– Хватит, – упираясь в плечи Максима, привстала на колени.
Он вдруг стал серьезным:
– Мы даже не начинали, – рванул к себе, прижимая еще теснее, чем прежде.
– И не стоит, – отпиралась, но звучала до ужаса неубедительно. Ладонями я скользила по горячей коже, и никак не могла отделаться от будоражащей воображение мысли, что подобным образом хотела бы изучить все его тело.
– Поздно, дорогая женушка, – губами он коснулся моего подбородка, и я невольно прикрыла глаза.
Головой понимала, что подобными реакциями только провоцировала Максима продолжать в том же духе, но тело словно жило отдельной жизнью и остро реагировало на его близость. Возможно, будь у меня опыт с мужчинами, я бы не превращалась в безвольный кисель от любой запретной ласки.
– Не хочу, – привела, как мне казалось, железобетонный аргумент, но тем самым только обрекла себя.
Ему понадобилось всего одно мгновение, чтобы разглядеть желание в моих глазах.
– Мы это уже проходили, маленькая лгунья, – бессовестно напомнил недавний случай, когда я позорно сдалась ему. А потом повторил тот же маневр, что и в прошлый раз, и сокрушил меня настойчивым поцелуем. Я дернулся, чтобы прервать его, но Максим, больно сдавливая, крепко держал меня за подбородок.
Он не позволял вздохнуть, агрессивно врывался языком в мой рот, опровергая каждое ранее сказанное мной слово. Наши языки сталкивались, словно воюя за каждый миллиметр друг друга. Это было далеко не романтичным и не нежным, но вместе с тем безумно возбуждающим.
Я запустила пальцы в его чуть влажные волосы и, перехватывая инициативу. Максим с глухим животным рык, рвущимся из груди, сжал мои ягодицы и прижал к себе. Я отчетливо ощутила его возбуждение, нестерпимо захотелось откликнуться: инстинктивно выгнулась, неумолимо подталкивая себя к пропасти.
“Маленькая лгунья” во мне отдавалась всем своим тайным желаниям. С упоением, о котором некогда говорил Максим, я наслаждалась тем, как он шарил горячими ладонями под моим джемпером, то нежно поглаживая спину, то грубо сминая мою грудь. Лишь когда он провел по подрагивающему животу, расстегнул пуговицу джинс и коснулся края белья, меня будто током ударило: так далеко я не готова была зайти.
– Нет, – ухватилась за его запястье, останавливая.
– Тихо-тихо, – успокаивал точно строптивое животное, и еще глубже запускал руку.
– Не надо, – протестующе замотала головой, впиваясь ногтями в кожу.
– Тебе понравится, – соблазнял он, – я обещаю, – подарил томный поцелуй, как аванс ждущего впереди наслаждения, и, воспользовавшись моим замешательством, скользнул под тонкую ткань.
Я невольно вскрикнула от неожиданности и будоражащего страха перед неизведанным. Вместе с тем по венам разливался раскаленный металл, воспламеняя изнутри. Настойчивое давление проворных пальцев снова заставило меня вздрогнуть, но на этот раз от нарастающей боли.
– Лиля, – услышала хриплый голос Максима, – ты когда-нибудь была с мужчиной? Занималась сексом?
Я поджала губы, стыдясь ответа. Ощущала, как они горели и зудели от поцелуев. Уверена, тем же пламенем полыхало мое лицо, когда я призналась:
– Нет, – не поднимая глаз.
Надеялась, это охладит пыл Максима, но тот и не думал отступать и намерено смущал меня еще больше, задавая откровенные вопросы:
– А знаешь, что такое оргазм? – его пальцы переместились чуть выше, находя самое чувствительное место, и я судорожно выдохнула.
Хотелось сбежать от этого разговора и от самого Максима: уже достаточно много лишнего сказано и сделано. Еще оставался шанс отмотать все назад, пока я не перешагнула невидимый рубеж и не достигла точки невозврата.
– Я знаю, что это такое, – произнесла, собирая воедино последние остатки мыслей, – но никогда…
– Не испытывала его, – подсказал он, медленно лаская меня. – Никогда своими тоненькими пальчиками не касалась себя? – ускорил темп, заставляя все внутри стягиваться в тугой узел.
– Никогда, – чувствовала, как нечто ошеломительное подступает, покусывая электрическим разрядами кончики пальцев.
– Почему? – чуть сильне толкнулись в меня, отчего я вцепилась в его плечи.
– Это непристойно, – захлебывалась рваными вдохами. Но и то, чем мы сейчас занимались, нельзя было назвать приличным. Меня разрывали на части противоречия.
– Запомни, – говорил мне в губы, не прекращая терзать их поцелуями, – нет ничего непристойного или грязного в сексе, – пальцы вернулись к клитору, – как и в оргазме.
– Пожалуйста, остановись, – опустилась я до мольбы. Отчаянно не хотела предстать перед ним беспомощной и покоренной.
– Только после того, как ты кончишь, – выдвинул условие, на которое я никак не могла согласиться. Но движения его языка и пальцев перекликались, и я путалась в ощущениях, перестав разделять одно удовольствие от другого.
Меня словно сбивала с ног волна. Она стремительно налетела, вышибая воздух из легких. Пыталась выстоять перед надвигающимся цунами, но сил контролировать себя не осталось, и тогда я позволила волнам унести меня.
Я покачивалась на них, подчиняясь ритмичным движениям пальцев. Узел внутри затягивался все туже, я вздрагивала как в лихорадке. Невидимые стальные канаты, звенящие от напряжения, вынуждали выгибаться, а желание скорейшего избавления от этой муки – всхлипывать.
– Больше не могу, – цеплялась за спину Максима, раздирая ее ногтями, – пожалуйста, хватит.
– Сделай это, – тяжело дышал, будто мы вместе пробежали целый марафон. – Для меня, моя девочка.
В тоже мгновение я замерла: внутри оборвались все сдерживающие меня канаты и взрывом сверхновой меня унесло за пределы вселенной. Туда, где ничего нет, кроме чистой эйфории. Я старалась удержать ее, но она неминуемо рассеивалась, оставляя меня потерянной и разбитой. Если бы не крепкие руки, что держали меня, я бы упала на пол безвольным телом, которое покинула жизнь.
Я навалилась на Максима, прижимаясь щекой к его плечу. Наслаждение было коротким, и так же быстро улетучились его последние отголоски. Внезапно на меня обрушилась реальность: меня практически “обесчестил” фиктивный муж, которому я не доверяла и в целом в порядочности которого сомневалась.
Презрение к себе липло к влажному лбу выбившимися прядями, а стыд оседал на кожу горячим дыханием Максима.
– Мне нравится, как ты кончаешь, – прошептал он, еще больше вгоняя в краску и заставляя ненавидеть себя. Не знаю, что прекрасного он разглядел, я чувствовал себя дешевкой. Он коснулся языком шеи, будто желая испробовать вкус моего порока. И я на все сто процентов была порочной, потому что ощутила новый прилив желания от его развратного жеста.
Максим оказался прав, я трусиха: сталкиваясь с малейшей трудностью, спешу сбежать. Он даже пьяный вдрызг способен изрекать разумные мысли.
