– Нет! – вскочила, с предательским сожалением уже тоскуя по его объятиям.
Спотыкаясь на каждом шагу и путаясь в собственных ногах, я выскочила из комнаты. Добежала до ванной комнаты и заперлась, привалившись спиной к двери. Я словно скрывалась от преследователей, но на самом деле убегала от себя самой.
Открыла кран и сполоснула лицо холодной водой, но все равно мое отражение в зеркале выглядело разгоряченным и с похотливым блеском в глазах. Как я позволила этому случиться?
Никогда прежде я не позволяла ни одному парню заходить так далеко. У меня и серьезных отношений как таковых не было. В школе меня совсем не интересовали мальчишки и любовь, а в институте уже было не до того: я усердно училась. Просиживала за книгами в то время, когда одногруппницы отрывались на дискотеках и крутили романы. Тогда я думала, что еще успею попробовать жизнь на вкус, но рутина закрутила и вот я уже с дипломом на руках и работаю в офисе, а личной жизни как не было, так и нет. До сих пор…
Я и Максим Орлов? Невозможно. Или?…
Перед тем как выйти в последний момент заметила, что так и не застегнула джинсы. Воспоминания и недавние ощущения нахлынули волной, и дрожащими пальцами я только с третьей попытки справилась с пуговицей. Не знаю, устою ли в следующий раз, когда Максим тем же хриплым, томным голосом предложит повторить.
22 глава. Максим
Сознание вернулось. Из абсолютного вакуума мыслей и чувств меня выбросило в звенящую тишину. Словно кто-то щелкнул выключателем и дал питание моему обесточенному телу.
Нестерпимо хотелось пить. Во рту пустыня Сахара. Будто я бухал неделю запоем. Не припомню такого похмелья со студенческих лет, когда я кутил у друзей в общаге. Тогда мне было семнадцать, а сейчас тридцать два и я уже стар для такого дерьма. Как бы не вывернуло под бой курантов. Твою мать! Новый год!
Подскочил в поисках телефона и чуть не распрощался с содержимым желудка. в висках стучало от каждого движения. Как в замедленной съемке дотянулся до прикроватной тумбочки и взял телефон – до полуночи пара часов. Удивительно, что не потерял его или не разбил к чертовой матери. Какого хера я так напился? В сознании поплыли кадры как в черно-белом кино. Всё из-за хмыря, которого притащила Лиля. А кстати где она? Где моя строптивая жена? Неужели снова сбежала?
Превозмогая себя, отправился в душ и переоделся в первое попавшееся, что увидел, открыв чемодан. Рядом стоял Лилин – значит, она еще здесь. Эта глупышка, задумав тайный побег, непременно взяла бы с собой приметную шумную обузу. Как она дожила до двадцати трех лет? Наивная, доверчивая…
Но стоило вспомнить как она ловко управляется с перцовым баллончиком, этот невинный образ сразу растаял, и передо мной предстала упрямая и вздорная девчонка.
Я облажался: Лилианой не так просто манипулировать. Она слишком непосредственна, чтобы придерживаться в намеченных мной рамках, поэтому надо постоянно присматривать за ней.
Похлопав ладонями себя по лицу, чтобы хоть немного взбодриться, я спустился в гостиную. Все те же лица: беседующие отец с Сергеем, уткнувшиеся в телефоны Глеб с Катей и скучающая Вера. От ее кислого лица даже замутило. Терпеть не мог ее вечно скорбную мину.
Мать, конечно же, я как вседа нашел на кухне, хлопочущей над ужином.
– Как ты, сынок? – заметила меня, широко улыбаясь.
– Отлично, – солгал без зазрения совести. У меня вошло в привычку ничем не расстраивать мать. Но она и так все чувствовала без лишних объяснений. Тут же взяла с соседней тумбы заранее приготовленный стакан воды.
– Выпей, станет полегче, – и протянула пару таблеток.
Я послушно проглотил их и осушил весь стакан до дна – все еще мучила жажда. Проклятая Серегина “беленькая”.
Незаметно “увел” один из бутербродов с подноса, пока мать отвернулась.
– Максимушка! – беззлобно возмутилась она. – Это для гостей, – посетовала.
– Я ваш главный гость, Людмила Петровна, – говорил с набитым ртом. Невольно вспомнились времена, когда я, будучи еще совсем мальчишкой, на всех праздниках на кухне путался у нее под ногами.
– Ни в этот раз, – лукаво улыбнулась.
– Кто же, если не я, твой любимчик? – а сам потянулся за вторым бутербродом. На этот раз мать шлепнула меня по руке:
– Это для Лилички.
Из уютного ощущения детства я молниеносно вернулся в суровую реальность. Я боялся что мать придает слишком большое значение моей липовой свадьбе, слишком увлечется ролью свекрови. И, конечно же, меня подтачивало гадливое чувство вины.
– Где она кстати? – хотел позорно увильнуть от разговоров и сбежать якобы на поиски жены.
– Только что ушла, хотела переодеться перед застольем. Странно, что вы не столкнулись.
Всё очень даже логично: маленькая трусиха прячется от меня. Будто я монстр какой-то. Что творится у нее в голове? Ее не просчитать. Непредсказуемая.
– Добрая девочка, – вдруг со несвойственной ей серьезностью произнесла мать, – весь день помогала мне.
– Лилиана трудолюбивая, – выдал характеристику хорошего сотрудника, а не комплимент любимой женщине. – Я хотел сказать порядочная, – опять ляпнул глупость, – то есть ответственная…
Черт! Почему я не могу охарактеризовать ее как женщину? Она же не предмет мебели. Замкнутая, вся в себе, от этого кажется холодной. Даже любопытно, что будет если припереть ее к стенке и …
Воображение разыгралось, подкидывая чувственные образы во всех отношениях зажатой Лили. Отчетливо представлял как жадно касаюсь ее, как она сексуально выгибается, как сладко стонет, как кончает от моих пальцев…
*** твою мать!
Меня прошиб холодный пот: от возбуждения и вместе с тем от самобичевания. По-пьяни чуть не лишил Лилиану девственности. Какая же я грязная свинья!
Наверное, до полусмерти ее напугал. Она и раньше шарахалась от меня как о прокаженного, а теперь точно решит, что я маньяк-насильник. Не удивлюсь, если она уже лезет в окно, чтобы удрать через поля.
– Мам, я пойду, – и запнулся, не зная какую ложь придумать, – мне надо…
Но она не обратила внимание на мою рассеянность, отвлеченная сигналом таймера плиты:
– Зови жену, скоро сядем за стол.
Я собрался нати Лилю, но не для того, чтобы накормить маминым пирогом. Нужно срочно поговорить с ней – извиниться.
Буквально физически ощущал потребность покаяться, она, словно вибрация, била по телу, странным образом концентрируясь в правом бедре. Уже подумал, что это психосоматическое проявление чувства вины, но то был всего лишь телефон в кармане брюк. Что за идиот?! Хватит на сегодня пить, а то и так как заторможенный.
Небесной карой оказалось сообщение от Элины:
Поверить не могу, что Новый год мы встретим врозь. Неужели ничего нельзя придумать?
