– А знаешь, что ей нужно? – секретничал Сашка. – Что поможет исправить ее характер?
– Что? – притих Максим, полный внимания, дабы не упустить ни одного слова.
– Ей нужен мужик, – с деловым видом постановил мой безмозглый “брат”, – чтобы хорошенько ее…
– Саш, прекрати! – не желала слушать подробностей, какими образом, по его мнению, меня нужно усмирять. В конце концов, я не спесивая кобыла.
Но этот пьянчужка уже успел заручиться поддержкой Максима, который незамедлительно встал на защиту собутыльника:
– Не затыкай рот моему шурину, он дельные вещи говорит.
Я им прислуживаю, точно официант в ресторане, а они нагло сплетничают и высмеивают меня. Алкаши несчастные! А Сашка еще и предатель!
– Идите вы оба в баню! – сдалась я. Пока они не протрезвеют, даже не собиралась с ними разговаривать. Трезвый пьяного не поймет, говорила бабушка.
– Точно! В баню! – раздалось на весь дом. Бодренький Виктор Васильевич поднялся с места, воодушевленный моим предложением.
– Сейчас растопим, – подхватил Сергей, потирая ладоши, – попаримся как следует.
– Ребятки, давайте-ка с нами, – свекр решил и парней приобщать к своей традиции.
Я боялась, если они встанут, тот тут же рухнут, не в состоянии стоять на ногах. Но два теперь уже друга в обнимку зашагали змейкой к выходу. Оставалось надеяться, что в бане они хоть немного протрезвеют.
20 глава
Так пьяная компания покинула дом и отправилась заниматься “банными делами”. Я надеялась, что старшее поколение (Сергей и Виктор Васильевич), остававшееся в достаточно ясном уме, проследит за ушедшими в отрыв “ребятками”. Но даже если кто-то из них схлопочет в нос или расшибет лоб о дверной косяк, я не сильно расстроюсь. Пить надо меньше!
Вера, от которой и раньше было мало пользы, сделала печальное лицо и, жалуясь на усталость и необходимость отдохнуть перед поздним застольем, увильнула от готовки.
Меня же домашние хлопоты странным образом успокаивали. Своего рода медитация: повторяешь механические движения и особенно не задумываешься. Всегда нравилось готовить, поэтому я не ощущала себя угнетенной и принужденной выполнять унизительные для некоторых “женские обязанности”.
Единственное, что нарушало спокойствие в доме, так это периодические дикие вопли с улицы, когда Максим с Сашкой вылетали из бани и натирались снегом. В такие моменты я выглядывала в окно, убеждалась, что все головы на месте, а руки и ноги целы и возвращалась к нарезанию салатов.
– Все будет в порядке с твоими мальчишками, – успокоила Людмила Петровна, когда я в очередной раз прильнула к окну. – Витя с Сергеем присматривают за ними.
– А вы не переживаете, что они развлекаются подобным образом? – поинтересовалась, почему она потакает откровенной попойке мужа и сына.
– Мужчине нужно выпускать пар, – поделилась она житейским опытом. – Пусть лучше так, чем по бабам ходить.
Невольно представила Максима в окружении ни Сашки и отца, а полуголых женщин. Воображение разыгрывалось все больше, и я уже видела его объятиях незнакомки, которую он, точно как меня несколько часов назад, повалил на постель. Пришлось одернуть себя, чтобы избавиться от этих образов и неожиданно возникшего ощущения, стягивающего все внутри в тугой узел. Но оно усилилось, когда я вспомнила об Элине. Именно ей принадлежали все ласки и поцелуи Максима.
– Знаю, нельзя так говорить и судить людей, – Людмила Петровна вырвала меня из размышлений, – но я рада, что женой Максимки стала ты, а не Элина.
Я немного смутилась от своего рода комплемента, и лишь неуверенно спросила:
– Она вам не нравится?
– Он бы не был с ней счастлив, – сказала прямо.
– А мне кажется, она больше ему подходит, – и думаю, так считал каждый, кто знаком с ней.
– Элина умеет только брать, но не давать, – объясняла по-простому. – Будь она на твоем месте, привезла бы гору чемоданов с бесполезными дорогими тряпками и готовой еды в контейнерах, как Вера, – не постеснялась привести в пример золовку, отчего у меня зародились некоторые сомнения. Возможно, моя простоватая на вид свекровь понимает и видит гораздо больше, чем показывает.
– Почему вы решили, что я другая? – с осторожностью задала я вопрос, начиная ее опасаться.
– Потому что ты взяла с собой кролика, – улыбнулась она по-доброму.
Снова раздались крики из бани и я, как собака Павлова с выработанным рефлексом, снова глянул в окно. Максим с Сашкой в одних лишь полотенцах носились по снегу, вдруг решив устроить снежное сражение.
Не могла больше выносить этого сумасшествия, и, распахнув окно, постаралась хоть как-то повлиять на безмозглых идиотов, которые завтра, вполне вероятно, свалятся с воспалением легких.
– Саш, прекращайте уже! – призывала друга, надеясь, что он прислушается. Я не имела ни малейей власти над Максимом, поэтому даже не пыталась диктовать ему правила.
– Не будь занудой! – прилетело в ответ вместе со снежным шаром, врезавшемся в стену рядом со мной.
– Тогда не проси эту зануду завтра лечить тебя! – сердито выкрикнула.
– Лилиана, я все контролирую, – заявил Максим, едва стоя на ногах.
Он свое тело плохо контролировал, не то, что ситуацию. Словно в подтверждение этого, Сашка подкрался сзади и сдернул полотенце с Максима, и тот остался в чём мать родила.
– О боже! – с горящим от смущения лицом, я отвернулась. Слышала Сашкин безумный хохот, и как матерится Максим, явно пустившись в погоню.
Я встретилась взглядом с Людмилой Петровной, которая с неким подозрением смотрела на меня: жена не должна смущаться вида своего обнаженного мужа. Собрав волю в кулак, я снова взглянула в окно. Слава богу, Максим вернул свое полотенце, я в последний момент успела “полюбоваться” лишь его голым задом.
– Прошу прощения! – раскланиваясь, словно придворный паж, он пятился и едва сдерживал смех. Похоже, его позабавил мой испуг и, несомненно, красное лицо.
Но не долго он так веселился, скоро Виктор Васильевич привел его и Сашку в дом, словно заблудших щенков. Судя по тому, как эти оба расстались по дивану, они дошли до кондиции: футболка на Сашке надета задом наперед, а на ногах лишь носки и никаких ботинок, Максим умудрился обуться, накинул куртку на голое тело
– Ну что, Лиля, забирай своих красавцем, – посмеиваясь, Виктор Васильевич встряхнул каждого за плечо. – Им бы проспаться.
Наконец я услышала первую здравую идею за весь вечер, но юные алкоголики запротестовали, не собираясь заканчивать пьянку.
– Спать? – поднялся Сашка, качаясь. – Мы только размялись, – пытаясь продемонстрировать свою трезвость, он запнулся ногой о ковер и растянулся на полу.
Я бросилась к нему, изучала его помятое лицо:
