Антон опасливо придвинулся к стене и пошел следом за Сильтаком. Метров через сто они остановились. Над водой, над их головами, находилась ржавая решетка, а за ней виднелся почерневший деревянный люк.
– Придется, господин, потерпеть. Посижу на ваших плечах, – улыбнулся Сильтак. – Надо замок на решетке открыть.
– Без проблем, Сильтак. Залезай.
Антон уперся руками в крест, погрузив его в воду, и широко расставил ноги. Гладиатор ловко, словно обезьянка, залез ему на плечи и сел верхом.
– Вы, господин, – гремя отмычками, разглагольствовал гладиатор, – единственный известный мне владетель, который позволил бывшему рабу сесть ему на шею.
Антон лишь усмехнулся:
– Многие говорят, что я странный аристократ. Но у благородных свои привычки. Кто-то любит истязать рабов и слуг, я вот сажаю их себе на плечи.
– Хе, хе, – засмеялся Сильтак. – Вы ничего не делаете просто так, а все со смыслом. Даже целительницу с парнем, в котором талант бойца, к себе забрали.
– Какую целительницу?
– Ксилу. Она вас лечила, забирая себе вашу скорбь и боль. Такой у нее талант, понимаешь. Себя не жалеть, помогать другим. Страшная для человека вещь, я вам скажу, страдать за других… Вот, готово. Отойдите на шаг в сторону.
Антон отошел, а решетка с грохотом опустилась вниз.
– Теперь обратно, – скомандовал Сильтак, и Антон вернулся на прежнее место. – Я люк подниму. Вот… Держитесь, я на ноги встану.
Вскоре Антон почувствовал толчок и облегчение. Сильтак залез в люк и исчез, но вскоре появился вновь и скинул веревку. Широко улыбаясь, махнул рукой:
– Залезайте, господин.
– Сначала подними крест, – Антон привязал крест и отпустил веревку.
– Где мы? – Спросил Антон, оказавшись наверху и разглядывая сумрак подвала, разгоняемый несмелым светом фонаря. Здесь было полно мусора, старых запыленных корзин, грудой валявшихся в темном углу, мешки, поленницы дров.
– Скорее всего, это подвал трапезной, – ответил Сидьтак. – Наемник рассказывал, что от трапезной нужно повернуть направо и спуститься в тюрьму, там держат пленников. Сторожит их один охранник. Так что тихо идем дальше. Я первый, вы за мной.
Сильтак поднялся по каменным ступеням лестницы и приоткрыл дверь. Внутри была сплошная темень. Он проскользнул дальше, держа фонарь в вытянутой руке, и Антон прошел следом, отстав на пару шагов.
Они попали в короткий темный коридор и, пройдя его, очутились в кухне.
Сильтак молча прошел мимо печей и, отворив следующую дверь, очутился в трапезной. Отступив в сторону, пропустил Антона. Это был большой зал с длинным столом и скамьями.
Сильтак опустил фонарь на стол и накрыл его мешком.
– Дальше светильники, как у вас в замке, – прошептал он и, достав тонкий дротик из крепления на груди, осторожно двинулся дальше. Он вышел из трапезной и повернул направо. Там, в конце коридора, оказалась ведущая вниз лестница с каменными истертыми ступенями, и сразу же начинался коридор с камерами по обеим сторонам. За столом в метре от лестницы, положив ноги на стол, спал охранник. На столе рядом с его ногами лежала связка ключей. Антон только глянул на спящего, а Сильтак уже вытаскивал дротик из его груди. Все было проделано очень стремительно. Воин умер, не проснувшись, и даже не успел понять, что уже умер. Сильтак схватил ключи.
– Смотрите, господин, справа, а я буду осматривать камеры слева, – негромко произнес он. – И осторожно, – предупредил он. – Узники могут невзначай поднять шум.
Антон кивнул, соглашаясь со старым бойцом. Он заглядывал в небольшие оконца на дверях и светил снятым со стены кристаллом. Первые две камеры были пусты, а в третей он увидел шера. Тот лежал на спине с надетым на голову мешком. Антона удивило то, что он был не прикован. Его самого заковывали намертво.
– Я нашел Торвала! – тихо и радостно проговорил Антон. – Он не прикован.
Сильтак тут же очутился рядом. Заглянул и стал подбирать ключи, чтобы открыть камеру. На третьем ключе замок открылся. С громким омерзительным скрипом дверь отворилась. Шер даже не шевельнулся.
С внутренней стороны двери было приклепано бронзовое украшение в виде лучистого солнца.
– А зачем его приковывать? – Сильтак ткнул пальцем в изображение солнца. – Вот Рассветный амулет. Оно вытягивает из шера все силы. Теперь нести его придется. Как-то я на это не рассчитывал.
– А на что ты рассчитывал, старый пердун? – неожиданно подал голос шер и пошевелился. Он сел и стянул с головы мешок. – Привет, Антей, ты в гости или как?
– Или как. Ты идти сам сможешь?
– Теперь почему-то могу, видимо, потому, что ты сюда пожаловал. Ты уже всех убил?
– Нет. Мы только пришли.
– Тогда я помогу. Тут где-то малая кузница была, там есть для меня молот. Хочу кое-кому яйца отбить.
– Ну вы только поглядите на него! – воскликнул Сильтак и театрально взмахнул руками. – Только что лежал с мешком на голове и ссался под себя, а уже драться надумал, – наигранно серьезно проговорил Сильтак. – Ты свои-то яйца нести сможешь?
– Да без проблем. – ответил шер и пошатнулся. Ухватился рукой за стену, другой ощупал штаны. – Только я не обоссался, – обиженно проговорил он.
– Ну, хоть это радует, – проворчал Сильтак. – Посиди в коридоре на стульчике, посторожи лестницу, пока мы Франси найдем.
Франси нашлась в соседней камере. Ей было совсем худо. Кожа там, где не было одежды, покраснела и покрылась волдырями. На голове, как и у шера, был надет мешок. Франси лежала на боку, свернувшись клубочком. Слышно было, как она тяжело, с хрипом, дышала. Антон подошел к лежащей женщине и присел рядом на колени. Он вытащил нательный крест, взял ее безвольную слабую руку в свою и осторожно положил ее на крест, прижал к своей груди. Некоторое время Франси лежала безучастно, затем вздрогнула и попробовала вырвать руку. Но Антон ее удержал. Другой рукой стянул мешок с ее головы.
– Милорд? – в голосе женщины слышалось сильное удивление. – Вы… Вы тоже попались им?
– Да, Франси, попался. – Антон понял, о ком она говорила. – Но потом меня освободили, и я пришел за тобой и Торвалом. Как ты себя чувствуешь?
– Уже значительно лучше. Я могу встать, и свет Рассвета меня больше не обжигает.
– Тогда вставай. Нам еще надо разделаться с этими светящимися Рассветными, – невесело усмехнулся Антон.
Франси с его помощью поднялась.
– Что вы намерены предпринять, милорд? – спросила она, стыдливо поправляя порванное платье, оголившее ее бедро, и свалявшиеся в колтун волосы.
– Мы пойдем всех убивать, Франси.
– Милорд, ради всех радостей жизни и всего, что вам дорого, не делайте этого! – взмолилась она.
Антон отступил на шаг и упрямо спросил:
