Я не мигая смотрела в его сухое морщинистое лицо:
— Какой момент?
Мерджан отстегнул повод, оставив лишь недоуздок:
— Варшан понесет на ворота. Твоя задача — успеть заскочить на территорию посольства, когда он их вынесет.
Я нервно кивала, сжимая кулаки. Все это плохо укладывалось в голове, но, по крайней мере, походило на план. Я посмотрела на Мерджана:
— А вам что за это будет?
Он лишь повел бровями и даже усмехнулся:
— Как минимум, лишусь варшана.
— А если узнают, что вы мне помогли?
Мерджан-саед вновь усмехнулся:
— Не узнают, нимат альжана. На скотине не написано, что она моя.
Я лишь кивнула. Мерджан — хороший человек, но нужно думать о себе. Он не идиот, и, уж конечно, взвесил риски. Но от волнения внутри все затряслось. Я сразу думала о том, что будет, если этот маневр не удастся, а это было полным стратегическим провалом. Нельзя думать о поражении.
Мерджан уложил фляги и остатки еды в холщовый мешок, а остальное попросту бросил. Ухватил варшана за недоуздок.
— Иди рядом на расстоянии. Когда выйдем к посольству — пойдешь вдоль забора. И когда все начнется, не зевай, нимат альжана. И прощай.
Я кивнула:
— Спасибо, Мерджан-саед… И прощайте.
Больше мы не сказали друг другу ни слова. Шли разными сторонами улицы. Я старалась казаться спокойной, естественной. Семенила, смотрела под ноги, прятала кисти рук. Но сумерки и проклятый чиммет почти ослепляли. Через несколько минут Мерджан ушел вперед, свернув, я старалась не отставать. Но, потеряв его из виду, просто деревенела от страха. Казалось, что вот-вот меня схватят.
Когда я шла вдоль забора посольства, Мерджана уже не видела. И ядовитый внутренний скептик вновь и вновь нашептывал о том, что тот просто скрылся, оставив меня в одиночестве. Я уже приближалась к воротам, и снова и снова думала о том, что стану делать, если придется пройти мимо. У ворот уже зажгли фонари, и я четко видела оставшееся расстояние. И с каждым шагом паниковала все больше.
Вдруг раздался высокий женский визг, грохот. Кто-то за моей спиной оглушительно закричал:
— Несет! Несет!
68
Я напряглась, замерла на месте, мучительно прислушиваясь к нарастающему тяжелому топоту. В голове набатом билась мысль о том, что я не должна упустить момент. А я будто онемела, не могла сделать и шага — ноги не слушались.
Наконец, я увидела варшана. Он несся, круто наклонив голову, выставив внушительные, крашеные лакированной киноварью рога. Шерсть колыхалась в такт грузным шагам. Он выглядел со стороны мифическим чудовищем, разве что не дышал огнем. Направлялся будто по проложенной заранее четкой траектории, прямиком на ворота. Тонна обезумевшей мощи, на которую хотелось смотреть, открыв рот. Люди с криками разбегались, но останавливались в стороне и глазели. И я просто глазела, забыв обо всем. Наконец, опомнилась и побежала к воротам, расталкивая на ходу сгрудившихся у забора зевак.
Раздался такой грохот, что кованое железо загудело — варшан снес ворота, как картонное заграждение. Едва помня себя, я скользнула следом и побежала по выложенной плиткой аллее, все еще не веря, что это удалось. Слышала лишь собственное дыхание и канонадный стук сердца.
Меня остановил лишь хлесткий звонкий звук выстрела. Я увидела, как ноги варшана подкосились, и он просто скользил по плитке, пока не уперся лбом в каменные ступени. Из его открытого рта свесился длинный розовый язык, и текла тонкая струйка белой пены. Наконец, я опомнилась и побежала к посольскому дворцу. Поднялась по боковой лестнице и толкнула тяжелую дверь, чувствуя прохладу системы кондиционирования.
В фойе столпились люди. Охрана в знакомых серых костюмах, дипломаты, несколько миловидных девушек, судя по одежде, секретарши. Одна из них опомнилась и шагнула ко мне, заговорила на тахве:
— Добро пожаловать на территорию Альянса, алязи. Приемные часы с…
Я подняла чиммет, открыв, наконец, лицо:
— Меня зовут Мелисса Абьяри. Я подданная Альянса, сотрудник социального департамента. Я была похищена и прошу убежища на территории своей страны.
Девица явно растерялась, побледнела, лицо вытянулось. Она обернулась на мужчин. Один из них, пожилой, с густыми седыми бакенбардами, многозначительно кивнул и направился вглубь коридора. Девица вновь посмотрела на меня:
— Прошу за мной, мисс, — она поджала крашеные губы, и ее каблуки звонко застучали по мозаичной плитке.
Я стянула, наконец, проклятую чадру. Кожу облизал прохладный воздух, и я едва не прикрыла глаза от наслаждения. Свежесть, тонкий запах деликатной отдушки. Хотелось вдыхать полной грудью.
Я пошла за девицей, все еще не веря, что вижу лампы, блуждающую подсветку, слышу гул работающей электроники. Мы поднялись на лифте на второй этаж, и меня проводили в кабинет, где за большим полированным столом сидел старик с бакенбардами. Девушка вышла, закрыла за собой дверь. Старик поднялся, указал на широкий белый диван у стены:
— Присаживайтесь, мисс. Полагаю, вы очень устали.
Я кивнула и охотно опустилась на мягкие подушки. Вот теперь ноги отказали, руки задеревенели. Я ослабела настолько, что было трудно держать голову. Неужели я дошла… Я все еще не верила. Боялась прикрыть глаза, чтобы, сморгнув, не обнаружить, что все привиделось, а я лежу на полу в холодной темноте каиса.
Старик смотрел сосредоточенно, нахмурившись. Чуть склонил голову.
— Меня зовут Томас Крейтон, мисс. Я советник посланника и глава посольства в его отсутствие.
Я лишь кивала:
— Очень приятно, мистер Крейтон.
Тот открыл бар, плеснул себе коньяка:
— Полагаю, и вы не откажетесь?
Несмотря на всю показную сдержанность, я видела, что он крайне взволнован и напряжен. Выдавали вздутые вены на висках. Слишком заметные на фоне снежной седины.
Я вновь кивнула:
— О да, не откажусь. Виски со льдом, если можно.
Он налил и подал мне бокал. Я вдохнула знакомый резкий запах и, кажется, уже от этого захмелела. Пару глотков, чтобы расслабиться, иначе нервы лопнут, как порванные струны. Но все же не решалась. Смотрела в мрачное лицо Крейтона и мучительно пыталась предугадать, что он скажет. Если он выпроводит меня… Но тот молчал. Полоскал рот коньяком, сев на краешек стола. Наконец, опустошил бокал единым махом. Открыл панель наручного коммуникатора и протянул мне идентификатор, к которому нужно было приложить ладонь:
— Формальность, мисс, для установления личности.
Коммуникатор пискнул, получив «слепок», Томас Крейтон несколько раз кивнул самому себе:
— Как вам это удалось, мисс? Когда вы не появились к назначенному сроку, я понял, что побег не удался.
