И вместе со свежестью от новых возможностей Костя так же впервые испытал ответственность за свои поступки.
Он еще пару раз останавливал пешеходов, чтобы убедиться в верности указаний дамы и своей способности общаться на разных языках. Выяснилось, что как минимум он свободно говорил на немецком, английском, русском и той разновидности восточного наречия, на котором изъяснялся хамоватый юноша.
Тимур наблюдал за Костей и шел чуть позади. Костя надеялся, что теперь-то он разговорится, – однако Тимур, наоборот, лишь крепче замкнулся.
И стал гораздо внимательнее и, пожалуй, настороженней на него смотреть.
В пекарне около парка они купили по маковой булке – заказывал Костя, платил Тимур – и бутылку газировки. Чашку с конфетами Тимур оставил прямо на асфальте вблизи кафе с таким видом, будто отмучался – и больше не прикоснется к леденцам до конца дней.
Сам же парк скорее походил на уютный двор.
Практически отовсюду из-за костлявых деревьев виднелись дома, а с дорог – слышен шум двигателей. Детская площадка в глубине состояла из низкой горки, грибка, трех качалок на пружине и дуги – все из стали. Еще – пять соединенных в форме ромба качелей: дети отталкивались в центр ромба – и, как показалось Косте, старались друг друга скинуть и переубивать.
Потом, тут была длиннющая бетонная, цветасто разукрашенная стена с четырьмя проемами разного размера – и загадочный мемориал. Три железные, босые, короткостриженные девушки в хитонах; они сидели спина к спине – и читали по доске, которую держала одна из них.
Сквозь одежду проступали их тощие голени и круглые, как яблоки, сиськи.
Полицейские обнаружились на другом конце парка.
Они – мужчина лет двадцати пяти и женщина под сорок – находились на углу перекрестка вблизи сине-желтого «мерса». Черные брюки, ботинки и куртки; на спинах крупные надписи POLIZEI. Белые фуражки с черным козырьком и околышем – и черно-белым штрихом ранта. На мужчине куртка расстегнута – под ней виднелись голубая рубашка и бронежилет.
Оба полицейских были вооружены.
Рядом стояла бабушка в сером старомодном пальто и толстых роговых очках. Вид у нее был упертый и чрезвычайно сердитый. В руках она держала сумку с продуктами и чек.
На все вопросы полицейского бабушка твердила, что ее обсчитали на семь «евромарок».
Мужчина пытался разобраться – а женщина, перекрестив руки, прислонилась к авто и молчала. Она задумчиво смотрела в сторону парка, вслушивалась в детский визг и смех.
Костя и Тимур подошли – и, чтобы скоротать ожидание, жевали булочки.
– …семь «евромарок»! Воры! – бушевала бабушка.
– Фрау… – попытался вклиниться полицейский.
– Я всю жизнь платила налоги!
– Фрау, вы…
– Аденауэр бы в гробу перевернулся, увидь он, какие цены на…
– Фрау, дайте мне чек!
– Юноша, не смейте меня перебивать!.. Цены на молоко! Я всю жизнь…
– Что у вас? – устало спросила ребят полицейская.
Она бросила на них вялый, сонный взгляд. Костя и Тимур приблизились.
– Нам нужна помощь, – сказал Костя.
– Какого рода?
Костя посмотрел на Тимура: этот вопрос его тоже интересовал. Перевел ему.
– Нас похитили и вывезли из России, – ответил Тимур. – Держали прикованными к кроватям. Мы только что сбежали.
Костя глядел на Тимура и ничего не говорил – переваривал сказанное.
Может, он шутит?
– Давай переводи, время поджимает! – доедая булку, поторопил Тимур.
Костя перевел – и взгляд у полицейской посерьезнел, она выпрямилась.
– А огурцы!.. Вы видели сколько стоят сейчас огурцы?! Шоколад – и тот дешевле!..
– Давайте-ка отойдем немного, – сказала полицейская. – Раф, на тебе фрау.
Раф обреченно вздохнул – и кивнул. Бабушка тем временем вытащила и тыкала ему в нос улику – дорогущий огурец в полиэтилене.
Они отошли к детской площадке – к лавочкам вокруг игровых снарядов.
Усадив парней, полицейская достала из внутреннего кармана куртки ручку и блокнот. В следующие пять минут Костя выяснил больше, чем за весь предыдущий час, – Тимур наконец-таки разговорился.
Подтвердилось, что Костю звали Константин Туранов, а Тимура – Тимур Даудов. Им по семнадцать лет, родом они из России. Тимур сказал, что похитили их поздним вечером 24 декабря и перевозили в инвалидных колясках, с поддельными медицинскими бумагами и паспортами.
Приковали наручниками к кроватям – Тимур показал след на запястье – и пичкали какими-то таблетками. Название пилюлей он посмотреть забыл.
Симулировав эпилептический припадок, Тимур вырубил одного из похитителей и освободился.
Вот, оказывается, кто тот избитый старичок… – удивился про себя Костя.
На вопрос, где их держали, Тимур ответил, что в отеле на Хазенбергштрассе.
Полицейская – ее звали Элизе Рихтер – все записала и затем с минуту изучала ребят. Она задержала взгляд на мокрых тапочках Тимура, его покрасневших костяшках правой руки – и усталом виде.
Рихтер сказала, что они сейчас же едут в участок.
Раф к этому времени уже сдался перед бушующей бабушкой – и просто молча кивал ее словам. Той, видимо, и надо было лишь внимания – она потихоньку успокаивалась.
Подойдя к напарнику, Рихтер что-то ему прошептала. Раф серьезно на нее посмотрел – и кивнул.
Полицейская загрузила Тимура и Костю на задние сидения и уселась за руль. Пристегнула ремень, завела мотор.
Элизе уже полгода работала «на улице». До этого она пять лет служила в особом отделе «Берг» – расследовала преступления против детей.
Там она ежедневно тоннами отсматривала фото и видео педофильского содержания.
Совокупляясь с малышами, педофилы иногда увлекались – и оставляли какую-нибудь деталь, благодаря которой впоследствии их могли вычислить. Эту информацию Рихтер и искала.
При ее содействии поймали 27-летнего солдата бундесвера. В течение трех лет он насиловал собственных четырехлетнего сына и шестилетнюю дочку. Кроме них, солдат оприходовал свою племянницу и дочь сослуживца.
Племянницу было не жалко – ее солдат продавал в интернете. Ее четырежды изнасиловали группой.
Так же при помощи Рихтер заключили под стражу 49-летнюю мать из Страсбурга. Она вместе со своим любовником-педофилом торговала в даркнете пятилетним сыном. За восемь тысяч евро каждый мог изнасиловать его – а процесс заснять на видео. Затем выложить в сеть – и заработать.
В интернете до сих пор гуляют ролики, где насилуют связанного мальчика в зеленой балаклаве…
Мама успела продать сына девять раз. Большую часть времени им «занимался» ее хахаль-педофил.
