За столом все сидели тихие и присмиревшие. Антон понял, что он тоже может нагнать страха.
Антона сам боялся разоблачения. Его постоянно мучил вопрос, как сделать так, чтобы их не поймали на чеканке фальшивых монет. Слишком уж подозрительно всегда расплачиваться медью в огромных количествах, по качеству не уступающей имперским монетам. Он уже знал из рассказа Торвала, что по монетам можно отследить их прохождение. Это делалось с помощью рунного камня. Так боролись с фальшивомонетчиками, и Антон не был первым, кто придумал такой способ обогащения. Герцоги внимательно следили за соблюдением своих прав и за своей прибылью. Но дело это затратное, и применяли этот метод тогда, когда появлялось много медных монет, и они обесценивались. Такую инфляцию не заметить было трудно. И Франси, сама того не подозревая, нашла выход. И Антон сразу ухватится за идею легализовать медные монеты через ссуды. Когда они будут расходиться по королевству через сотни руку, то это будет абсолютно безопасно для них и не будет вызывать подозрений. Он и так запустил «печатный станок», расплачиваясь своими монетами с вилланами, рубящими лес. Это еще одна задумка Антона – к зиме на плотах из бревен спуститься по реке до степей и продать лес или обменять на соль. Соль была еще одним стратегическим товаром, за который платили полновесным золотом, а добывали ее сапеги в соляных озерах далеко в приморских степях. Туда же он вывезет основную часть медных монет. И почему же не расширить дело и не увеличить выпуск монет, если это сулит выгоду крестьянам и ему?
Вечером Торвал немного поворчал, но вынужден был признать, что идея Антона давать ссуды медью, а забирать серебром, стоящая. И то, что деньги будет давать не сквайр, а шер, это было вполне понятно. Многие шеры давали в долг. И монеты у них всегда были отменного качества, что тоже наталкивало Антона на определенные мысли, но он их держал при себе.
Прошло почти полтора месяца после того, как Антон вернулся из болота. Головастика, которого они тайно принесли с собой, Антон сфотографировал на смартфон и сжег в кузнице у Торвала. Участвующие в том походе с удивлением рассматривали это существо, пытаясь понять, что это такое.
– Оно могло в него залезть из болота? – спросил Антон, когда подбежала запыхавшаяся Франси. Женщина долго пристально рассматривала головастика.
– Думаю, что нет, милорд, – ответила она. – Это… это что-то чужое, и кровь у него голубая. У всех наших существ она красная. У тварей из темнот – зеленая. Голова размозжена. На что она была похожа?
– На голову ребенка, только лицо все в морщинах и бородавках… и глаз нет.
– Скорее всего, милорд, это тоже призванная тварь. И она жила в Орлике. Вот, посмотрите. – Франси бесстрашно присела рядом с телом и, разорвав одежу на груди Орлика, показала на синий прозрачный порванный мешочек, похожий на тот, в котором рождаются и появляются на свет щенята и котята.
– М-да… задумчиво произнес Антон. – И сколько времени Орлик носил это у себя внутри?
– Не знаю, милорд. Я с таким встречаюсь первый раз в жизни.
– Опасная работа у призывателя, – заметил Антон. – Можно вот так запросто подхватить паразита и, не зная об этом, жить с ним. А потом он раз – и вылезет из тела… Да уж. Ну и судьба. Не позавидуешь. Давайте вот что сделаем. Заберем его в замок и там сожжем. Неизвестно еще… может, оно заразит все болото, и это будет хуже, чем с детьми кикиморы. Только о том, что мы тут видели и даже где были, молчок. Мы Орлика не знаем и не видели. И никаких тварей в болоте не было.
Все переглянулись и согласно закивали.
За это время все распаханные поля в округе были засажены. Антон с Торвалом начеканили еще монет как из золота, так и из меди. Плотник и краснодеревщик изготовили пятьдесят комплектов простой, но надежной и крепкой брони. Наделали щитов для дружины. Шлемы сделали сборными, из кусков ясеневой фанеры и бронзового каркаса. который отлил Торвал. Он и собирал шлемы на заклепках. Остроконечные, с нащечниками наподобие римских шлемов, козырьком и прикрывающим нос и глаза небольшим забралом. Шею сзади прикрывал выступ на броне. Антону по его заказу также были сделаны искусно украшенные бронзой доспехи из ясеневой фанеры, Наплечники Торвал сделал в виде распростершего крылья коршуна. Шлем полностью закрытый. Из оружия у него был изогнутый меч, лук, копье, кинжал и полюбившийся ему молот. Только молот вместо плоской стороны битка стал с помощью шера иметь четырехугольные пирамидки, как сказал Торвал, для пробития брони. И доспехи сделали не только для него, но и для его боевого коня.
Теперь тебе, Антей, не стыдно барону показаться, – рассматривая полностью экипированного сквайра, выдал свой вердикт шер. На Антоне была кольчуга. Сверху – украшенная бронзой ясеневая кираса. На ногах и руках поножи и наручи. Защищенные стальными пластинами кожаные перчатки. За спиной в чехле молот, который прикрывался щитом. На поясе кинжал и меч. Лук и стрелы вместе с копьем приторочены к сбруе боевого коня.
– Красавец, да и только! – одобрительно произнес Торвал. – Любая баба тебе даст. Только учись старательно. И поверь мне, там, на празднике или ты всем морду разобьешь, или тебе разобьют.
– Да все я понимаю, – буркнул Антон. С мешками на руках занимаюсь. Как сказал Сильтак, мастером я не стану, а мешки пригодятся. Наверное, в грузчики меня готовит.
Лишь посмотрел на насупленного Антона и рассмеялся.
– Ему видней.
Староста привел остальные двадцать молодых парней, и Антон разбил свою дружину на десятки. Во главе десятков он поставил трех сержантов, из тех новобранцев, что лучше других проявили себя в учебе и воинском мастерстве. Они получили три бронзовые лычки на левый погон гимнастерки. А остальные семеро воинов из первой партии получили одну лычку и стали ефрейторами. Десятки были разбиты на тройки, и во главе каждой были поставлены новоявленные командиры. Они занимались с новобранцами. Учили их стрельбе из лука и под руководством Антона тренировали рукопашный бой, а Флапий учил бою копьями в строю. Он, как отмечал Сильтак, оказался отменным копейщиком.
После с ними занимался Сильтак, обучая работать кинжалом и шестопером.
– Ваша сила, – учил он, – в слаженности троек. Защитился сам – прикрыл товарища. Тот поразил твоего противника, который не ждет от него удара, и прикрылся от своего, ты поразил его противника и прикрылся сам. Устал – поменялся местами с товарищем, что прикрывал спину…
Всем воинам дружины были пошиты сапоги с брезентовыми голенищами и однообразная камуфлированная из-за плохого прокраса зеленой ткани форма. Гимнастерка и штаны с двойными накладками на коленях и заду. Вместо принятых здесь плащей в форме прямоугольного куска шерстяной ткани из брезента были пошиты настоящие плащ-накидки, как у сотрудников полиции.
Гончарную мастерскую под баню переделать не удалось. Там купленные Франси на рынке рабов гончара день и ночь лепили и обжигали большие десятилитровые кувшины для масла под будущий урожай. Как понял Антон, их нужно было немерено, и продавались они вместе с маслом. На хозяйственном дворе вовсю шла постройка дома для слуг. Помещения для женатых и помещения для холостых. Сапожник, взятый им из города, пожелал остаться в замке, и Антон по появившейся у него тут привычке женил его на Мирте, племяннице старой Илди. Свою служанку Раду после случая с кикиморой он согревать постель больше не звал. Не мог преодолеть того отвращения, которое он испытал к кикиморе, когда она была в образе Рады. И это отвращение передалось на молодую женщину. Но как служанка она была бесконечно преданна и добросовестна. У него всегда было чистое белье, выглаженная одежда. Таз с водой неизменно ждал его по утрам, после занятий и перед сном. Она подстригала ему бороду и волосы. Рассказывала обо всем, что происходило в замке за прошедший день, и пересказывала главные события в деревне.
