Все еще ждала…
— Пойдем, чего встала?
Я не сразу расслышала шипение Салех-алязи. Она стояла в полумраке, придерживая дверь рукой. За ее спиной я различила под пыльным чехлом знакомые очертания крытого эркара. Иршат-саед не солгал. Храни его их проклятый бог, нимат альжана! От радости я обессилила настолько, что едва не рухнула. Ноги не держали. Я оперлась о стену, переводя дух. Смотрела на эркар и все еще не верила.
Салех поглядывала на меня с явным осуждением. Ей не нравилось все, что здесь происходило. Эркар, казалось, и вовсе внушал ей едва ли не благоговейный ужас. Будь я на ее месте, пожалуй, тоже не подошла бы и близко к этой железке, набитой бесами. Она держалась на расстоянии. Лишь кивнула:
— Думаю, ты знаешь, что делать с этой проклятой вещью, нимат альжана. Я больше тебе не помощник.
Я кивнула в ответ:
— Благодарю, Салех-алязи. Я все знаю. Иршат-саед сказал, что все подготовлено.
Та лишь вздохнула и пошла куда-то вглубь ангара. Я услышала гул железа, вскоре открылись створки ворот, и я, наконец, увидела солнечный свет.
Я стащила чехол, покрытый приличным слоем мелкого песка. Ожидаемо. Дряхлая модель с маленьким зарядником старого образца. Но на восемьсот миль должно хватить. Иршат-саед тоже в этом уверен. Я открыла дверцу, села на место пилота, все еще не веря, что вижу эркар. Я активировала систему, от волнения не сразу нащупав тумблер. Наконец, привычно засветилась приборная панель, раздался знакомый гул, который казался сейчас райской песней. Я откинулась на спинку сидения, глубоко вздохнула несколько раз, стараясь взять себя в руки. На пассажирском сиденье рядом лежали три термических фляжки. Я свинтила крышку одной из них, поднесла к носу, не чувствуя запаха. Пригубила. Ледяная вода. Иршат-саед позаботился даже об этом.
Я активировала карту, наблюдая, как разгорается тонкая зеленая паутина с редкими белыми точками и всплывающими названиями с цифрами координат. Городок Альрам уже был предусмотрительно помечен красным маркером. Я даже усмехнулась — сервис!
Я положила руки на штурвал, с наслаждением чувствуя потертую оплетку, посмотрела на свою провожатую:
— Спасибо, Салех-алязи.
— Пусть тебе повезет, нимат альжана.
Она в нетерпении комкала чадру, нервно поджимала губы. Хотела, чтобы я быстрее уехала.
Я в последний раз посмотрела на Салех:
— Прощайте. Храни вас Всевышний, нимат альжана.
Та лишь кивнула.
Я захлопнула дверцу, открыла клапан спуска воздуха. Эркар зарычал, встряхнулся, и с непривычно раскатистым гудением понесся на свет.
59
Я выжимала из хрипящего эркара все, что могла, но казалось, что он едва плетется. От перегруза двигателя посудину трясло, и я была вынуждена сбросить скорость до оптимальных значений. Казалось, я просто дрейфовала в бескрайнем желтом море песка. Старая система кондиционирования давно перестала справляться с жарой, и эркар нагревался на беспощадном солнце, как консервная банка. К середине пути я уже опустошила две фляги с водой, которая неудержимо выходила потом.
Четыреста миль и одна фляга…
Я все еще не верила, что удалось вырваться. Терзало чудовищное ощущение, что кто-то просто отпускает поводок, позволяя мне что-то возомнить. Я будто чувствовала это натяжение, когда пришлось сбросить скорость. Будто дернули, осаживая. Я все время сверялась с картой, но видела лишь пульсирующую голубую точку — себя — и несколько параллельных зеленых линий. На мили вокруг не было ни населенного пункта, ни оазиса. Мертвая выжженная земля, бесконечный разогретый песок. Самым страшным сейчас представлялось застрять здесь. Одной. Без воды.
Это верная смерть.
В голову полезли самые неприятные предположения. О том, что Иршат-саед мог неверно рассчитать объем зарядника. О том, что старая рухлядь не выдержит и выйдет из строя прямо посреди пустыни. О том, что из-за барханов за спиной вот-вот покажутся эркары патрулей. И скорее недоумевала, что их еще нет. Я откидывалась на спинку сидения, глубоко дышала, прикрывала глаза. Но спокойствия это не приносило. В памяти отчетливо всплывал старый сарай, в котором я бросила Бахат. Наверняка ее уже нашли. Возможно, ее уже нет в живых.
Я потянулась к последней фляге, свинтила крышку и сделала непозволительно большой глоток. Холодная вода освежила горло, но хотелось пить еще и еще, залпом. Я не могла себе этого позволить. Я вылила немного в ладонь и плеснула на лицо, с наслаждением ощущая на коже свежие капли.
Я закрыла флягу, прикинув драгоценный остаток воды, вновь сверилась с картой, которая по-прежнему отображала унылое однообразие. За окнами эркара рябила выжженная солнцем желтизна. Скорость, раскаленный воздух и гребни барханов создавали иллюзию колышущейся золотистой воды.
Фляга опустела через два часа. Я выцедила последнюю каплю и вновь сверилась с картой — до красного маркера оставалось двести шестьдесят миль. Больше, чем я надеялась. Индикатор зарядника уже пожелтел, и стрелка неумолимо опускалась. Когда шкала станет красной, энергии хватит, максимум, на десять миль.
Я гнала эти мысли, все еще на что-то надеялась. Нельзя без надежды.
Наконец, индикатор заряда ожидаемо издал пронзительный писк и покраснел. До Альрама оставалась двадцать одна миля, но эркар был способен покрыть лишь десять. И то, в лучшем случае. В моем распоряжении оставалось около пяти минут.
Я старалась ни о чем не думать, чтобы сохранить остатки самообладания, чтобы не закричать. Бормотала себе под нос глупую детскую песенку. Где начинает тошнить от многочисленных рефренов, когда от повторений слова перестают быть носителями смысла и превращаются в наборы странных звуков. Эркар уже не держал высоту и скреб стальным брюхом барханы. Снижался, как подстреленная птица.
Когда нос зарылся в песок, эркар «умер». Какое-то время еще горела навигационная панель, и функционировал пеленговый блок. Я смотрела на карту, стараясь запомнить направление, но делала это, скорее, бездумно, апатично. Нервная система пыталась защититься. Я перетрясла фляги, наивно надеясь, что выпила не все, но чуда не произошло. Меня будто жгло изнутри, язык словно распух, увеличился. Я открыла дверцу, и в салон ворвался горячий порыв ветра. Я захлопнула — внутри пока еще было немного прохладнее. Но через несколько минут этого преимущества уже не будет.
Нужно было на что-то решаться. Либо оставаться, либо идти в сторону Альрама. С одной стороны, эркар слишком заметен, а с другой, если я уйду в пустыню, люди Иршат-саеда едва ли смогут меня найти. Скоро стемнеет, температура упадет.
Бессмысленно.
Я положила руки на штурвал и опустила голову. У меня попросту не было сил. А жажда сводила с ума. Мне казалось, будто я смотрю на себя со стороны, откуда-то сверху. Будто разглядываю в лупу маленькую букашку. Как она копошится, перебирает лапками, толщиной с волосок. И мне на нее плевать. Смотрю, пока не надоело. А надоест — брошу без сожаления.
