— Как я рада, что вы одобряете, миссис Клаверти.
— Дивно. Дивно.
Она без приглашения процокала в комнату, огляделась:
— Вы еще не умерли здесь со скуки?
Я не нашлась, что ответить. Что она вообще имела в виду?
Амалия мигом прочла мой взгляд:
— Впрочем, я не ожидала другого от советника Фирела. Но вы… Вам нравится?
Меня настораживал ее тон.
— Что именно?
Миссис Клаверти картинно обвела глазами комнату, даже махнула рукой:
— Подобный формализм. Здесь холодно, вы не находите? Прямо знобит.
Я пожала плечами:
— Мне здесь нравится. Меня все устраивает. Я всем довольна.
Между нами повисло напряжение. Я чувствовала его кожей. Зачем она пришла?
Миссис Клаверти предвосхитила мой вопрос:
— Мне стало известно, что советник Фирел не сможет сопроводить вас до Юнион-холла. И я решила составить вам компанию, моя дорогая мисс. Тем более, что моего мистера Лэнга тоже задержали дела. Подозреваю, что одни и те же. Эти мужские дела так часто бывают некстати. Две брошенные дамы — лучшая компания друг для друга.
Я выдавила улыбку, хотя внутри все замирало:
— Это очень любезно с вашей стороны. Большая честь. Я уже готова, только возьму сумочку и накидку.
Она смотрела на меня, прищурившись, будто оценивала:
— Вам не кажется, что эти украшения несколько скромны?
Я инстинктивно повернулась к зеркалу и коснулась кончиками пальцев марганитов:
— Вы так считаете?
Ее неодобрение расстраивало, но я доверяла вкусу Фирела.
Миссис Клаверти с сожалением кивнула, склонила голову:
— Не хватает шика. Я бы даже сказала, какой-то бессовестной вызывающей роскоши. Вы, с вашей безупречной внешностью, можете себе это позволить.
Я покачала головой:
— Увы, но это самое подходящее, что у меня есть. Пол сам выбирал.
— Какое счастье, — она полезла в сумочку и начала увлеченно рыться, — у меня как раз есть нужная вещица. Вы обязательно оцените.
Миссис Клаверти посмотрела на меня и выудила огромные сверкающие камни.
Я едва не рухнула, мгновенно узнав проклятые бриллианты аль-Зараха.
39
Было глупо разыгрывать полное непонимание. Но я одеревенела, замерла, осознавая, что тело с трудом слушается. Чувствовала, что бесконтрольно подрагивают уголки губ, но не могла это остановить. Наконец, с трудом вздохнула:
— Откуда это у вас?
Миссис Клаверти широко улыбнулась, любуясь, как свет играет в безупречных гранях проклятых камней:
— Не будьте ребенком, Мелисса. Неужели вы надеялись, что ваши занимательные приключения остались тайной для департамента? И не только.
Я вновь потеряла дар речи. Никогда не видела миссис Клаверти такой. Холодной, жесткой, расчетливой. Она утратила все свое обаяние, превратившись в кусок холодного железа. Никакого расположения, никакого дружелюбия. Она даже постарела. Медовые глаза, казавшиеся прежде такими ласковыми и теплыми, напоминали глаза хищной птицы, усмотревшей добычу. Она походила в своих мехах на выставившую когти полярную сову. А я — оказалась глупой загнанной мышью.
Я сглотнула, вновь шумно вздохнула, стараясь держать себя в руках:
— Погром в служебной квартире… тоже вы?
Амалия повела бровями:
— О нет. Нам было бы гораздо выгоднее, чтобы обошлось без самодеятельности мистера Фирела. Не удивлюсь, если он сам это устроил, чтобы нарушить правила департамента.
Эта мысль никогда не приходила мне в голову. В моем понимании она и не вязалась с Фирелом. Но теперь было плевать на теории миссис Клаверти. В голове роились десятки вопросов, проносились, как подхваченный вихрем мусор.
— Надевайте, дорогая, у нас мало времени.
Я едва шевелила губами:
— Фирел знает?
— А вы надеялись что-то скрыть от советника дипломатического ведомства? —миссис Клаверти просияла. — Не разочаровывайте меня. Порой от милой наивности до непроходимой глупости лишь один шаг. Но красавицам прощается и то, и другое. Правда, не всеми.
Ноги больше не держали. Я поспешно опустилась на диван, ощущая, что лечу в непроглядную пропасть.
Фирел все знал.
Теперь многое вставало на места. Он хотел честности, а я оскорбляла его молчанием. Пыталась соврать. Мое кричащее красное платье, мнимое недомогание, его гнев. Проклятый танец с аль-Зарахом, которому он сам же вручил меня. Все это было изощренным наказанием за ложь. Он, бесспорно, видел, как я мучилась. И это приносило ему удовлетворение. Я в этом не сомневалась. Спасало только то, что Пол был моим первым и единственным мужчиной. Он знал это. Знал наверняка. Только поэтому я все еще здесь.
Я невольно уткнулась лицом в ладони, наплевав на макияж. Какой же я оказалась дурой… Признаюсь сегодня же. Буду умолять о прощении, валяться в ногах. Я вдруг остро осознала, как не хочу потерять Пола. Как боюсь. Расскажу обо всем, и об отце, об аль-Зарахе. Чтобы не осталось ни единой тайны.
Вдруг стало так легко от этого решения. Я даже осмелела.
— Я не надену.
Миссис Клаверти радушно улыбнулась:
— Вы так естественны, так наивны... — она восхищенно покачала головой. — Нет, не глупы, к счастью, но в вас нет того дерьма, которое так отличает хватких расчетливых девок. Муравейник не успел вас испортить — поверьте, я за версту чую вонь этих трущоб. Вы мне очень нравитесь, Мелисса. Но это работа — ничего личного.
Я смотрела на миссис Клаверти, ставшую совершенно другой, и не могла поверить, что это человек, которого я едва ли не боготворила. Я так превозносила ее, так верила, так хотела стать похожей. Она права: я наивна, я не знаю людей. Я всего лишь красивая наряженная кукла, годная лишь для одного — валяться в чужой постели.
— Когда вы все узнали?
— Разве это имеет значение?
Я вспомнила недавний разговор с Фирелом, и стало почти невыносимо. Я даже скомкала юбку, отчаянно зажимая в кулаках невесомые оборки:
— Имеет. Неужели Кейт… — я не договорила, просто опустила голову, не желая проговаривать вслух.
Амалия усмехнулась:
— О нет. Мисс Мотингейл — верная подруга. Даже не знаю, что нужно сделать, чтобы она согласилась предать вас. Пожалуй, у нее лишь один рычаг — ее очаровательный сын. Но это низко. У департамента свои источники. Не думайте об этом.
— Зачем это вам?
Миссис Клаверти вытянула губы и погрозила пальчиком:
