– Ты цел?
– Бодрячком, – заверил, а сам прижался щекой к мягкому ворсу ковра, укладывая голову словно на подушку, – только немного полежу тут.
Мне стало страшновато: до такого невменяемого состояния он еще никогда не напивался.
– А говорил, что хватит сил, – насмехался Максим, припоминая Сашкины слова. – Сдулся твой братец, – злорадствовал. Не твердо стоя на ногах, и он стал помогать собутыльнику подняться. – Эй, дружище, пойдем ты полежишь в другом месте.
– Я сделаю это, – буквально вскарабкавшись по Максиму, Сашка размахивал пальцем перед его лицом, – только если пообещаешь мне кое-что.
– Все, что угодно, – закивал тот, и оба двинулись вперед, к лестнице, – мы же друзья.
Они взбирались по ступенькам, то заваливаясь на перила, то чуть ли не сползая по стене.
– Следи за Лилей, – все менее разборчивой становилась Сашкина речь, – не позволяй Орлову обижать ее.
– Договорились, – бубнил Максим, – я сам этого Орлова терпеть не могу, мудак он редкостный.
Осталось только ударить себя ладонью по лбу от абсурдности картины. Забавно будет посмотреть на них завтра: вспомнят сегодняшней крепкой мужской дружбе или нет? Я вздохнула и отправилась следом, чтобы удостовериться, что они добрались до спальни, а не заснули в каком-нибудь темном углу.
Это путешествие для Максима с Сашкой стало словно странствие хоббитов из Шира в Мордор, но они стойко преодолели все препятствия в виде стульев, торшеров и комодов. Мне приходилось прибирать за ними, поднимая с пола поваленные вазы, фоторамки и статуэтки. Только когда Сашка оказался в кровати, я смогла чуть выдохнуть: расслабляться полностью нельзя, мне предстояло уложить спать и Максима. Он же отпирался и заверял, что он-то точно трезв.
– Ладно, – сдалась, оставив уговоры, – но тебе не мешало бы одеться, – решила задурить ему голову. Он оглядел себя, провел руками по груди, ища свою толстовку, и разочарованно хмыкнул. – Давай, мы сейчас пойдем в спальню, достанем тебе что-нибудь удобное, мягкое и теплое, – словно убаюкивала его. – Пока я буду разбирать твой чемодан, ты можешь прилечь на кроватку. Полежишь минуточек пять, не больше. Договорились?
– Я чувствую подвох, – Максим изо всех сил напрягал извилины, но безрезультатно, – но не пойму, в чем он.
– Потому что его нет, милый, – сладко пела, подхватывая его под руку и увлекая за собой в коридор.
Пока мы добирались до спальни, Максим забыл, зачем мы сюда шли и без возражений и пререканий практически упал на кровать. Думала оставить его так, но банальный гуманизм заставил стянуть с него тяжелые ботинки и зимнюю куртку. Я была уверена, что он давно в отключке, но застал меня врасплох:
– Почему ты такая добрая?
– Я не добрая, – зачем-то вела с ним бессмысленный разговор, который он даже не вспомнит, – самая обычная.
– Обычные нахер посылают начальников, которые вынуждают их выйти замуж, – он перевернулся на бок, и, казалось, вот-вот заснет, поэтому я не стала ничего отвечать. Перед тем как уйти, оглядела комнату, остановила взгляд на клетке Морковки, и решила покормить его – вдруг потом не будет времени.
Чувство тревоги подкралось уже, когда я заглянула в домик питомца: он, как и сама клетка, был пуст. Еще раз все обследовала, но трудно не заметить целого кролика в достаточно компактной переноске.
– Максим! – толкнула “спящую красавицу” в плечо. – Признавайся, ты спрятал Морковку!?
– Не хочу никакую морковку, – заворочался он, абсолютно не понимая, что я от него требую.
– Мой кролик! Морковка! Его нет! – продолжала тормошить его. – Куда ты его дел!?
– Не трогал я твою крысу, – недовольно заворчал.
– Это не крыса, а кролик! – взбешенно проревела на всю комнату. – И его нигде нет!
– Ну так поищи, – лениво предложил, совершенно безразличный к судьбе Морковки.
– Встань и помоги! – потребовала, заглядывая во все укромные места спальни, которые мог облюбовать грызун. – Куда он мог деться? – терялась я в догадках.
Судя по звукам, Максим сполз с кровати и все-таки присоединился к поискам.
– Он сделал подкоп и отправился в бега, – подшучивал Максим, выдвигая нелепые теории, – вырыл себе нору далеко в поле и живет счастливо с какой-нибудь крольчихой.
– Орлов, заткнись! – раздражалась от его легкомысленности.
Он откинул покрывало и заглянул под кровать, бормоча себе под нос:
– Беги, друг, из тесной тюрьмы, в которую тебя заточила эта жестокая женщина. Вперед. Вдохни воздух свободы, избавься от оков мелкой тиранши. Я задержу ее, бро.
– Ты нашел его?! – встрепенулась я, и в мгновение ока оказалась рядом. Но Морковки никогда не было.
– Болван, – толкнула Максима и он, смеясь, завалился на спину.
– Никогда бы не подумал, что на этот Новый год буду женат, – излагал с горькой усмешкой в голосе, – и стану ползать на четвереньках в поисках мерзкой крысы. – Едва сдержалась, чтобы не завопить, что это вовсе не крыса. Сколько можно называть так Морковку? Максим специально злит меня? – Как я до такого докатился? – продолжал свой страдальческий монолог. – Всё вышло из-под контроля. Абсолютно всё. Даже ты. Я привык руководить, и что все подчиняются. Я говорю, а они делают. Что с тобой не так? Почему ты не подчиняешься?
– Потому что я не твоя, – не задумываясь ответила, но фраза показалась мне двусмысленной, и я добавила, уточняя: – больше не твоя секретарша.
– Не моя, – задумчиво повторил и устремил на меня ясный взгляд, хотя я не сомневалась в том, что Максим абсолютно пьян. Тем удивительней была ловкость, с которой он сел и одним сильным рывком усадил меня сверху.
– Отпусти, – мне пришлось развести колени, чтобы занять устойчивое положение, и еще сильнее прижалась к его паху.
– Ты ведь этого не хочешь, – рука легла на мой затылок и большой палец медленно кружил по чувствительной коже.
– Откуда тебе знать, чего я хочу? – я уперлась ладонями в его обнаженную грудь, не решаясь поднять глаз. Попыталась оттолкнуть, но Максим крепче сжал меня в тисках.
– Лилиана, Лиля, Лилия – хрупкая и нежная как цветок, – его губы коснулись моих, дразня и не даря полноценного поцелуя. – Ты хочешь ласки.
– Точно не твоей, – сопроивлялась, но мелкая дрожь, точно озноб, пробежала по телу в предвкушении.
– Посмотри на меня, маленькая трусиха, – взял меня за подбородок, заставляя выполнить просьбу.
Следовало вскочить и бежать, не оглядываясь, но я заворожено ждала броска хищника.
21 глава
Мысленно убеждала себя, что я должна сейчас же уйти и дать Максиму проспаться. Он пьян и не соображает, что делает, но я-то в своем уме. Но вопреки здравому смыслу я оставалась на месте, не в силах отвести взгляд от подернутых дымкой хмеля голубых глаз. Спасаясь от них, скользнула ниже: на изогнутые в самодовольной ухмылке губы. Благодаря этому очарование рассеялось, и решила спасаться бегством.
