Стало душно. Я, не глядя, потянулся за бокалом с водой. По-глупости схватил соседний, за которым так же устремилась Лиля. Она отшатнулась, словно от удара током, когда наши пальцы столкнулись. Неизбежно она посмотрела на меня: еще не встречал ничего пронзительнее ее широко распахнутых зеленых глаз. Так наивна, трогательна и испугана. Душу мне выворачивала.
Постепенно на ее щеках проступил румянец, всё чаще стала вздыматься грудь. Лиля снова, скорей всего рефлекторно, облизала губы и, терзаемая жаждой не меньше меня, все же взяла злополучный стакан. Дрожащими пальцами сумела удержать его и сделать пару глотков.
Только попыталась вернуть стакан на место, как тот выскользнул и покатился по столу, выплескивая содержимое на платье.
– О боже, – воскликнула она, пропитывая салфеткой влажную ткань.
Будто найдя наконец повод сбежать, она поднялась из-за стола и неуверенной походкой направилась на кухню. Я тут же отправился следом – вот прекрасная возможность объясниться.
Застал Лилю замеревшей у раковины. Оперевшись руками о край тумбы, она стояла с повинно опущенной головой.
– Лилиана, – осторожно позвал, так же осторожно подступая к ней.
Она вытянулась струной, схватилась за полотенце и активно имитировала деятельность.
– Сейчас приду, – безудержно оттирала несуществующее пятно.
Она точно решила, что я, как надзиратель, слежу за ней, не позволяя свободно ступить ни шагу.
– Я всего лишь хочу поговорить, – убеждал в порядочности своих намерений. – Извиниться.
Она тут же повернула голову, бросая на меня яростный взгляд:
– За что именно? Ты много всего успел сделать.
Не знал какие подобрать слова, чтобы описать свой низкий поступок.
– Я обещал, что брак фиктивный и сдержу слово, – хотя понимал, что теперь это будет чертовски сложно.
– Больше не прикоснешься ко мне?
– Не прикоснусь, – подтвердил, а мысленно добавил: если сама не попросишь.
В ее выразительных глазах мелькнула тень грусти и разочарования − естественно, она не доверяла мне.
– Послушай, я был пьян, – начал речь в свою защиту, – трезвым себе такого не позволил бы.
Она чуть расслабилась и даже решилась на вызов:
– Значит, ты больше не будешь пить, – выставила условие. – По крайней мере пока мы вместе. – Нахмурилась, будто ей не понравилась собственная формулировка. Словно межд нами нечто большее, чем циничная договренность. Словно мы пара.– Пока я рядом, – перефразировала, но в итоге прозвучало еще романтичней.
Было забавно наблюдать, как она, точно истинная супруга, диктовала свои правила.
– Как скажешь, женушка, – не удержался от язвительного комментария.
– Максим, я серьезно, – сурово смотрела строгой учительницей.
– Поверь, я не в состоянии сейчас пить, – иначе просто сдохну.
Она, казалось, осталась довольна ответом. Повисла неловкая пауза. Конфликт разрешился, и теперь мы не понимали, в каком направлении выстраивать отношения.
– Красивое платье, – разрядил я обстановку, – как и ты, – зачем-то добавил.
Лиля обескуражено моргнула и разгладила блестящие пайетки, скользнув ладонью по бедру:
– Спасибо.
Проследил за ее движением, а затем пробежался вверх по плоском животу, налитой груди, заглянул в самый вырез и остановился на губах. Мягких, податливых …
Что за чертовщина? Во мне будто проснулся озабоченный подросток. Видимо, после выпитого организм решил, что осталось недолго и включился режим размножения. Других причин влечения я не находил. Либо Дэн оказался прав, и я слишком часто пялился на ее задницу. Аппетитную попку, скрывающуюся под таким коротким платьем, что стоит только скользнуть рукой под край…
– Вернемся за стол, – взял себя в руки. Нельзя больше оставаться наедине, если я собирался придерживаться данного пару минут назад обещание.
Сделал шаг к выходу, Лиля засуетилась и бросилась мне наперерез, словно щенок, путающийся под ногами. Я чуть не оттоптал ее безумно сексуальные туфли на тонкой шпильке, а она едва не вырвала клок из моей рубашки, уцепившись за рукав, падая в мои объятия.
– Да ты издеваешься, – процедил сквозь зубы. Ее неуклюжесть выводила из себя, но еще больше – близость, которая с недавних пор кружила голову.
– Прости, – наивно, не догадываясь в какой капкан угодила. Какова вероятность, что меня прельщает лишь ее непорочность?
Меня забавляли реакции Лили на двусмысленные ситуации. Она столь бесхитростна, что смущение и стыдливость мгновенно отражались на ее лице. А сейчас я видел нечто новое. В блеске глаз, в чуть приоткрытых губах, в неровном дыхании.
Все еще крепко держал Лилю, не мог заставить себя отпустить. Она и не пыталась вырваться. Словно ждала, нет, призывала поцеловать. Или я себя обманывал, и на самом деле этого хотелось мне самому?
Взгляд метался между ее манящими губами и невинными глазами. Меня разрывали противоречия: поклялся не предъявлять на нее права как на жену и одновременно терзался желанием воспользоваться ими в полной мере.
Позволил себе небольшую слабость и чуть склонился, касаясь кончиком носа щеки Лили.
– Максим, – она шумно выдохнула, опаляя горячим дыханием мои губы.
– Лиля, – едва сдерживался, чтобы без спроса не получить желаемое.
– Машина, – осадила меня, заставляя теряться в догадках о ее собственных желаниях.
– Что? – взглянул ей в лицо.
– Твоя машина, – указывала куда-то за моей спиной.
Я оглянулся, и через окно в ночном сумраке разглядел свет фар и очертание своего джипа.
– Кто-то решил уехать, – озвучила Лиля очевидное.
Опустил ее и припал к самому стеклу, которое тут же запотело от моего дыхания. Перед тем как машина скрылась за воротами, в освещенном салоне я разглядел одну знакомую бестолковую голову.
– Это не “кто-то”, – от злости скрепя зубами, – а Глеб. – Достал телефон, набирая мелкому гаденышу, – Видимо, украл мои ключи, – либо пока я лежал в отключке, либо как идиот пускал слюни на Лилю. – Убью, – единственный исход дела.
Гудки все шли – трусливый братец не спешил получать нагоняй. Но я не собирался сдавать и набирал снова и снова, как только связь обрывалась. Глеб уступил первым и все же соизволил ответить, поспешив первым делом высказаться:
– От***сь! Или я отключу телефон, и х*й ты меня вообще найдешь!
– У тебя еще есть шанс отделаться малыми потерями, если ты сейчас же развернешь машину и вернешься домой, – не поддавался эмоциям и вел себя так же, если бы это были весьма важные деловые переговоры. Главное холодный рассудок, а не одолевающие в данный момент чувства. Они остынут, пройдут, а выхлоп с удачной сделки останется.
