– Мы сами не ждали-не гадали, – оживилась Людмила Петровна, и будто оправдываясь взволнованно тараторила, – но, вы же знаете, как у молодежи сейчас все по-быстрому. Расписались и все! Даже свадьбы толком не было, – едва заметный печальный вздох выдал огорчением по этому поводу.
– Так может, они и не женаты? – предположила Вера, с явным намерением уколоть меня.
Вопрос повис в воздухе: казалось, каждый усомнился в моем официальном статусе.
– Лилиана – моя законная жена, – нарушил тишину уверенный тон Максима.
Он показался в дверях, видимо только закончив переговоры по телефоны, поскольку поспешно спрятал телефон в карман брюк. Под прицелом любопытных взглядов медленно прошел через всю гостиную и, принимая меня из рук отца, слово переходящий кубок, обнял за талию: – И вы должны относиться к ней соответствующе.
Впервые мне не захотелось вырваться из его рук, впервые я ощутила себя рядом с ним защищенной. Он не обязан отстаивать меня перед родней, и я четко понимала, что причиной этому не беспокойство о моем комфорте или чувствах.
Сейчас его подача заметно отличалась от той, с которой он общался с родителями. Если в их адрес он использовал просьбы и подбирал слова, то Степановым же приказывал как подчиненным. Видимо, между ними не столь сильна родственная связь. А если учесть, что он называл их “халявщиками, тянущими деньги”, то такое поведение вполне оправдано.
Невольно захотелось поддержать его, и я положила ладонь на его напряженную спину. С высоты своего роста он скользнул по мне взглядом, словно теряясь от моего неожиданного жеста доброй воли, но несмотря на это, все-таки чуть расслабился. В конце концов, это не деловые переговоры или жесткая конкуренция за рынок, а всего лишь встреча с родственниками.
– Ну раз Максим женат, – неожиданно хлопнул в ладоши Сергей, – это нужно отметить! По “беленькой”? – вопросительно оглядел собравшихся, ища хоть чей-нибудь одобрительный отклик.
– Сережа, не начинай, – с плохо скрываемым раздражением попыталась угомонить мужа Вера.
– Да что тут праздновать!? – зло бросила Катя и, расталкивая родителей, вылетела из комнаты.
– Непременно отметим, – Виктор Васильевич похлопала сына по плечу: – пару глоточков за твою жену.
– Как-нибудь без меня, – сразу отказался Максим, явно не будучи любителем попоек.
Это меня обрадовало: не придется иметь дело с пьяным неуправляемым мужем.
Я могла только гадать, насколько он адекватен в таком состоянии. Вдруг ему придет в голову потребовать от меня исполнение супружеского долга? Мурашки побежали по коже от этой мысли, а прикосновения Максима теперь навевали непристойные мысли. Отвлекла от них невинная реплика Сашка, за которую захотелось убить его в ту же секунду:
– Да ладно, Макс, давай за знакомство, – будто подначивал его, – разомнемся перед праздничным застольем.
Максим, соответственно, воспринял это как вызов, и произнес уничижительное:
– Сил-то хватит?
В отличии от Максима я не сомневалась в возможностях названного братца. У его большой опыт ночных тусовок и адских попоек. До сих пор не понимаю, как он остался в своем уме после того, как в одном из модных баров опробовал новое развлечение: после того как надел каску и выпил горящий коктейль, получил от бармена битой по голове.
– А сам не заснешь под бой курантов? – продолжал провоцировать Сашка.
Они сцепились взглядами, будто в незримом бою, и мне стало ясно, что на протяжении всех праздников они будут испытывать друг друга на прочность.
– Разве я могу отказать шурину? – к моему ужасу согласился Максим.
Я боялась представить, как управлюсь с двумя пьяными мужчинами, если они оба окажутся одинаково упрямыми и в итоге напьются вусмерть.
19 глава
В традициях старой Англии мужчины расположились в отельной комнате, выпивая и рассуждая о судьбах мира и человечества в целом, а женщины же отправились на кухню. Феминистка во мне умирал в муках от такой дискриминации. Не то чтобы я мечтала закладывать за воротник в двенадцать дня, но отсутствие выбора огорчало. Но, видимо, пока я жена Орлова, его никогда не будет.
А еще это нагловатая Вера, которая вежливо “попросила” меня занести в дом свои покупки.
– Я придерживаюсь особой диеты, – пояснила она, наблюдая со стула, пока я разбирала пакеты, – поэтому пришлось заехать в ресторан и взять блюда, приготовленные специально для меня.
Одним за другим я доставала пластиковые контейнеры и каждый раз отмечала, что все эти “специальные блюда” лишь набор дорогой ресторанной еды. Я всегда любила домашнюю кухню, бабушка вкладывала душу даже в банальные блины: она всегда что-то тихо напевала, занимаясь готовкой.
– Так ты не ничего не будешь!? А я собиралась наготовить салатов, – расстроилась Людмила Петровна. – А как же оливье, это же традиция?
– Люда, там один майонез, – брезгливо поморщилась Вера, – это ужасно вредно. На твоем месте я бы отказалась от традиции поедать ведрами майонез на праздники.
Людмила Петровна никак не отреагировала на явный упрек, видимо, вовсе его не заметив, а вот мне стало обидно за нее.
– А я люблю оливье, – намеренно небрежно бросила на стол последнюю упаковку с изысканным блюдом, отчего Вера снова скривилась, но на этот раз от неприятного хруста пластика. – Давайте, я сама его приготовлю, – повернулась к свекрови, которая тут же довольно засияла.
– Конечно, дочка, – и потрепала меня за щуку, точно, так же как делала моя бабушка, и тем самым навсегда расположила к себе.
Из гостиной послышался неразборчивая гулкая речь, перезвон рюмок и раскатистый смех.
– Надо им хоть что-то на стол поставить, – захлопотала Людмила Петровна, шаря по холодильнику, – а то, как бы они не наклюкались до Нового года.
Она по-быстрому приготовила закуску и отправила меня с тарелками, словно с подношениями богам, к мужчинам. Виктор Васильевич с Сергеем шумно что-то обсуждали, а последний то и дело самозабвенно хлопал себя по коленке, то возмущаясь, то удивляясь услышанному. Не хотела оказаться втянутой в какое-либо обсуждение, поэтому молча поставила тарелки перед Сашко и Максимом, которые будто нарочно расположились напротив друг друга, чтобы ни на секунду не выпускать из поля зрения.
Я взглянула на Сашку, надеясь, что он хоть чем-то даст понять, зачем собрался споить Орлова, но выражение его лица осталось непроницаемым. Он лишь вежливо улыбнулся, благодаря за заботу. Максим же пошел дальше, и даже “раскошелился” на добрые слова в мой адрес:
– Спасибо, милая.
Из его уст любящее обращение звучало угрожающе, как предупреждение перед нападением. И этот раз не стал исключением: Максим поймал меня за руку и, притянув к себе, невинно чмокнул в губы. Эта демонстрация чувств предназначалась для Сашки, поскольку мой муженек не сводил с того глаз. Но мой “братец” лишь закинул в рот корнишон и по-хозяйски развалился в кресле.
