– Верно отметила, – согласился Антон. – Такую информацию, чтобы переварить, нужно выдавать частями, иначе можно с ума сойти… Но у меня возникает вопрос. Как же Робарт убежал из колонии?
– Не все головастики вызревают до червя, часть из них умирает, почему, не спрашивайте, не знаю. Видимо, у Робарта головастик сдох.
– Тогда есть еще один вопрос. Почему никто не говорит открыто о червях Рассвета? Ведь то, что происходит с людьми, ненормально.
– А кто будет говорить? – спросила Франси. – Абсолютное большинство людей и нелюдей не знает этого. А кто знает, тот Озаренный. А кто не Озаренный и много болтает об этом, того находят быстро и сжигают как одержимого. Культ Рассвета имеет много приверженцев среди власть имущих.
– Значит, это все держится в тайне, а кто знает и болтает, того обвиняют в одержимости и уничтожают, – констатировал Антон. – Но как они находят тех, кто болтает? Я так понимаю, у Рассвета есть широкая сеть осведомителей. И даже среди наших вилланов есть их стукачи.
– Кто? – удивился такому слову Флапий.
– Те, кто докладывает рассветным о всех наших делах. Рассветные знали, что мы ходили на болото и убили Орлика. Только они знали, что мы ходили вдвоем с шером. Лечились от заразы, а затем убили Орлика. Значит, это информация им пришла не из замка, а из деревни. Там пошли слухи. Но кто-то их вынес наружу. Понимаете, о чем я говорю? – спросил Антон.
– О чем? – Флапий подался вперед.
– О том, что кто-то много не по делу болтает. Узнаю – распну на кресте, что стоит наверху, – невесело пошутил он. Но ему сразу поверили. Лица сидящих стали задумчивыми. Антон криво усмехнулся.
«Дошло наконец».
– Вот я о чем, – добавил он. – Еще раз напоминаю. Все, что здесь говорится и происходит, нужно держать в тайне.
– Я знаю этого осведомителя, – презрительно сморщилась Франси. Ключница. Прокляну эту тварь!..
– Ты уверена? – быстро спросил Антон.
– Вполне.
– А в ее племяннице ты тоже уверена?
– Да. Уверена! Она не предаст.
– Я доверяю твоему суждению, Франси, – спокойно произнес Антон. Ключницу не трогай, будем через нее передавать ложную информацию. Поработай с Миртой, ее племянницей. Если Илди или ее сын будут у нее интересоваться, как дела в замке, значит, они агенты Рассветных. И Мирта должна знать, что говорить. Если возникнут вопросы по мне или вам с Торвалом, пусть безразлично скажет, что сначала приехал господин, потом вы с шером… Хотя нет. Нас вместе должны были видеть многие… Тогда пусть скажет, что вас освободили наемники, а вы нашли меня без памяти у реки и забрали в замок. Так будет лучше.
– Хорошо, милорд, так и сделаю.
Шер, молчавший все время, произнес:
– Сэр, для меня честь называться вашим другом, – встав и поклонившись, торжественно произнес он. Вы не предали нас с Франси. Вы это сделали по под пытками. Но потом вы нас освободили. Так может поступить лишь настоящий шер.
– Спасибо, Торвал, – усмехнувшись пришедшим на ум мыслям, ответил Антон. – Но ты назвал меня настоящим шером. Только я не помню, чтобы твои друзья шеры тебя спасли…
– Меня обвинили в предательстве, сэр…
– Торвал, если у тебя есть друзья, – перебил его Антон, – они должны знать, способен ты на предательство или нет. И если тебе верят, то встанут на твою защиту… Я так понимаю. Значит, у тебя не было друзей среди шеров, или они испугались. Им свое благополучие было дороже дружбы.
Шер помрачнел.
– Вы правы, сэр. Далеко заглядываете. Они испугались.
– Значит, дело не в том, шер ты или человек, а какой ты внутри, – подвел итог молчавший Эрзай.
Все замолчали, обдумывая его слова.
Недолгое молчание прервал неунывающий Флапий.
– Хорошо, что все закончилось хорошо – произнес он. – Но вам, милорд, предстоит изучить охоту.
– Охоту? Какую охоту? – удивился Антон. Флапий резко изменил тему разговора, а он не был к этому готов.
– У рыцарей и владетелей есть два любимых занятия. Война и охота. Когда они не воюют, то охотятся. А когда не охотятся, то воюют, – ответил словоохотливый слуга. – Если вы прибудете к барону, не умея охотиться, то вас засмеют. Позору не оберетесь. Ни одна благородная девица за вас замуж не пойдет. И вы станете посмешищем. Будем учиться охотиться на кабанов, оленей и медведей.
– А как тут охотятся?
– На кабана и оленя с помощью коня и копья. На медведя с помощью рогатины.
– А мой батюшка тоже умел охотиться?
– Робарт не умел. А зачем ему? – странно и нелогично ответил Флапий. – Он же Рассветный.
– А Рассветные что, не охотятся? – недоуменно спросил Антон. – Им их вера не позволяет?
– Над ними не смеются, милорд.
– Хм. А надо мной, значит, будут?
– Конечно. Вы не член культа Рассвета.
– То есть, их боятся?
– Еще как. Им в схватках позволительно использовать свою магию. А с ней они неуязвимы.
– Понятно. Мечники придумали свои правила боя, чтобы иметь преимущество над другими, Рассветные свои. А суть в том, чтобы иметь это самое преимущество.
– Правила и законы пишут те, кто имеет власть, и если это им выгодно, чтобы власть эту удержать, – согласилась Франси.
– О, да ты, прям, цитируешь: «Право – воля господствующего класса, возведенная в закон». Ну, хорошо, будем учиться охотиться, – согласился Антон. – С чего начнем? Надо, значит, надо.
– Начнем с медведя! – решительно заявил Флапий.
– А может, с оленя? Он как-то не такой опасный, – предложил Антон.
– Оленя будем загонять, когда начнем охотиться на кабанов. Уверен, милорд, вам понравится. Сначала пойдем в Темную чащу…
– Ты что, старый, совсем сдурел! – перебила его испуганная Франси. – Там столько люду пропало, хочешь и милорда сгубить?
– А почему там люди пропадают? – поинтересовался Антон.
– Да слухи разные ходют, – неохотно ответил Флапий. – Мол, мертвяки там бродят и на охотников нападают. Но, я думаю, это все брехня…
– Ничего не брехня… – воскликнула Франси, – а Антона пробрал ледяной озноб. Он внимательно посмотрел на женщину. Та заметила его пристальный взгляд и опустила глаза.
– Ты что-то знаешь лучше других, Франси, – не задавая вопрос, утвердительно произнес Антон. – Расскажи нам, кто поселился в этих местах.
– Не могу, милорд, – Франси побледнела и стала раскачиваться, как маятник, из стороны в сторону. Голос ее стал чужим. – Я под клятвой…
Антон почувствовал приближение чего-то чужого и зловещего. Его первым желанием было убежать, и он мысленно заметался в поисках щелки, куда можно было спрятаться, и нашел, как ему показалось, приоткрытую дверь. Он устремился туда и очутился в комнате. Ощущение опасности прошло, и мысли, лихорадочно метавшиеся, пришли в порядок. На Франси наложено проклятие! – догадался он. Кто-то совершенно ему чуждый имеет над ней власть. Но он, Антон, может это проклятие разрушить. Ему нужен его молот. Он выскочил из комнаты и столкнулся с фигурой, закутанной в черную шаль с головы до ног. Лица не было видно, одни черные большие глаза. Но он мог догадаться по очертаниям фигуры, что это женщина. Из-под шали к нему потянулись тонкие изящные руки, мертвенно бледные, с трупными пятнами и от того пугающе противные.
