– Милорд, – произнес он, поднимая куски мишени. – Теперь я верю, что вы из степняков. Это их излюбленный прием. Спрятаться за коня и вышибить всадника из седла. Сколько они наших рыцарей и тяжелых всадников так повышибали, – он покачал головой. – Сказали бы сразу, что вы используете их стиль и мы бы не мучились с «козлом». Только я вам скажу, что, узнав, как вы бьетесь с копьем, у барона вас не будут вызывать на бой тупым концом. Или вообще не станут, или постараются убить боевым наконечником. Но вы должны понимать, вам не надо переучиваться, тренируйтесь, как умеете…
Они еще продолжали разговаривать, как у переправы появился небольшой конный отряд. Сердце у Антона екнуло, и он почувствовал тревогу.
– Флапий! – остановил он говорливого слугу. Давай в замок и объявляй боевую тревогу, только по-тихому. Все пускай быстро вооружаются, берут луки, боевые стрелы и выдвигаются на стены. Торвалу скажи, чтобы лез на крышу казармы со своей баллистой.
– А что такое?! – всполошился старый слуга.
– К нам незванные гости пожаловали. Скоро будут тут.
Флапий дальше с расспросами не приставал, быстро, как мог, побежал в замок, а Антон, уже одетый в комплект брони, поставил копье сбоку от «козла», перевесил на спину щит и стал ждать «гостей».
«Кого это нелегкая несет? – подумал он. – Может, барон или его посланник. Да ну, нет. – Чувство тревоги нарастало. Он стал всматриваться. – Это, скорее всего, разведка Рассветных, – решил он. – Орлик сгинул. Следов его нет. Вот и решили, видимо, прощупать почву». Постепенно тревога переходила в мучительный страх, необъяснимый, неосознанный и потому неконтролируемый. Из ворот вышел Сильтак в боевом облачении и встал рядом. Ворота прикрыли. За стеной из частокола послышался шум.
«Быстро выдвинулись», – удовлетворенно подумал Антон. Не зря он их тренировал подниматься по тревоге. Чувство необъяснимого страха стало отступать, но на его место пришла злость: «Когда я перестану всего бояться? Сколько можно? Живи тихо, не буди лихо! Да вон, оно самом пришло. И не спрашивало, можно или нет». И, хотя Антон разозлился на себя и приезжих, думать и оценивать обстановку он не переставал. Одно он все же не учел. Перед болотом нужно ставить пост скрытого наблюдения, чтобы было время приготовиться к встрече.
Наблюдая за приближающимися всадниками, Антон начинал видеть нечто странное. Где-то он их видел, но где? Всадники в белых балахонах впереди, и за ними всадники в боевом снаряжении. Это охрана…
«Своих ставить на пост не имеет смысла, – вернулся он к прежним размышлениям. – Им нужно тренироваться, сгодятся деревенские пацаны. Пару медяков в неделю, и они справятся с этой задачей. Нужно будет старосте приказать».
Всадники меж тем не спеша поднимались по крутому склону, и уже можно было посчитать, сколько их. Всего было десять всадников. Двое в белых балахонах, как у Орлика. Они ехали впереди. Двое в белых нарядных мантиях, с головой укрытые капюшонами, и шестеро воинов. Не то рыцари, не то тяжелые всадники в кольчугах, покрытых белыми туниками со знаком солнца. Вооружены серьезно: копья, щиты и мечи…
«И не послы, и не отряд вторжения, – оценил отряд Антон. – Скорее всего, усиленная разведка. Колдуны для магического прикрытия и воины для силовой поддержки. Такой отряд, если что, и замок может штурмом взять. Если неожиданно, да с наскока».
Первые всадники в балахонах остановились перед Антоном и разъехались в стороны. Вперед, понукая коня, выехал худой и горбоносый служитель Рассвета.
«Да это же всадники из моего сна!» – узнал он худого желтолицего мужчину. С облегчением понял, что прежнего страха он не испытывал. Ему даже стало интересно, что они скажут.
– Мы – патруль Белого братства, – резким уверенным голосом проговорил желтолицый.
Антон окинул взглядом весь отряд. Двое белых, что ехали первыми, стали так, чтобы не мешать воинам. Те потихоньку рассредотачивались, беря под свой контроль тренировочную площадку и охватывая Антона с Сильтаком полукольцом. Сильтак положил руку на меч. Помедлив, Антон равнодушным голосом спросил:
– И что понадобилось служителям Рассвета на моих землях?
– К нам дошли слухи, что здесь, в замке и в деревне, есть темные колдуны…
– Пользоваться слухами, – грубо перебил его Антон, – удел старух. Я таких здесь не вижу.
– А кто… вы… сэр? – с заминкой назвав его сэром, спросил горбоносый. Он оценил доспехи и то, как вольно стоял Антон, и решил проявить хоть какую-то учтивость.
– Я сквайр Антей Алуринский, сын рыцаря Рассвета Робарта Алуринского и дочери вождя сармитов из племени казаков.
При упоминании заморских варваров лицо горбоносого презрительно сморщилось, что не ускользнуло от внимания Антона.
– Вам не нравится мое прохождение? – с вызовом спросил он. У Антона сработала юношеская привычка. Не знаешь, как поступить, боишься – действуй нагло. Он на уровне подсознания понимал, что добром эта встреча не закончится и, если он проявит слабость или даже уважение к этим непрошенным гостям, он только усложнит свое положение. Надо заставить этих напыщенных Рассветных сдать назад, чтобы они стали словесно защищаться. Сказать, что они плевали на сармитов, они не посмеют, а вот оправдываться будут. Он должен показать себя грубым варваром. Пусть таким они его и считают. Тупым, грубым и наглым варваром, для которого не существует авторитетов.
– Нет, сэр. Мы не судим о людях по их происхождению…
– Вот и славно, – не дал договорить ему Антон. – А теперь слушайте меня здесь, стоя там. Я имею, что вам сказать. Если тут и были когда-то колдуны, то их всех изничтожил мой отец. Сейчас тут тихо и спокойно. Так что поворачивайте обратно и не топчите мою землю.
Лицо худого дернулось в мучительной судороге. Его, привыкшего повелевать и решать судьбы других людей, грубо прогоняют. Но он все же сдержался. Разговаривал с ним не простолюдин или безземельный рыцарь, а владетель этой земли, за которым стоит сила всего герцогства, и с этим, хочешь не хочешь, но придется считаться.
– И все же, сэр, я смею настаивать на проверке… замка и деревни.
«И как тут прожить тихо, пока не пришло лихо?» – подумал Антон. Вон оно, лихо: стоит напротив. И неожиданно к нему пришло понимание. Его проверяют на прочность. Смотрят, как он поведет себя в ответ на наглый наезд. Уступит, струсит или даст от ворот поворот. Потом будут решать, как до него добраться.
– Сметь ты можешь, Рассветный, – спокойно ответил он. – Сделать – нет. Один шаг – и вас украсят стрелами, как ежей иголками. – Антон поднял руку, и над частоколом поднялись тридцать лучников. Одного взгляда на воинов хватило, чтобы понять, что на стенах не простые крестьяне или наемники. Одинаковые шлемы необычной формы, закрывающие лица, и то, как уверенно воины держали свои странные луки, убедили воинов Рассветных больше, чем слова Антона. Убедили охрану, но не самих служителей Рассвета. Двое служителей, что ехали первыми, по знаку горбоносого одновременно подняли правую руку вверх, и их пальцы ослепительно засверкали, а затем свет, исходящий из их кистей, внезапно погас.
