— Прости, — покаянно склонила голову. В ней еще была куча тараканов, что давно нашли там пристанище, и я мечтала махом разогнать их всех, рассказав о прошлом. — Долгие годы я наблюдала за отношениями родителей. Может, они были неидеальными (бывали и ссоры), но они любили друг друга. По-настоящему. Я видела, что случилось с мамой, когда мы потеряли отца. Не знаю, как она держалась, как находила силы поддерживать и нас с Максом. Однажды, спустя много месяцев после похорон, я застала ее в спальне. Она держала в руках папин свитер, задумчиво разглядывая его. Аккуратно стряхивала с него несуществующие пылинки, потом поднесла к лицу, вдохнув его запах, и зарыдала. Так отчаянно, безутешно. Не хотела, чтобы она знала, что я видела ее такой и сбежала из дома. Тогда я решила, что никому не позволю разбить мое сердце. Лучше не любить, чем так страдать. Знаю, это трусливая позиция, но я не хотела больше боли.
14. Всё тайное…(вторая часть)
Костя молчал, долго молчал. Наверное, наконец, осознал, что он не тот человек, который убережет меня от обид и разочарований. С ним, как не с кем другим, мне скорей всего грозит все это пережить. Но теперь поздно о чем-то сожалеть, я уже зашла в эту реку и еще немного и окунусь в омут с головой. Я знала на что шла, и все равно отправилась в это опасное приключение. Наконец, я поняла, что же так рьяно мама все эти годы пыталась до меня донести: любовь стоит того, чтобы рисковать.
— Я рано, будучи еще совсем зеленым, — тихо заговорил Костя, а его взгляд был устремлен куда-то вдаль, — привык к публичности, к вниманию. Привык рассказывать обо всем, что со мной происходило в моей жизни, — голос звучал уже более уверено. — Как правило, это была полнейшая хрень: неудачные романы, разгульные тусовки. О таком можно поведать всей стране — ерунда. — Он перевел взгляд на меня — Но то, что между нами, должно быть неприкосновенным. — Казалось, каждое его слово было произнесено только для меня и должно быть услышано только мной и ни кем иным. — Не хочу, чтобы тебя обсуждали, не хочу выставлять тебя на обозрение, как вещь. Никаких интервью, никаких Премий. Ты только моя, а любопытные пусть найдут себе щелочку в другой двери и подглядывают еще за чьей-нибудь жизнью.
Похоже, у Кости произошла значительная переоценка жизненной позиции, да и я за последние месяцы стала более гибкой во многих отношениях. Постепенно мы меняли друг друга. Нет, не подстраивались, в каких-то моментах переступая через себя, а помогали расти над собой, шлифуя, как необработанный алмаз, все неровности характера. Хотелось надеяться, что мы делали друг друга лучше. Мне это точно было необходимо.
— Что будет с прессой? — меня волновало, что журналисты теперь с еще большим рвением начнут на нас охоту. — Тебя изведут вопросами. Как мы выберемся из этого скандала?
— Для репортёров у меня один ответ, — хитро улыбнулся. — Без комментариев.
— Это ты-то и без комментариев? — не верила, что такой словоохотливый человек, как он, будет спокойно помалкивать в сторонке.
— Без комментариев, — пожал плечами.
— Ты что на мне испытываешь свою систему? — меня начало веселить его дурачество.
— Без комментариев, — заладил как попугай.
— Я люблю тебя! — выбила его из колеи.
— Без… — оборвал фразу на полуслове, когда до него дошел смысл сказанного мной. — И я тебя.
Настала моя очередь веселиться:
— Без комментариев, — подняла ладони вверх, отстраняясь от него.
— Издеваешься? — прищурил глаза.
— Без комментариев, — повторила, но уже с другой интонацией, будто силилась что-то объяснить, говоря на незнакомом ему языке. — Без комментариев, — и смотрела на него как на дурака.
И даже когда я, смеясь, убегала от него, а он загнал меня, как охотник дикую лань, и, закинув на плечо, занес в дом, и на вопрос друзей о том, что вообще происходит, мы в один голос ответили:
— Без комментариев!
Я думала, что с этого дня моя жизнь изменится, причем в худшую сторону, но все сложилось как нельзя хорошо.
Конечно же, первой позвонила мама и просила не принимать близко к сердцу поднявшуюся шумиху. Когда она закончила успокаивать и утешать, принялась нелестными выражениями отзываться о тех, «у кого только совести хватило» из нашей семейной драмы сделал телевизионное шоу. Беспокоясь о ее бедном сердце, попыталась отвлечь рассказом о том, как все воспринял Костя. И как следствие, мне долго пришлось выслушивать лекцию о «хорошем мальчике», но теперь это вызывало у меня только улыбку.
Стоило только положить трубку, как позвонил Макс. Этот давал обещания найти моих обидчиков и расправиться с ними по-мужски. От правосудия Максима Кирова никому не уйти!
Но больше всего меня беспокоила реакция Костиных родителей. Моя репутация в глазах Ольги Алексеевна была окончательно испорчена. Именно ее звонка я ждала со страхом, и когда это неизбежно произошло, и женщина лишь коснулась неловкой темы, ограничившись словами «назойливые папарацци из всего сделают сенсацию», с облегчением выдохнула. С тех пор я не сомневалась — она меня приняла.
Не обошли вниманием друзья и одногруппники. Они заявили, что не повелись на досужие сплетни и, вообще, «только дурак поверит желтой прессе». Я не собиралась их ни в чем переубеждать, полагая, что если они мои настоящие друзья, то правда ничего между нами не изменит. Даже Аня с Олегом были в курсе только части событий моего прошлого. Они знали лишь, что я трагически потеряла отца, а о большем и не спрашивали.
— Ну не свиноты?! — причитала в трубку Аня. — Я бы на твоем месте нашла гада, который это сделал, взяла бы его за яй….
— Я поняла! — не желала слушать продолжение этой, несомненно, шокирующей истории.
— Ничего ты не поняла, добрая душа! — подруга возмущалась, будто это на неприкосновенность ее личной жизни покушались. — Как всегда все спустишь гадам с рук! — ее мстительная натура требовала возмездия. — Позови-ка Костю, уверена, он поддержит меня, — окончательно отстранила меня от дела, взяв все под свой контроль.
— И не подумаю, — пресекла на корню попытку развязать войну с журналистами. — Все хорошо, — успокоила подругу, понимая, что она лишь беспокоиться обо мне, — правда, — самой было странно это говорить, но я чувствовала облегчение. — Так даже лучше, я, наконец, смогла все рассказать Косте.
Эти слова возымели на Аню действие, и ее праведный гнев чуть поутих.
— И твой Костик оказался настоящим прекрасным принцем, — тихо вздохнула, — не разочаровал и в этот раз. Черт, он что у тебя идеальный? — почувствовала крупинку зависти, но скорее белой.
— Нет, — вспомнила наш сегодняшний разговор с парнем и улыбнулась, — конечно, нет. Просто он любит меня, — от этих слов стало на душе тепло.
— Любовь-морковь, — устало, будто ей надоело выслушать про так называемые розовые сопли, пропела Аня. — Свадьба когда? — требовательно по-деловому спросила.
