Ночью его кто-то обнял и прижался телом. Антон проснулся и, думая, что это старый слуга улегся рядом, спросонья чуть не закричал:
«Флапий! Ты в своем уме?!» – но слова застряли, не прозвучав. На его рот легла легкая ладошка. Ему в глаза смотрели сияющие смехом глаза Боудики. Ее голая грудь упиралась в его грудь, а руки по-хозяйски тискали мужское достоинство.
Антон вытаращился и глупо спросил:
– Ты что тут… Ох… Делаешь?.. Ох.
Но женщина накрыла его губы своими, и он ощутил сладость от этих прикосновений. Ум его еще сопротивлялся желанию, но тело сдалось. Боудика оторвалась от его губ и нырнула вниз. После этого сдался и ум. Антон отдался чувственным наслаждениям и, словно барс, терзал свою добычу почти до самого рассвета.
Боудика исчезла с рассветом, а Антон, огорошенный и ошеломленный тем, что с ними произошло, лежал и пытался собраться мыслями. Это удавалось ему с трудом. Уходя, вождь горцев прошептала:
– Ни о чем не беспокойся… Я больше не приду. Моего мужа, раненого, завтра принесут в поселок. – Поцеловала на прощание и бесшумно растворилась в темноте. А Антон лежал усталый и опустошенный, не зная, что ему и думать. Не придумав ничего, он задремал. Разбудил его Флапий.
– Вставайте, милорд. Хватит бока отлеживать, – проворчал он, словно и не было вчерашнего разговора.
– Ты тут никого не видел? – потягиваясь, спросил Антон.
– Да кого тут увидишь? Ермидана еще нет, а крестьяне до сих пор боятся сюда приходить. Темные людишки, милорд. Вставайте, завтрак уже готов.
«Пришла незаметно, – подумал Антон. – Была нежна… любвеобильна… ммм… а могла и прирезать. Без охраны никуда нельзя соваться!»
К завтраку подоспел Ермидан. Старый Флапий наложил каши и ему. Разведчик сел и стал уплетать кашу за обе щеки.
– Медведя нашли, милорд, – жуя, сообщил он. – Не такой большой, как второй, и тут, недалеко. Видимо, шатун. Пришел на чужую территорию, все ходил метки нюхал да старался повыше когтями деревья метить. Мы его сюда поближе заманили, в тот же малинник. Сидит жрет, паршивец…
– Так чего ты расселся, раззява, – всполошился Флапий. – Сидишь лопаешь, а медведь уйти может…
– Не уйдет. Малины тут много, а соперников нет, – отмахнулся Ермидан. Затем как-то странно посмотрел на Антона и как бы невзначай произнес: – Если, конечно, Боудику не испугается. Проходила тут ночью…
– Горская госпожа? – переспросил Флапий.
– Да. К вам не заглядывала?
Антон ответить не успел. Он облегченно выдохнул, когда Флапий совершенно невозмутимо произнес:
– Нет, не было ее. Коли пришла бы, мимо меня не прошла бы. Мимо меня мышь не проскользнет.
«Да уж», – подумал Антон и пожал плечами.
– Может, охотилась тут? – сделал он предположение.
– Конечно. Голая. – согласился Ермидан.
– Голая? – Переспросил Флапий.
– Ну да, голая, – кивнул разведчик.
– Так это она, верно, к шабашу готовилась, – сделал предположение Флапий. – Скоро полнолуние, и ведьмы со всей округи собираются в этих местах на шабаш. Вот же беда… еще одну ведьму к нам занесла нечистая сила…
– А кто еще у нас ведьма? – спросил Антон.
– Вестимо кто, Фрррр… – фыркнул старик и примолк. – Да мало ли кто, – поправился он. – Любая баба к старости становится ведьмой. Это я вам точно говорю. В молодости ходит, что лебедушка плывет. Бедрами крутыми качает. Красой своей небо затмевает. А к старости становится толстой, злой ведьмой… Да еще и без зубов.
Антон рассмеялся.
– Слышал, Ермидан, что тебя ждет в старости?
Разведчик усмехнулся:
– Всяко бывает. Идем, что ли?
– Идем. Идем, – отозвался Флапий. Сурово посмотрел на Антона, который потянулся к молоту.
– А вдруг украдут? – оправдываясь, сделал Антон несмелое предположение.
– Некому тут красть, – безапелляционно заявил Флапий и сунул Антону в руки толстую рогатину. Антон горестно вздохнул и принял ее.
Медведь обнаружился в малиннике. Не обращая внимания на человека, лопал ягоды. Сидя на толстом заду, пригибал ветви к себе и объедал губами, вытягивая их в трубочку. Его морда выражала добродушие, и можно было на ней «прочитать» приглашение. «Садись, ешь. Тут всем хватит». Антон отпустил ветку и хлестнул медведя по морде. Тот удивленно посмотрел на него и ухватил следующую ветку. Неожиданно Антону стало стыдно. Вот сидит себе косолапый, никого не трогает, а его нужно убить. Как-то это несправедливо… Он сорвал ягодку, закинул в рот и поплелся прочь.
– Не могу, – честно признался он Флапию.
– Почему? Страшно?
– Нет, он сидит, ест малину, такой добрый…
– Кто добрый? – не понял Флапий.
– Медведь добрый. Я его по морде веткой хлестанул, а он лишь отмахнулся и продолжает есть. Понимаешь, Флапий, рука не поднимается. Ну в чем этот косолапый виноват, что мне его надо убить?
У старика опустились руки. Он посмотрел на Антона как на убогого, но промолчал. Зато Ермидан ответил:
– Медведь не добрый, он сытый и не чувствует себя хозяином этих мест. Через седмицу-другую придем сюда, и он покажет, кто тут хозяин. Может, пока на оленей да кабанов поохотимся?..
– Нет, надоело, – ответил Антон. – Соберем вещи и вернемся в замок.
В замок вернулись к полудню. Антон слез с коня, отдал его стражнику и направился к бочке с водой. Хотел смыть пот и накопившуюся усталость. Разделся у конюшни, несколько раз с головой нырнул, и, когда вылез, его обняли мягкие теплые руки и укрыли простыней. Антон обернулся и увидел раскрасневшееся лицо Рады. Он руками притянул ее к себе и ухватил за полную грудь.
– Вечером жду у себя, – улыбнулся он и шлепнул ее по заду. Былого отвращения к женщине он больше не испытывал. Видимо, Боудика его «исцелила».
В трапезной он увидел Ксилу. Женщина была умыта, переодета и выглядела на двадцать лет моложе. Волосы заплетены в косу и красиво уложены на голове, открылась длинная шея, и лишь худоба немного портила впечатление. Ксила встала со стула и, расправив платье, присела в поклоне. На ней было платье из тюка, что купили у скупщика, темно-зеленое, подчеркивающее ее происхождение. Франси знала, что делала. Антон остался доволен.
– Привет, Ксила. Ты одна приехала? – спросил он, проходя в трапезную.
– Добрый день, милорд. Нет. Мужчин Франси отправила в горную деревню, а меня оставила тут.
– Правильно сделала. Хорошо выглядишь, прямо настоящая благородная дама. Впрочем, ею ты и являешься. Скоро у меня будет свой двор благородных господ, – засмеялся он. – Какие новости? Что слышала?
– Кое-что слышала, милорд…
– Для тебя я сэр Антей. Говори… Сначала сядь. – Антон уселся и, сложив руки в замок на столе, внимательно посмотрел на женщину. Ксила уговаривать себя не стала, села, продолжила разговор:
