Тем не менее, с проклятием все еще нужно разобраться. Хотя бы для того, чтобы кошмары не мучили. А значит, придется вновь захватить замок, чтобы получить доступ к тайнику предыдущего хранителя магии, ее старого учителя.
И главное, это отличное оправдание для самой себя.
Она же не мстительная стерва, которая уже предвкушает, как казнит Ирила и Адама на главной площади перед собравшейся толпой.
Она ведь не представляет то, как их, ведомых на казнь, забрасывают помоями. Как они умоляют простить их, как толпа в экстазе кричит ее имя, когда она седлает дракона и приказывает тому сжечь их заживо. Чтобы они сгорели так же, как и ее родители… Чтобы мучились, кричали, страдали…
О, нет.
Все это будет только из-за проклятия.
— Все в порядке? — шепнул ей нианец. — Ты как-то странно напряглась.
— Давай посмотрим, кто сейчас сидит на моем троне, — нервно облизнулась она, не в силах скрыть мрачное предвкушение.
— О, мне нравится твой настрой, — Амоа вернул ей улыбку. — Я специально не стал вмешиваться в происходящее до того, как освободил тебя. Подумал, тебе будет приятно проучить их самой.
Он снова подхватил ее руку, приподнял, словно рассматривая длинные тонкие пальцы, затем коснулся губами по очереди каждого из них.
Связь между ними заставила замереть. У Киары невольно участилось дыхание. Казалось бы, ничего такого, но взгляд Амоа, направленный чуть исподлобья, будоражил так же сильно, как колючие искры магии, проносящиеся между ними. Это было настолько интимно, что как только Кая сумела преодолеть притяжение, она резко отдернула руку.
Лицо Амоа чуть вытянулась, на что Киара не удержалась от усмешки. Похоже, он думал, что если уже переспал с ней, то она моментально стала ЕГО женщиной, на которую у него есть абсолютное право.
Мужчина хотел что-то сказать, но его перебило какое-то движение за дверью.
— Кто там? — напряглась она.
Нианец картинно вздохнул и щёлкнул пальцами.
Дверь с глухим стуком отворилась, и за ней стоял…
— Бездна тебя забери, какого… Амоа ты…
Рука сама собой сжалась в кулак. Создатель, ну вот только она более-менее успокоилась, и теперь снова в душе полный раздрай!
За дверью стоял герцог Филип Крейн собственной персоной. Глаза его были полуприкрыты, лицо не выражало ровным счетом ничего. Он даже не дернулся на ее слова, будто не слыша их.
При этом одет был принц так же, как в день, когда Киара случайно прокляла его.
— Оу… — Амоа состроил виноватое выражение. — Ты не рада ему? Я думал, вы были друзьями…
Он с сожалением повернулся к Филипу, скривился, словно раздумывая, а не ли развеять его вообще в прах, раз он пришелся не к месту. — Как ты его вернул? — медленно, все еще отходя от очередного приступа гнева, спросила Кая.
Ну почему именно сейчас? И почему заговорщики спалили ее родителей, но не второй очаг заражения, где лежало тело герцога Крейна?
— Я наконец вспомнил, как можно убрать эту черную дрянь, — продолжил Амоа. — По крайней мере, с тех, кто попал под ее воздействие случайно. Кровь дракона, как ты и предполагала. А чтобы проникнуть сюда незамеченным, мне нужна была кое-какая помощь… Для тебя же старался.
Так. Просто.
Ответ заставил приподняться волосы на затылке. Ужас. Беспросветный ужас.
Земля ушла из-под ног, она чуть качнулась, ухватившись за первое, что попалось.
Если бы она не тянула до последнего и занялась бы снятием проклятия, а не собственными проблемами — родители были бы сейчас с ней.
Это она виновата. Она их убила. Своим бездействием.
Вдох. Выдох.
— Спасибо, — голос был чужим.
— Винить во всем себя — это, конечно, прекрасно. Самобичевание — увлекательнейшее занятие. Очень затягивает, по себе знаю, — Амоа говорил мягко, гладя ее при этом по руке, и только теперь Кая поняла, что в момент осознания схватилась именно за его плечо. — Но гораздо приятнее винить других.
Под другими он явно не себя имел в виду, но именно о нем Кая сейчас и подумала.
— Понятия не имею, о чем ты, — дернулась она, выходя наконец из камеры.
Она прошла мимо оцепеневшего Филипа, явно находящегося под какими-то чарами, и попыталась абстрагироваться, чтобы понять, в какой части замка сейчас находится.
— Нам… — она покрутила головой в надежде понять верное направление.
— Угу. Вот я тоже немного запутался. Вроде связь чувствую, иду правильно, а потом «бац!» – стена, — развел руками нианец. — Можно было, конечно, напролом идти… А этот парень, между прочим, весь замок как свои пять пальцев знает. Лично диверсию против тебя готовил, схемы вырисовывал.
Он хлопнул того по плечу.
— Веди давай.
Филип отмер и сделал несколько быстрых шагов вперед, затем остановился:
— Куда прикажете?
Амоа кивнул Кае, показывая, что решать ей.
— В тронный зал, — выбрала она спустя какое-то время.
В конце концов, именно в этом помещении была обычно сосредоточена вся деловая активность. Разве что собрания совета проводились в другом месте.
Именно в тронном зале король или его наместник принимал посетителей, именно в тронном зале проходили суды, все прошения принимались там же.
Киара уже представляла, как выбьет там дверь, как зайдет, плавно покачивая бедрами, скажет что-нибудь едкое.
Но эффектного появления не получилось. Стоило им подняться из подвала, как уже на первом этаже стало ясно – на дворе еще темно. Поздний вечер, ночь, ну или самое раннее утро. В окно мягко струился свет ночного неба, звезды сегодня сверкали ярко, а на улице перед дворцом даже случайных прохожих не было.
Несколько раз они встречали охрану — видимо, заговорщики учли ее ошибки и решили выставить патрулирование дворца.
Кая просто усыпляла солдат и оставляла лежать на полу, чтобы они не подняли тревогу раньше времени.
Когда очередной патруль прикорнул у стенки, Амоа не выдержал:
— Знаешь, я не так представлял себе твое спасение.
— Я не просила меня спасать, — Серьезно? Он ждал, что она бросится ему на шею и расплачется от радости?
— Ты в курсе, что это твое «не просила спасать» звучит, примерно, как если бы дети говорили родителям «я не просил меня рожать», — судя по всему, в драконе наконец проснулось раздражение.
Они как раз спустились с лестницы на этаж, ведущий к залу, как на них вышел кто-то из слуг. А эти-то почему не спят ночью?
Смутно знакомая девушка не успела даже испугаться, как ее тело обмякло, а затем мягко опустилось на каменный пол.
