Когда стало смеркаться, я вышла из эркара. Ноги утонули в прогретом за день песке. Я с надеждой вглядывалась в лиловый горизонт, блекнувший с каждой минутой, но вздрогнула, заметив едва различимые движущиеся огни.
Эркар.
Я похолодела так, словно в пустыне подул самый стылый северный ветер. Тело перестало слушаться. Я осела в песок, спряталась за бортом и лишь выглядывала из укрытия. Не знаю, что сделаю, если это люди аль-Зараха. Впрочем, что я сделаю? Кажется, у меня не было сил даже завизжать. Занемев, я смотрела, как эркар обрел очертания, остановился в нескольких метрах. Когда на песок ступил мужчина в бурнусе, в мозгу молнией промелькнуло лишь одно — он не в белом. Значит, это не спад.
Мужчина приблизился и шарил по песку синеватым лучом фонаря. Когда пучок света ударил мне в лицо, я будто превратилась в соляной столб. Застыла. Если бы в моем теле было достаточно влаги, я бы попросту обмочилась.
Незнакомец отвел луч и подался вперед:
— Мисс Абьяри?
Я долго молчала, наконец, кивнула.
Мужчина коснулся кончиками пальцев лба, губ, груди:
— Мое имя Вазир, мисс. Нимат альжана, вас нашли.
Я больше ни о чем не думала. У меня не было сил даже сомневаться. Вазир проводил меня в эркар, и первым делом я попросила воды. С жадностью выпила три стакана и поняла, что обессилила так, что даже поворот головы давался великим усилием. Бессонная ночь, изнуряющая жара, многочасовой перелет за штурвалом. И пожирающий страх, который уничтожал вернее усталости.
— Нам долго лететь, Вазир-саед?
Он кивнул, прикрывая черненые веки со щеточкой густых ресниц:
— Прилично, мисс. Нужно сбить датчики локаций, поэтому мы сделаем большой крюк и прибудем в город с запада. Если хотите, можете вздремнуть. Кругом лишь пустыня — даже смотреть не на что.
Я едва не схватила его за руку:
— Советник Фирел… Он здесь? В посольстве?
Этот вопрос мучил сейчас больше всего. Я до ломоты в теле хотела увидеть Пола, заглянуть в холодные глаза, будто окунуться в такую желанную прохладу. Прижаться к нему, вдохнуть знакомый аромат. Только тогда я осознаю, что все позади. Только тогда. Хотела, чтобы северный ветер погасил этот варварский пожар, прогнал невыносимые разогретые запахи.
Вазир кивнул и даже снисходительно улыбнулся:
— Он ждет вас, мисс. Будьте спокойны.
— Спасибо, Вазир-саед. За прекрасные новости.
Как же я хотела это услышать… Пол был единственным, к кому я хотела вернуться. Единственным, кому верила.
Я положила голову на спинку сиденья, смотрела через черное стекло, как песок сливается с небом в мутную скользящую полосу. Этот эркар был гораздо мощнее той рухляди. Пожалуй, покрыл бы восемьсот миль часа за три. Почти как самолет.
Кажется, я уснула под мерное тихое гудение двигателя, под плавный полет. И мне снился Пол. Его сильные теплые руки, которые подхватывают меня, его голос, его губы. Я обвивала руками его шею, скользила по широкой груди, пыталась совладать с пряжкой ремня, но пальцы не слушались. Руки, были будто не мои, словно тело не подчинялось разуму. Я чувствовала себя парализованной, беспомощной. Легкой, как кусок пемзы, который швыряет ленивый прибой.
Когда я открыла глаза, кругом была темнота. Лишь отражались в стеклах и глянцевых поверхностях огни салона. Ощущалось лишь то, что сбросили скорость. Вазир-саед по-прежнему сидел рядом, со скучающим видом тыкал пальцем в коммуникаторе, неприкрыто зевал.
Казалось, я проспала целую вечность. Я прильнула к стеклу, пытаясь рассмотреть, что за окном, но тьма была непроглядной. Ни серого песка, ни звезд. Я повернулась к Вазиру:
— Где мы?
Он не сразу воспринял вопрос, лишь интуитивно поднял голову. Потом будто опомнился:
— Всего лишь тоннель, мисс. Мера предосторожности. Мы приехали.
Вторя его словам, эркар качнулся, с шипением набрал воздушную подушку и затих. Я снова прильнула к стеклу, но по-прежнему увидела лишь непроглядную черноту. Вазир-саед открыл дверцу, вышел, подсвечивая себе фонарем. Потом нагнулся и подал мне руку:
— Прошу, мисс.
Я не решалась. Внутри все ходило ходуном, сердце грозилось вот-вот оборваться. Тяжелое гнетущее предчувствие, которое я изо всех сил старалась отбросить подальше. Это страх, больше ничего. Просто я уже привыкла бояться.
Я глубоко вздохнула и вложила пальцы в руку Вазир-саеда.
60
Мы шли в полной темноте, разгоняемой лишь светом фонаря. Тоннель. Похожий на те, которыми вела меня Салех-алязи. Разве что здесь было просторнее, не приходилось сгибаться и сдирать локти. Казалось, эта проклятая страна сплошь изрыта крысиными ходами.
Наконец, Вазир-саед толкнул узкую дверь, и мы вошли в пустое помещение, освещенное одиноким факелом, закрепленным на стене у другой двери.
— Можете снять чадру, мисс.
Я не стала медлить — тут же избавилась от отвратительной черной тряпки, которая душила. Вазир кивнул, призывая подождать, и принялся сосредоточенно тыкать пальцем в коммуникаторе. А меня наполняла тревога. Поднималась от самых стоп, достигала коленей, талии, поднималась выше. Заполняла, как вода заполняет пустой сосуд. Липкое чувство добралось до груди и будто вибрировало, гудело. Едва уловимо, как низкочастотный гул, который ощущаешь скорее нутром, чем слухом.
Когда открылась дверь, я вздрогнула всем телом и застыла, не в силах даже дышать, ноги слабели. Я осела на каменный пол, голова безвольно поникла под собственной тяжестью.
— Поднимите ее.
От этого голоса все оборвалось. Будто прошили пулей навылет, разом лишили души. Меня тряхнули, словно тряпичную куклу, подхватив с двух сторон. Щеку обожгло огнем пощечины, потом другую. В глазах помутнело, какое-то время я ничего не видела, дожидаясь, когда размазанные пятна приобретут четкие контуры.
Передо мной стояла Масабих-раиса, двое спадов держали под руки. За спиной Масабих я увидела аль-Зараха. Он клеймил меня взглядом и, кажется, готов был убить. О, нет — не кажется.
— Как ты посмела? — он почти шипел.
Я молчала. Губы не слушались, но мне все равно нечего было ответить. Глупый вопрос может получить только глупый ответ. Впрочем, кажется, теперь мне можно все.
Аль-Зарах пренебрежительно махнул рукой:
— Еще, Масабих.
Жирная пятерня вновь прошлась по щекам, оставляя ощущение жгучего покалывания. Он бил меня чужими руками. Женскими, рабскими. Это было еще унизительнее, чем если бы он сделал это сам, выместил злость. Тахил, мать его! Как же права была Бахат…
— Как ты посмела, женщина?
Мне уже нечего было терять. Я с трудом сглотнула:
— Я не нуждаюсь в вашем разрешении, Аскар-хан…
