– Наш в анализ ДНК уперся, – сказал он Мамонтову негромко, – только это пустой номер. Не будет никаких совпадений. Ты и сам это знаешь, Клава. Ты мобилу Сперминова сразу проверил. Мы звонили не ему. Я Васю знаю как облупленного. Он тот еще прохиндей, но чтобы до таких ужасов дойти, которые в этом чертовом деле… Нет, он бы никогда такого сделать не смог. Он как пудинг, а за всем, что мы видели, стоит чья-то железная злая воля. Наш полковник уверил себя, что мы имеем дело с грандиозной аферой по поставкам аппаратов ИВЛ для элиты, замаскированной под действия маньяка, но это мираж. Самообман и заблуждение.
– Ты слышал, что сказал эксперт насчет пойла, которое им всем давали? – спросил Клавдий Мамонтов.
– Вася Сперминов, даже если бы хотел что-то замаскировать, в жизни бы такого не придумал. Это не по его мозгам. И потом ДНК указывает на нескольких человек, не на одного убийцу. И двое уже у нас сидят – братья Гусевы, однако…
– Гусевы убили только авторитета Алтайского, Макар.
– Вот и я об этом. – Макар понизил голос. – И еще о нашем звонке неизвестному. Я звонил не Сперминову. Голос был совсем иной. И локация дала нам ясное указание – станция Сортировочная Павелецкой железной дороги. Этот неизвестный – он был там. Мы просто ошиблись. Он в тот самый момент тоже находился на станции. Может, мы просто не доехали до него несколько метров. Отвлеклись на Сперминова и его пломбированные вагоны.
– Станция большая. – Клавдий Мамонтов заглянул в планшет, который подсунула ему молчаливая Августа, новый ее рисунок изображал двух девочек под дождем из тучки – платьица в виде треугольников, головки-шарики и ручки-ножки-палочки. – Классно, Августа, это вы с Лидочкой?
– Старший братец Гусь сказал полковнику в гараже, что тот, кто ему звонил, по его словам, вел дела с его покойным боссом – мафиозо, и они к нему приезжали. Гусь не вспомнил, куда – его босс ездил в десятки мест. А пеленг показал станцию Сортировочную. – Макар осторожно подбирал слова. – Что там, на этой станции? Пути, поезда, вагоны, много складов, пакгаузов. Да, они могли приезжать туда – на эти склады. Мафия любит такие места. Однако… офис фирмы на станции всего один. Диспетчерская и здание этой самой транспортной фирмы «Лоджик». Вася Сперминов с ними вел дела. Мог вести дела с ними и покойный мафиозо.
Клавдий Мамонтов слушал, отложил вилку и нож. Налил себе крепкого чая.
– Эта фирма… комнатушка-офис, куда мы зашли… Ты не заметил там ничего необычного? – спросил Макар.
– О чем ты?
– Статуэтка на столе. Ты ее видел.
– Артемида Эфесская? – Клавдий Мамонтов кивнул. – Это ее храм сжег Герострат.
– Вот что значит папа твой профессор, археолог, – Макар отнял у Сашеньки десертный нож, которым тот уже успел вооружиться. – В точку. Самый странный арт-объект, который я увидел в транспортной конторе.
– Сейчас мода на такие вещи, Макар. Артемида Многогрудая. Много-много буферов.
– Может, в опустевшем Сити – да, но не у мужиков-железнодорожников на Павелецкой-Сортировочной. Как-то не вяжется с этим местом, понимаешь? И что такое была Артемида Эфесская? Одно из самых древних и почитаемых божеств в Азии и в античном мире. Культ ее уходил корнями в матриархат. По сути, она была ипостасью и Деметры, и Кибелы, и той самой Доброй богини, таинства которой покрыты мраком. С Артемидой Эфесской конфликтовал сам апостол Павел, он ее упоминает в деяниях апостолов. То есть церковь не только ее признавала, но и боролась с ее культом. А Герострат, по свидетельствам античных историков, сжег ее храм не только из тщеславия. Храм – одно из семи чудес света, но там происходили странные, если не сказать страшные, вещи. Культ всегда был тайным и темным. Камень, из которого вырезали статую для того самого первого сожженного храма, был метеоритом, упавшим с неба. Как в фильме Кубрика «Космическая одиссея 2001 года». Британцы-археологи снаряжали экспедиции, чтобы раскопать ее святилище. Храм находился недалеко от нынешнего Измира в Турции, рукой подать до мест, где зародилось земледелие и все известные культы плодородия и… не только плодородия… У Артемиды корона на голове, как у Кибелы, ее атрибут классический зодиак. В древности это означало, что она имела власть и могущество, превосходившие космические силы и судьбу, ее предначертания. Можно изменить все, если попросить ее, умолить, умилостивить. Так считали греки, римляне, а до них их предки из палеолита, а до них их предки…
– Макар, все это очень интересно, познавательно, однако не из нашей оперы, – усмехнулся Клавдий Мамонтов. – Звучит смешно.
– Я не про культ, я про нашего психопата, звонившего Гусям. Увидеть такой арт-объект в конторе, занятой отгрузкой и транзитом вагонов, а? Знаешь, когда мы подошли к офису, он же был заперт. – Макар смотрел на Мамонтова. – Работяга нам сказал, что эти деляги – они где-то на станции. Потом появился Хохлов. Он был взволнован, начал нас расспрашивать, ему не терпелось узнать – зачем мы опять приехали. А когда мы зашли… я заметил – он коснулся статуэтки. Он прикоснулся к ней.
– Он ее отодвинул в сторону, Макар, достал для нас папки с документацией. Потом пришел его шеф – этот больной тип Смоловский. Он прямо как наш Гущин. Два сапога пара.
– С полковником я об этом пока даже говорить не хочу. Я говорю с тобой, Клава. И у меня предложение. А давай поедем туда прямо сейчас?
– На станцию Сортировочная? Зачем?
– Мы задержали не того человека. А тот, кому я звонил, тоже находился на станции. В его кармане до сих пор мобильный, на который прошел наш звонок. Понял, к чему я клоню?
– И ты думаешь, что он в офисе фирмы «Лоджик»? Там все закрыто.
– Они транспортная фирма, они и ночью работают, если транзитные грузы идут. Хохлов нам сам говорил. Может, он и сейчас работает? Поедем, взглянем сами, а? Полковник наш пусть спит. А мы тихонько прошвырнемся – глянем что и как. Сейчас всего-то начало одиннадцатого.
– Хорошо. – Клавдий Мамонтов поднялся из-за стола. – Раз ты настаиваешь, давай съездим сами.
– С тобой общаться, Клава, одно удовольствие. – Макар с Сашенькой на руках вскочил и ринулся в детскую. Дочки устремились за ним.
– Лидочка, Августа, у нас бааальшой секрет, – объявил им Макар шепотом. – Папа с другом должны сейчас отъехать ненадолго. Вы нас не выдавайте – спросит Вера Павловна или полковник о нас, Лидочка, скажешь, что мы вышли погулять – за мороженым в круглосуточный супермаркет.
– Они решат, что ты за выпивкой метнулся, а я тебя поощряю, – усмехнулся Клавдий Мамонтов. – Надо Машу позвать, Сашхен, он…
– Маша в ванной млеет. – Макар приложил палец к губам. – Начнем ее из ванной вытаскивать, она в крик, я ее знаю, полковник проснется. Мы тихонько. А мой сын с нами поедет.
– Рехнулся? Ребенка брать… да ты что?!
– Тихо, как кролик, на отцовской груди прикорнет. – Макар распахнул раздвижной шкаф в детской Сашеньки. – Где-то это было… а, вот он!
Он достал из коробки рюкзачок-переноску для младенца. И надел на себя. Усадил в рюкзачок Сашеньку.
