— Ты обещала, что свадьбы не будет… — тихо-тихо проговорил принц. — Кая, за что ты так? Она же… она…
Выглядел он при этом так, словно вот-вот расплачется.
— Перестань, Стив. В крайнем случае, Амоа ее загипнотизирует, и будет у тебя самая идеальна жена на свете, — подумав об этом, она поняла, что это действительно выход.
— Анна и так идеальна. Идеальной формы. Шарообразной, — с сарказмом отозвался он.
— Сработали неплохо, — голос нианца был спокоен, но стоило Киаре обернуться к нему, как стало ясно, что спокойствие это напускное. — Как ты?
— Все хорошо… — Кая даже нашла в себе силы вполне искренне улыбнуться, но в этот самый момент новый спазм скрутил живот. Не выдержав, она резко согнулась, хватая ртом воздух.
Создатель… что же это…
— Киара… Киара… — Амоа попытался взять ее на руки, но она выставила между ними ладонь.
— Нас могут видеть… — из последних сил прошептала она. — Надо отойти.
— Киса, с тобой все хорошо? — забеспокоился принц, вновь вспоминая о нелюбимом ею прозвище, но Кае так было плохо, что она не обратила на это внимания.
— Стив… Отведи драконов к лесу, — отрывисто приказала она. — Магия скоро рассеется. Нельзя, чтобы их видели… не драконами.
И снова спазм, Кая вцепилась в подставленную Амоа руку, стараясь сделать хоть несколько шагов.
— Валаад, Киара… — шепнул нианец, подхватывая ее, одновременно с этим начиная трансформацию. — Держись.
Она чувствовала, что от боли начинает терять создание. Последнее, что она запомнила, это облака, стремительно приближающиеся к ней. Белые облака на фоне голубого неба, в которых она растворилась, отключаясь от действительности.
Она слышала, как кто-то звал ее. Собственное имя казалось чужим и незнакомым.
— Киара!..
Ей чудиться строгий мамин голос, хмурый взгляд отца и сестра, которая пытается зачем-то спихнуть ее с кровати.
Лиара раз за разом срывает с нее одеяло.
Наконец Киаре надоедает и она пытается в ответ ужалить сестру заклинанием. Мама одергивает, раздосадованная тем, что Кая использует магию.
— Киара!..
Папа грозит пальцем. То ли недоволен, что старшая дочь не желает вставать, то ли тоже из-за чар.
— Киара!..
Но даже так, Кая все равно рада, что они рядом с ней. Мама сидит в изголове кровати, папа чуть обнимает младшую дочь. Лиара показывает язык, когда ей все таки удается выхватить злополучное одеяло.
— Очнись, Киара!
Кая с трудом разлепила веки, и глаза тут же заслезились от яркого солнечного света. Снова облака перед глазами, ветер обдувает лицо. На мгновение сердце сжалось от осознания того, что ни мамы, ни сестры, ни отца рядом нет.
— Ну наконец, Кая… Пришлось использовать драконью кровь. Как ты себя чувствуешь? — Амоа наклонился к ней, протягивая руку и помогая встать.
— Где мы? — вместо ответа спросила она, попутно прислушиваясь к своим ощущениям.
Живот не болел, во всем теле присутствовала легкость и расслабленность, разве что в ушах слегка звенело.
Они сами находились на каком-то пригорке, вокруг был живописный пейзаж, небольшой лесок, уходящий вниз по склону.
— Мы недалеко от границы, ты была так слаба, что я побоялся тянуть. Стонала, бредила, и… я испугался. Использовал кровь для исцеления.
Произнеся это, он посмотрел ей в лицо отчаянным взглядом, будто бы это его «я испугался» значило что-то непростительное, что-то, в чём стыдно было признаваться.
— Кровь? — Кая осмотрела себя, но платье на ней было чистым. Она машинально приложила руку к низу живота.
— Кая, объясни мне, — мягко, но вместе с тем настойчиво потребовал нианец.
— Нечего особенно объяснять, — глухо откликнулась королева.
— Не смей снова закрываться! — глаза мужчины сузились, он попытался взять ее за плечи, но Кая тряхнула ими. Ей не хотелось сейчас прикосновений. — Ты разве не видишь, что я стараюсь? Для тебя! Просто скажи уже наконец.
Приказной тон вызывал, скорее, противоположное желание. Как он смеет вообще что-то требовать? Она собиралась ответить колкостью или оскорблением, но неожиданно для самой себя вдруг призналась:
— Я беременна.
И тут же вскинула голову, смотря с вызовом, хоть в мыслях в этот момент творилось бездна знает что.
В конце концов, это не только ее прокол! Это он не позаботился и умудрился её обрюхатить.
Теперь у неё внутри живёт существо, которое просто разорвет её на части через пару месяцев. Существо, картинки с которыми она видела на рисунках.
От всего этого водоворота чувств к горлу подкатила тошнота.
Вот только она не дождалась ни удивления, ни протеста, ни радости или, наоборот, расстроенного возгласа. Он лишь спокойно кивнул:
— Я почувствовал это, когда лечил тебя сейчас. С ребенком все хорошо. Но ты ведь не его скрывала все это время?
Какого…
Кае пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Это вся его реакция? Или он с самого начала планировал ее беременность?
Он что, совсем не понимает, что он натворил? Ему совершенно на нее наплевать?
— Я просто не могу понять, — в голосе нианца проскользнули раздраженные нотки. — Ты игнорировала меня в постели, но пользоваться моей магией это тебе не мешало. Не очень-то приятно чувствовать себя ручной зверушкой. В который раз.
Что он вообще несет такое? Он вообще ее слышит? Ей плохо, она с ума сходит от неизвестности! А он оскорбился «игнорированию в постели»?! Мужлан неотёсанный! Шелудивый пес!
Но прежде чем Киара успела ему ответить, Амоа припечатал ее негромким вопросом.
— Он что, не от меня?
Кая сама не поняла, как призвала тьму, та просто пришла на зов, напитавшись ее гневом и злостью.
Бездна, он что, только что назвал ее шлюхой?!
Волна черной магии ударила Амоа прямо в грудь, она уже представляла, как он отлетит в сторону под напором силы, но нианец лишь покачнулся, призывая собственные чары.
В голове билась издевательская мысль: «Ему плевать, что мне больно и что я мучительно умру…»
Звон в ушах нарастал, и чем сильнее он становился, тем меньше она ощущала. Эмоции наконец отступали, оставляя лишь какую-то первобытную жажду. Растоптать, наказать. За то, что обидел, оскорбил. И не только он. За всех, кто когда-либо делал ей больно.
Киара снова и снова ударяла в него сгустками черной энергии. Сначала Амоа принимал на себя, затем начал уворачиваться и отвечать какими-то легкими всполохами в ответ на ее неогранённую силу.
А может быть, тьма пришла вовсе не на гнев? Тьму пригласил страх, липкий подлый страх смерти и страх потери. Она всегда теряет тех, кто ей дорог. Дорог ли ей тот комочек жизни, что сейчас притаился в ней?
