей на глаза не попалось ничего подозрительного. Я даже наколдовала себе террариум, решив, что Айрис захочет узнать, где я держу своего домашнего тарантула.
Возможно у меня паранойя, но мне показалось, что она чрезмерно интересовалась моей семьёй, когда пришла. Айрис задала кучу вопросов про маму и её работу, посмотрела все книги на полках и безделушки на каминной полке. Как будто что-то искала.
– Интересно, как фамильярам удаётся не попадаться другим на глаза? – говорит Айрис, садится и убирает компьютер с колен. – Как их можно не заметить?
– Да, что-то подобное люди бы точно заметили, так что это доказывает, что их просто не бывает, – произносит Оуэн таким тоном, будто разговаривает с сумасшедшей. – Айрис, у тебя всё хорошо? Ты так говоришь, будто веришь в фамильяров.
Она удивлённо вскидывает бровь:
– Почему ты думаешь, что их не бывает? Они же волшебные, Оуэн. Могут так спрятаться, что ты и не заметишь.
Мне померещилось, что она глядела на Мерлина, когда это говорила?
– Ерунда, – вздыхает Оуэн. – Думаешь, ведьмы реальны?
– Просто считаю, нельзя утверждать, что они не реальны, – отвечает она, пожимая плечами. – Ты не веришь в волшебство? Ни капельки?
– Нет, Айрис, не верю. – Он с равнодушным видом зевает и поднимается на ноги. – Принесу ещё попкорна. Кто хочет?
– Я хочу! – чересчур громко отзываюсь я, радуясь возможности поменять тему разговора. – Только…
– Я сделаю тебе сладкий, а не солёный, – заканчивает за меня Оуэн. – Ты не меньше миллиона раз говорила, что не ешь его.
– Солёный попкорн – это неправильно.
Он смеётся и выходит из комнаты. Мне приятно, что он теперь так расслабленно чувствует себя у меня дома. Когда он впервые заглянул в гости, то весь скукожился и всё бормотал что-то вроде: «Фу! От этого места у меня мурашки». Правда, теперь это мне может выйти боком, ведь он наверняка захочет оглядеться и сунуть нос куда не просят. Надеюсь, он не найдёт детские фотографии, которые я спрятала в шкафу.
