С ламинированным бейджиком аккредитованного журналиста я без проблем перемещалась по зданию, так же беспрепятственно его покинула. Забралась в свою немало повидавшую машину и отправилась домой.
Жила я не в самом благополучном районе, в маленькой зачуханной квартирке, которая больше походила на комнату в общежитии. Всё там было отвратительно: здание, атмосфера, люди. Правда, Машка была единственным нормальным человеком. Она работала в кафе одной из известной сети фастфуда, а это означало только одно — у нее всегда можно было поживиться едой.
Машкина квартира находилась через стену от моей и была первой на пути следования, поэтому я, даже не подумав сначала заглянуть к себе, постучала в ее дверь.
— Маш, сегодня был паршивый день, — кричала на лестничной клетке, не дожидаясь, когда девушка откроет, — так что логичным завершением будет съесть что-нибудь вредное (и помереть).
— Сегодня картошка и наггетсы! — широко распахнув дверь, громко объявила, как тетка на раздаче в какой-нибудь столовой, что совершенно не вязалось с ее внешность. Машка была маленькой и худенькой и с большими доверчивыми глазами. Ну прям бездомный щеночек.
— Как я люблю, — улыбнулась, хотя меня уже тошнило от этого меню.
— Тогда прошу, — Машка жестом пригласила меня войти внутрь.
Мы, хихикая как малые дети, уселись с коробками еды на ее маленький диванчик. Порой смех лучшее лекарство. И маска.
Несмотря на маску Маши, я успела немного изучить девушку. Она была такой наивной, что я боялась, вдруг какая-нибудь сволочь непременно воспользуется ей и разобьет ее трепетное сердечко. Бедная девочка и так натерпелась в жизни. С первого же дня нашего знакомства я воспринимала ее как младшую сестренку, о которой надо заботиться.
— Что случилось у тебя на этот раз? — спросила Маша, запихивая в рот картошку.
— Попался один принципиальный и гордый, — ответила я с набитым ртом, — а еще и маньяк.
— Маньяк? — пробубнила соседка, желая узнать подробности.
— Да обычный мажор, — отмахнулась, чтобы она не придавала большого значения моим словам, — думает, что ему все позволено.
— Ясно, — кивнула. Она уже не первый раз слышала от меня подобные истории, так что ее мало чем удивишь.
— А твой день? — не забыла поинтересоваться в ответ.
— Как и вчерашний, и позавчерашний и сотни дней до него, — устало вздохнула, огорчаясь, что ее жизнь такая серая. — Хочется получить хоть чуточку позитива и чего-то светлого. Влюбиться что ли?
— Не поможет, — заговорила я менторским тоном, — поверь, проблем только прибавится.
— Это только если не тот мужчина попадется, — рассуждала соседка, — а «твой» сделает тебя счастливой.
Смотрела на ее мечтательный взгляд, и удивлялась ее умозаключениям. «Твой мужчина» — что за романтичный бред? Но не стала расстраивать и без того невеселую Машку и промолчала, пусть мечтает дальше. Я же, кажется, уже разучилась, а моя мечта медленно чахнет и скоро совсем угаснет, как и надежда вместе с верой в то, что она когда-нибудь осуществится.
Мы поужинали, и я еще недолго побыла у соседки, а потом все-таки поплелась домой спать.
Продрыхла до самого утра в той же несуразной позе, в которой упала на кровать. Глядя на мир всего одним открытым глазом оделась, залила в себя дешевый кофе и поплелась на работу. Никогда не знала, что меня там ждет: скрючившись, сидеть в засаде или тайком уплетать тарталетки на каком-нибудь светском приеме.
Проделала привычный ритуал приветствия коллег, и я шла к своему столу, который был у меня чисто для формальности (в редакции я обычно надолго не засиживалась), пока странное чувство, как звоночек, не заставил остановиться. Впервые Митя, завидев меня, не высунулся из-за своего стола с предложением свидания. Напротив, он тихо сидел в своем закутке как мышь, забившаяся в нору. Что происходит?
— Виктория Дмитриевна! — Валерий Николаевич собственной персоной высунулся из приоткрытой двери кабинета. — Зайдите ко мне.
Откуда такая формальность? Начальник обращался к подчиненным чуть ли не панибратски: Саныч, Михалыч. Меня, в силу возраста, вообще звал просто «Вика». А тут вдруг «Виктория Дмитриевна».
Если начальство обращается к тебе по имени-отчеству, не стоит ждать ничего хорошего. Это предчувствие подтвердилось, когда в кабинете редактора я увидела Андрея Соболева.
Его холодный надменный взгляд говорил сам за себя — мне конец!
5
Андрей
«С*ка!» — так и укрутилось у меня в голове, пока я пытался отдышаться, поднимаясь с пола. Злобная стерва буквально уложила меня на лопатки. Но каким грязным способом.
Кто же знал, что она настолько дикая, и простую забаву воспримет так агрессивно? Или она просто сумасшедшая?
Гадина не обошлась членовредительством, а в придачу бросила еще и угрозу, напоследок позлорадствовав. Снова. Она намеренно испытывает мое терпение, только еще не знает, с кем связалась.
Когда я очухался, первым делом поднял на уши PR-отдел. Мне нужно были списки аккредитованных журналистов на этот вечер. Я отыщу эту наглую девицу и…
Оторву голову!
Пришлось позвонить Витьку, и узнать имя владельца колымаги, на которой разъезжала репортёрша.
Вика. Злобную суку звали Виктория Баринова, и работала она в какой-то замшелой желтой газетенке.
Вот ты и попалась, Виктория!
У меня в руках был адрес, и уже на следующее утро я сидел перед трусливым редактором, который прямо с порога начал пресмыкаться и, не раздумывая, согласился уволить свою сотрудницу. Мне даже угрожать не пришлось, балван хорошо знал, что связываться со мной себе дороже. Какой же жалкий тип.
Скоро подоспела и сама виновница «торжества». Я с удовольствием наблюдал за ее реакцией, когда она застала меня в кабинете начальника. Она оказалась умной девочкой и сразу все поняла. Я надеялся насладиться ее страхом, паникой и, наконец получить от нее должное уважение, но она не дала никаких эмоций. Ни одной!
— Твой начальник хочет тебе кое-что сказать, — сначала глянул на редактора, чтобы он не вздумал идти на попятную, потом на девушку, — Виктория, — добавил как бы невзначай. Хотел пошатнуть ее хладнокровие, но никак не удавалось. Что за Железная леди?
— Виктория Дмитриевна, я вынужден…
— Не надо, — оборвала она редактора, когда тот начал, виляя, мямлить, что она уволена. — И так все ясно.
Громко хлопнув дверью, Вика вылетела из кабинета, уже не в силах сдерживать себя. Я не смог усидеть на месте и не полюбоваться этим моментом, поэтому последовал за ней.
Вика схватила со стула знакомый рюкзак и быстрыми движениями покидала внутрь какую-то мелочь со своего рабочего стола. Она чувствовал мой взгляд на себе, но стойко терпела мое присутсвие.
